Мне кажется затем, что комплекты академиков особыми прерогативами, то есть жалованьем, квартирами и тому подобным не пользующиеся, а представляющие своим собранием высшие научные силы России, могут восполняться тремя путями: во-первых, избранием в отделения самой Академии, во-вторых, избранием в одном из русских университетов – конечно, считая, в том числе и Санкт-Петербургский, Варшавский и Дерптский университеты, а также в других высших учебных заведениях; это потому, что университеты, по самому существу дела, должны доставлять наибольший контингент выдающихся ученых сил. В-третьих, ученым обществам России, если не всем, то, по крайней мере определенным, большим или меньшим значением уже пользующимся, должно предоставить, мне кажется, также право выставлять своих кандидатов в Академию, в особенности потому, что некоторые местные и специальные интересы выдвигают часто таких лиц, на которых, помимо местных ученых учреждений, может быть, не скоро будет обращено надлежащее внимание, а желательно, чтобы высшим ученым учреждением России не было пропущено ни одного из выдающихся в каждом уголке России научных деятелей.
Здание Академии наук в С.-Петербурге. Гравюра XIX в.
Лица, представленные одним из этих трех способов, избираются затем в общем собрании Академии и только тогда приобретают звание академика. Такой способ выбора гарантирует присутствие в Академии всех наибольших научных сил страны.
Очевидно, что критерием для избрания должны служить одни чисто научные заслуги, а так как наука, прежде всего есть дело не кабинетное и частное, а общественное и публичное, то непременным условием присутствия в Академии должны служить труды, так сказать, публичные, то есть или публикованные, или публичному суду подлежащие, то есть доступные всеобщей оценке и могущие служить на пользу всем и каждому.
Инженер, построивший мост или железную дорогу особенно хорошо, сообразно и современно, в особенности же такой, который при этом применил новые приемы, им изобретенные, хотя бы тогда и не единственные, но уже рационально выполненные, может быть членом Академии и будет полезным участником в ней не меньше другого кабинетного ученого, напечатавшего ряд научных исследований.
Для того чтобы уяснить затем отношение Академии к стране и к развитию в ней науки, а также и к абстрактному развитию научных знаний, надо поглядеть на содержание занятий, сосредоточивающихся в Академии. Эти предметы занятия Академии составят ее вольное дело. В ней не будет входящих и исходящих бумаг, а должны рассматриваться современные научные вопросы, и не только в их абстрактном ученом значении, но и в том прикладном, какое наука имеет по отношению к России, к вопросам общественным и государственным. В этом смысле Академия наук прежде всего есть центральное ученое общество России, то есть место высшей ученой деятельности в России. А так как для ученой деятельности нужны библиотеки, лаборатории, обсерватории и тому подобное, то Академия наук прежде всего есть место, в котором сосредоточивается управление такими высшими научными пособиями, без которых развитие науки немыслимо. Существует, например, центральный русский музей зоологических предметов. Такой музей скелетов составлен преимущественно трудами академика Брандта при Академии наук. Учреждение это, очевидно, должно иметь совершенно самостоятельное существование, то есть должно иметь директора, консерваторов и так далее лиц, которые, очевидно, должны быть лицами науки, но могут не быть вовсе академиками. Можно себе представить, как это в самом деле встречается в действительности, отличного наблюдателя, отличного организатора наблюдений, но человека, мало сделавшего для дальнейшего движения науки, так сказать, хорошего коллектора, но не больше, а потому отдельные учреждения, при Академии состоящие, должны бы ввести особых ученых, которые назначаются по выбору Академии, но которые могут не быть в непосредственном ее заведовании. Директор Пулковской обсерватории, конечно, имеет ряд непосредственных постоянных обязанностей, так же как и директор метеорологической обсерватории, или директор Ботанического сада, или директор химической лаборатории, а потому будет получать жалованье, будет ли он академик или не будет, у него есть обязанности, требуемые государством, а потому государство ему за их выполнение должно заплатить.
Отношение Академии ко всем учреждениям, при ней состоящим, должно состоять преимущественно в избрании соответственных лиц, так сказать, в общем присмотре за делом, но не в постоянном вмешательстве в ход дела в каждом учреждении, потому что научное дело требует особого искусства и, так сказать, коллегиально или коллективными силами делаться не может.
