Давайте попробуем реконструировать психологию подписания договора. Как уже говорилось, Пилип Орлик был генеральным писарем при гетмане Мазепе. То есть сам входил в состав генеральной старшины. Остальные старшины, естественно, воспринимали тридцативосьмилетнего писаря равным себе. Они не смотрели на него как на господина. Внезапно умирает Мазепа. Встаёт вопрос о выборе нового гетмана. Каждый из генеральных старшин может претендовать на этот пост, а не только Орлик. Более того, у гетмана был любимый племянник — Андрей Войнаровский. Именно ему собирались передать гетманскую булаву. Андрей от булавы отказался, однако не отказался вступить в наследство. Он забрал себе все деньги, награбленные Мазепой на Украине за много лет владычества. А ведь после бегства с Украины основой влияния Мазепы были именно деньги, а не малозначащий теперь титул гетмана. То есть Войнаровский отказался принять ту часть наследия Мазепы, которая сопряжена с ответственностью, с трудностями, зато принял ту, которая сопряжена с благами, с вольготной жизнью. Но, с другой стороны, и гетманская власть тогда не казалась пустым звуком. Ещё никто не знал, чем закончится война с Петром Великим. В случае победы Карла ХІІ гетман получал бы под свой контроль всю Украину, которая находилась бы под протекторатом Швеции. Да и без этого гетман имел прямой выход на государей, враждебных России, прежде всего, на своих союзников — шведского короля и турецкого султана. Гетман, даже беглый, принадлежал к верхушке тогдашнего общества. В его распоряжении были несколько сотен воинов и определённые, пусть ограниченные ресурсы. Поэтому, если булава была не нужна обеспеченному Войнаровскому, то она вовсе не помешала бы Орлику, как и многим другим из беглецов.
И самое главное в психологии подписания «избирательных капитуляций» то, что подписывающий ЕЩЁ не имеет власти. Поэтому психологически ему легко пойти на уступки, которые могут быть очень значительными, если у кандидата нет династического права на должность, как в случае с Пилипом Орликом. Это как нынешние кандидаты в президенты или в депутаты — перед выборами готовы обещать всё, что угодно, причём большинство этих обещаний выполнять и не собираются. Как мы знаем, так называемая «Конституция Пилипа Орлика» была составлена ещё ДО выборов. Поэтому её можно сравнить с программой, с которой выступает в наши дни кандидат в депутаты. Если вы прочтёте такую программу, а потом сравните её с тем, что депутат выполнил в реальности, то вы увидите, что в девяти случаях из десяти не выполнено почти ничего. Исходя из этого можно с полной уверенностью утверждать, что получи Орлик реальную власть на Украине, он бы не стал выполнять то, о чём подписался в договоре.
Надо сказать, что в условиях, когда большинство стран были монархиями, порой неограниченными, получить какие-то гарантии можно было только путём психологического воздействия на правителя. Воздействие такое осуществлялось крестным целованием или присягой перед Богом. Тогда большинство людей верили в загробное наказание и рассчитывали, что правитель, боясь его, будет соблюдать клятву. На практике такое случалось нечасто, ведь любому человеку нетрудно найти психологическое оправдание своих поступков. Оправдание перед собой и, таким образом, перед Богом. Даже папы римские, тот же Лев V, открыто нарушали обязательства, принятые перед выборами. То же и в России — ровно через 20 лет, после того как Пилип Орлик подписал договор с казачьей старшиной, Российская империя осталась без наследника престола, ибо умер Пётр ІІ, внук Петра І и последний царь из династии Романовых по мужской линии. Детей у пятнадцатилетнего императора не было. Тогда вельможи из Верховного тайного совета, высшего совета при императоре, пригласили на трон герцогиню Курляндскую Анну, племянницу Петра І. Условием передачи трона поставили подписание «Кондиций» — документа, ограничивающего самодержавие в пользу Верховного тайного совета. Едва закрепившись на троне, Анна разорвала «Кондиции». Как в переносном, так и в буквальном смысле — порвала бумагу, на которой те были написаны. А многие члены Верховного тайного совета подверглись впоследствии репрессиям. И это неудивительно. Все правители тех лет стремились к укреплению своей власти. Современные правители демонстрируют то же самое. Вряд ли Орлик был бы исключением.
Надо сказать, что если бы Пилип Орлик всё же смог прийти к власти на Украине и соблюдал бы договор со старшиной, то для государства от этого было бы только хуже, как это ни странно звучит. Олигархическая «демократия» обычно приводит к ослаблению страны и к народным бедствиям, когда «простых» людей эксплуатирует не только верховная власть, но и крупные магнаты, и мелкая шляхта. Тогдашняя Польша тому прекрасный пример. Необузданные магнаты привели, в конечном счете, к гибели этой державы, к тому, что она была разделена между Россией, Австрией и Пруссией. А крестьяне в «просвещённой» Польше были куда бесправнее, чем в крепостнической России. Достаточно сказать, что шляхтич имел право убить своего крепостного, а русский помещик — нет.
