И снова ко дню рождения Курт получил в подарок не "чужой" Версаль, а наш собственный Павловск...
"Все-таки Ленинград - лучший город в мире", - писал он мне из Флоренции.
Он и в Ленинграде говорил, что понял там Гоголя и Достоевского лучше, чем прежде, и что "Мертвые души" в театре имени Пушкина - незабываемый спектакль...
К сожалению, он не видел свой спектакль, поставленный в Москве, в Театре Советской Армии, в январе 1976 года. Спектакль назывался "Странствия Билли Пилигрима" по роману "Бойня Э 5". К премьере Воннегут прислал нам телеграмму - она была напечатана в английской газете "Москау Ньюз" по-английски, а в "Известиях" по-русски:
"Никогда я не был так счастлив и горд. Поставьте кресло в кулисах для моей души - мое тело вынуждено остаться дома. Красная Армия спасла мне жизнь в 1945 году {Советская армия освободила американцев из лагеря около Дрездена (прим. переводчика).} и теперь подарила мне театр. Если бы я мог - вступил бы в ее ряды. Вся моя любовь вам, мои сестры и братья по искусству". И подпись: "Курт Воннегут, бывший рядовой американской пехоты, личный номер 12102964".
Обычно в предисловии полагается рассказать не только биографию писателя, но и сделать разбор его творчества, с точки зрения стиля, художественных приемов, словом, "проанатомировать" его романы и рассказы. В некоторых предисловиях даже пересказываются сюжеты этих произведений, и читателю предлагается подробный их анализ, характеристика героев и так далее...
Мне хотелось бы воздержаться от этого и ничего заранее не навязывать нашему умному и внимательному читателю. Можно только еще раз дать слово А. Звереву, чтобы все-таки подсказать, с каким сложным и необычным литературным явлением встречаешься, читая Воннегута:
"Художественный мир Воннегута непривычен. В него надо вникать неспешно и вдумчиво, чтобы понять своеобразие его законов. Его проза производит впечатление фрагментарности. Отношения между героями возникают и обрываются как будто совершенно немотивированно. Связи между бытовым и гротескно-фантастическим планами рассказа кажутся случайными, а финалы рассказываемых историй - неожиданными...
Пожалуй, о прозе Воннегута всего точнее будет сказать, что она многомерна. Суть дела в особой способности художника - передавать тончайшую взаимосвязь тех драматически и комически окрашенных импульсов, которыми насыщена ткань бытия...
Это редкая и специфическая способность. В Воннегуте она развита необычайно. Именно поэтому его романы не укладываются в нормативные жанровые определения. Не сатира, но и не психологическая проза. Не фантастика, но и не интеллектуальный роман и уж тем более - не "реализм обыденного". Во всяком случае, не то, не другое и не третье в чистом виде. Для прозы Воннегута характерны смещения пропорций и постоянная перестановка акцентов, помогающая запечатлеть мир в его движении, сложности, конфликтности...
Почти во всех романах изложена сущность художественного мировосприятия Воннегута, оставшегося в целом неизменным вплоть до самого последнего времени. Таящаяся в этой философии опасность возведения понятий добра и зла в некие абсолютные и абстрактные категории - очевидна. Все зависело от художественного чутья писателя, анализирующего в такой системе понятий факты реальной американской действительности; были победы, были и срывы. Но задачей для Воннегута всегда оставалось достичь "динамического напряжения", иначе говоря, сочетать гуманность и правду. Умную гуманность, не подкрашивающую истину во избежание безотрадных выводов. И полную правду, быть может, очень горькую, но не подавляющую убеждения, что в мире неизменно сохраняются человечность и добро... Но когда биологическая катастрофа из отдаленной угрозы превращается в реальность самого близкого будущего, тогда надо что-то делать, и делать спешно. И этот сигнал предупреждения звучит, пожалуй, всего настойчивее в романах Воннегута.
Все дело в готовности противодействовать реальнейшим опасностям, которые возникли перед человечеством в последней трети XX века и ныне уже достаточно широко поняты. В умении им противодействовать. В понимании путей истинной, а не мнимой борьбы за обитаемый и гуманный мир.
Поэтому и все книги Воннегута воспринимаются не только как сигнал тревоги за будущее планеты, но и как выражение веры в человеческий разум и человеческое сердце..." {А. Зверев. Предисловие к кв.: К. Воннегут. "Бойня номер пять, или Крестовый поход детей и др. романы"/ М.: "Художественная литература", 1978. - Прим. ред.}
Остается только добавить, что в своих последних письмах Воннегут много пишет о себе, о своих детях:
"Недавно все мои шесть детей, со своими мужьями, женами, друзьями и подругами собрались у нас, в НьюЙорке... Младшей дочке - 24, старшему сыну 36 лет. Они все любят Джилл (вторую жену Воннегута, с которой он уже прожил десять лет) и рады, что она так прочно вошла в нашу семью... Я счастливый человек, во многих отношениях. Все мои дети - такие интересные, живые люди. Старший - фермер и краснодеревщик, второй - пилот гражданской авиации, третий - комментатор телевидения, две мои прелестные дочери - художницы, а отец двух моих внуков - Марк - врач и автор большой книги...
Все мы работаем. Джилл стала одним из самых знаменитых фотографов и автором популярнейших детских книг...
Что касается меня, то я этим летом займусь журналистской работой. Меня пригласили комментировать по радио в июле и августе ход предвыборной компании... Понятия не имею - что я буду говорить..."
Прощаясь с читателем, прошу только об одном: постарайтесь полюбить Курта Воннегута, как его уже любят тысячи людей во всех странах мира, в том числе - и у нас.