Как высшее ученое учреждение России, Академия наук, конечно, должна иметь свои органы печати для публикации научных открытий, Академии сообщенных. В Академию будут стремиться с результатами научных исследований не только потому, что Академия будет включать в себя лучших представителей научных сил России, но и потому, что Академия будет иметь средства публиковать эти научные труды, из которых многие и часто не могут быть вследствие дороговизны издания публикованы отдельными учеными обществами России. Например, недавно профессор Иностранцев не мог публиковать отчета о своих исследованиях над найденными им останками человека каменного века по той причине, что такого рода публикация должна была стоить тысячи, которых не было в распоряжении ни университета, ни у обществ естествоиспытателей, при университетах состоящих. Благодаря вниманию министра народного просвещения сумма была достаточная, но это ненормальное отношение, на публикацию научных трудов суммы должны быть всегда в достаточном количестве, иначе будет задержка ученого дела в России. У нашей Академии находится достаточно средств, десятками тысяч определяемых для публикации санскритско-немецкого словаря, но не имеется достаточно средств для публикации научных трудов русских ученых обществ.
При этой публикации надо, как это и делается, например, в Парижской Академии, отличить две градации в качестве публикуемых исследований. Некоторые сообщения могут быть публикованы, так сказать, без контроля, без малейшей доли ответственности со стороны Академии, хотя, конечно, французская Академия не станет публиковать в своих трудах проект perpetuum mobile. Но не все то, что в отчетах Парижской Академии публикуется, лежит на ответственности этой Академии.
Другой род исследований, проверенный академиками, будет представлять, конечно, большую степень доверия, и от воли Академии будет зависеть, к тому или другому отделу отнести данную работу, представленную в Академию.
Конечно, если работа обширная, если ее публикация требует больших средств и представляет значительный интерес, Академия не преминет убедиться и в большей или меньшей справедливости представляемого отчета Академии для публикации.
Издания Академии, конечно, должны быть на русском языке, потому что цель Академии есть, конечно, развитие самой науки, но по преимуществу в России и по преимуществу для России, и, следовательно, на коренном языке страны.
Само собою разумеется, что публикуемое на русском языке нельзя будет читать многим французам, немцам и так дальше, но ведь и публикуемое на шведском, венгерском, итальянском, голландском, испанском, а также английском не всем доступно. Нельзя же делать научную публикацию для другой страны, не делая, прежде всего для своей. При этом опыт последних двадцати лет показывает, что те исследования, публикованные на русском языке, которыми иностранцы заинтересуются рефератами, достаточными для их сведения, переводятся на иностранный язык или подробно реферируются.
Мне кажется даже, что было бы полезно при Академии наук издавать краткий ежегодный отчет об успехах развития всех отраслей знания в России и с приложением краткого перечня трудов, появившихся на русском языке в течение года по каждому предмету. И если такие краткие ежегодные отчеты и, так сказать, каталоги или рефераты будут печататься не только на русском, но и на французском языке, можно быть уверенным, что все существенное и необходимейшее будет узнано иностранцами в подлинности, хотя бы было опубликовано только на русском языке, и будет достигнуто много выгоды, которую напрасно здесь было бы и рассматривать. Укажу только на тот пример, что «Журнал Русского физико-химического общества» в настоящее время имеется уже во многих ученых учреждениях Западной Европы, в особенности благодаря тем коротким отчетам о заседаниях физического, химического отделов этого общества, которые и появляются вот уже несколько лет постоянно на страницах специальных журналов в Англии, Германии и Франции.
Дело публикации разбора новейших научных исследований есть, конечно, одно из главных дел Академии. Конечно, академики сами будут доставлять важнейшие и наиболее интересные материалы для этой деятельности Академии. Но если бы Академия, как это ныне уже и завелось, ограничилась этим одним, то можно сказать, она совершенно излишня, деньги, которых она бы стоила, лучше было бы прямо раздать ученым обществам в России, уже учрежденным, и не учреждать для этой цели особого высшего и общего ученого учреждения. Оно нужно, мне кажется, по той причине, что разрозненные силы ученых обществ слабы для того, чтобы самим что-либо предпринять в более крупных размерах, а научные исследования в крупных размерах в России постоянно, можно сказать, и на каждом шагу необходимы. Государство при этом поддерживает такие общества, как географическое, значительными субсидиями. Но в том-то и дело, что один чисто географический интерес, конечно, гораздо уже того общего научного интереса, который может сосредоточиться в Академии наук. И вот этого-то рода дела, прямо науки и России касающиеся, составят, конечно, одно из важнейших содержаний, занимающих внимание Академии. Для того, чтобы их исполнять, для того, чтобы учреждать экспедиции для исследования тех или других научных вопросов, для того, чтобы, например, исследовать нефтяное дело, ставшее в России на очередь, или для того, чтобы разобраться с вопросами о каменных углях, или золотых приисках, или о ходе железного дела у нас, необходимо снаряжение особых экспедиций с крупными научными силами во главе и с необходимостью удовлетворить разнообразным современным требованиям.