Генеральные старшины согласно договору намеревались контролировать каждый шаг гетмана. Они добивались права постоянно находиться при нём, быть в курсе всей его переписки, оговорили даже, что гетман не имеет права использовать своих дворцовых слуг ни для военных дел, ни для совета, ни для доклада. Все дела должны вестись через старшин. Оговорили даже такой курьёзный пункт, как вставание перед гетманом. Генеральные старшины считали вставание унижением для себя и записали в договор, что будут стоять перед гетманом только в особых случаях. Скорее всего, имелись в виду официальные приёмы. И самое главное, магнаты собирались контролировать финансы гетмана. Более того, специально оговорили, что гетман не имеет права распоряжаться войсковой казной. Основные финансовые потоки должны были идти через одного из старшин — через генерального подскарбия. А, как известно, без возможности распоряжаться финансами любая власть является номинальной. Таким образом, согласно договору «ясновельможный гетман» становился пешкой в руках старшин. И то, что Орлик пошёл на такое, показывает, что он не был лидером в глубине души. Ни один настоящий вождь не согласился бы править в таких условиях, когда у него отнимали реальные рычаги правления. Такой документ мог подписать только человек, не думающий об ответственности перед народом, а желающий получить булаву любой ценой. Или человек изначально не собирающийся выполнять договор. То есть — лжец.
Итак, мы установили, что подобные договоры подписывались новоизбранными правителями задолго до Орлика. Значит, на этом основании договор 1710 года не может претендовать на статус первой конституции планеты.
Остаётся ещё один момент. Может, в так называемой, «Конституции Пилипа Орлика» впервые в мировой истории зафиксирован принцип разделения властей, может, поэтому сей документ националисты назвали первой конституцией? И это не так. Начнём с того, что сам принцип был теоретически обоснован Джоном Локком (1632–1704) задолго до 1710 года. Правда, Локк «делил» власть не так, как современные теоретики, — на законодательную, исполнительную и судебную. Этот принцип ввёл Монтескье, последователь Локка. Локк же «делил» на законодательную, исполнительную и федеральную. Но в документе, подписанном Орликом, не прослеживается ни того, ни другого принципа. Разделение властей нашли в нём ретроспективно современные «теоретики», уже знакомые с тем, что такой принцип существует. А если проанализировать документ непосредственно, то означает, что нет там разделения даже на законодательную и исполнительную власть. Тот орган, которому приписали роль парламента — Генеральная рада, не парламент вовсе, а просто совещательный орган при гетмане. Это чётко вытекает из 6-й статьи договора, где описаны функции Генеральной рады. Собирается она три раза в год и всего на несколько дней для того, чтобы давать советы гетману. Причём рада не имеет права принимать законов. Более того, её члены даже не имеют права ставить вопросы. Они должны только обсуждать инициативы гетмана. Такие органы существовали во многих странах задолго до Орлика. Часто они служили для легитимизации непопулярных решений правительства, для того, чтобы легче было взимать дополнительные налоги. Мол, не правитель их ввёл, а «весь мир». А для того, чтобы заставить членов подобного органа поддержать своё решение, правительство имело множество рычагов, начиная от угроз, заканчивая подкупом. Реальным органом власти по замыслу авторов договора должна быть не Генеральная рада, а генеральная старшина, что однозначно вытекает из того же 6-го пункта. Генеральные старшины постоянно находятся при гетмане и занимаются текущим управлением.
Теперь о судебной власти. В так называемой, «Конституции Пилипа Орлика» есть очень маленький 7-й пункт, который гласит, что генеральных старшин, полковников, генеральных советников, вплоть до самой черни, судить должен не гетман, а генеральный суд. С первого взгляда кажется, что тут действительно говорится о независимости судебной власти. Однако… я бы посоветовал читателю вернуться в начало 7-го пункта этой главы, где перечисляются должности генеральных старшин, магнатов, которые при помощи договора с гетманом пытались узурпировать власть. В их числе есть и генеральный судья. То есть при помощи договора генеральная старшина пыталась «приватизировать» суд. Вот и всё разделение властей! Читая документ, так и видишь, где прослеживается интерес того или иного олигарха. В 1996 году, в бытность депутатом украинского парламента, мне пришлось самому участвовать в принятии Конституции и наблюдать конституционный процесс изнутри. Поэтому и в тексте «Конституции Пилипа Орлика» мне нетрудно обнаружить следы лоббирования интересов тех или иных властных групп. Из текста вытекает, что генеральный подскарбий «под себя» пункт выписал, генеральный судья «под себя». А в целом договор составили генеральные старшины не без участия Орлика, конечно. Пилип Орлик на момент создания текста договора был одним из старшин и готов был идти на любые уступки своим коллегам ради вожделённой булавы. Каким же надо быть недалёким или циничным человеком, чтобы не заметить этого и приписать «Конституции Пилипа Орлика» принцип разделения властей. И это при том, что в истории нередки случаи, ещё задолго до Орлика, когда суд был отделён от правителей. Так, в древнем республиканском Риме судебная власть была передана преторам, а правителями считались другие чиновники — консулы.
