На этом основании 9 ноября 1941 года Оскару Дирлевангеру присвоено звание штурмбанфюрера СС.
Одило Глобоцник
Расследование тем не менее шло своим чередом. Делом Дирлевангера занялся СС-унтерштурмфюрер доктор юриспруденции Конрад Морген, в то время один из лучших юристов на службе СС. К предыдущим обвинениям прибавилось также несколько убийств, а изнасилования, так как жертвами были женщины из гетто, также получили классификацию «расового преступления» — возможным результатом могло быть недопустимое кровосмешение с евреями. По многоступенчатым командным инстанциям огромного бюрократического аппарата гиммлеровской империи СС, наряду с положительными отзывами об успехах зондеркоммандо, в Берлин приходили и удручающие результаты начатого расследования, сопровождаемые критическими замечаниями официальных лиц из центрального аппарата СС в Варшаве. Опасаясь нежелательного развития событий и охраняя браконьерскую команду, как своё детище, в ход событий снова вмешался Бергер — по его инициативе 29 января 1942 года зондеркоммандо «Дирлевангер» было переведено в прямое подчинение Главного оперативного штаба рейхсфюрера СС в Берлине. Уже оттуда лично СС-штурмбанфюрер Оскар Дирлевангер получил приказание о переброске его части в Белоруссию.
* * *
Интересно, что именно на этом факте строится послевоенная теория о том, что зондеркоммандо «Дирлевангер» официально не являлось подразделением Ваффен-СС как таковым, а Ваффен-СС поэтому не может нести ответственность за совершённые его членами преступления, впервые возникшая как одна из версий при разборе деятельности данной части в ходе Нюрнбергских процессов.
Дело в том, что Главный оперативный штаб рейхсфюрера СС являлся командной организацией целой системы СС и уже ему подчинялись в отдельности центральные аппараты Ваффен-СС, Альгемайне-СС (общегражданских СС) и полиции, также находящейся в ведении СС. Таким образом получалось, что зондеркоммандо, являясь субъектом, находившимся в прямом подчинении штаба Гиммлера, формально не могло являться частью ни одной из трёх вышеуказанных структур СС.
В подтверждение данного факта говорит и то, что Дирлевангер, выполняя конкретные боевые задачи на местах, в действительности никогда не находился постоянно в подчинении штаба какого-либо определённого крупного воинского формирования или местных властей, получая приказы к началу и концу своей деятельности в каждом конкретном районе и передислокации непосредственно «с самого верху».
Напротив, снабжение Дирлевангера обмундированием, оружием и экипировкой происходило со складов в ведении Ваффен-СС, смена, обновление и пополнение всех эшелонов командного состава части также происходили непосредственно из кадровых ресурсов Ваффен-СС.
* * *
10 февраля 1942 года, после перевооружения, частичной докомплектации личного состава и получения необходимой экипировки, зондеркоммандо «Дирлевангер» покидает Генеральное губернаторство и направляется к новому месту прохождения службы — в тыл немецких войск в Советском Союзе, зону деятельности группы армий «Центр», оккупированную Белоруссию. К тому времени партизанское движение в данном районе достигло таких масштабов, что наносимый им ущерб поставил под угрозу само существование системы тылового обеспечения немецких войск и управления оккупированными территориями.
Боевые действия на Восточном фронте во всех отношениях резко отличались от того, с чем столкнулись гитлеровские войска при быстром покорении Западной Европы. Бои на фронтах жесточайшего характера, суровые климатические условия, огромные пространства Советского Союза и практически полное отсутствие асфальтовых дорог постоянно изматывали немецкую армию, а усиливающееся с каждым днём партизанское движение в тыловых областях абсолютно не давало нормально функционировать системе армейского снабжения.
Идеологический фундамент боевых действий против Советского Союза также сильно отличался от стандартной оккупационной политики на Западе в 1940 году — здесь велась целенаправленная война на уничтожение целой общественно-политической системы.
* * *
Приложение к приказу о заведении мер по защите тыловых регионов от действий партизан: инструкция, касающаяся поведения военнослужащих вермахта, охранных отделов полиции и СС на оккупированных территориях СССР. Автор — фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау. Дата выдачи 10.10.1941.
СЕКРЕТНО!
Генеральный штаб сухопутных войск 10.10.1941.
Штаб армии 6, секция 1а-А. 7.
Предмет: поведение личного состава на Восточных территориях.
В отношениях личного состава к большевистской системе во многих случаях всё ещё преобладает неопределенность. Наиважнейшей целью в войне против еврейско-большевистской системы является полное уничтожение всех её признаков власти и исключение азиатского влияния в европейской культуре. В этой связи личный состав сталкивается с задачами, отличающимися от обычного стандарта рутинного несения службы. Военнослужащий на Восточных территориях — это не просто солдат, исходя из правил ведения войны, но также носитель бескомпромиссной национальной идеологии и мститель за всё зло, совершаемое в отношении немцев и национально близких им народов.
Ранняя весна 1942. Немецкий тыловой конвой пробирается тернистым путём, который русские почему-то называют «дорогой»
Поэтому каждый военнослужащий должен иметь полное понимание необходимости строгих мер отплаты подчеловеческому еврейству. Армия должна поставить себе как цель полное уничтожение повстанческого движения в тыловых областях, инициируемого, как показывает опыт, всегда именно евреями.
Бой с врагом за фронтовой линией всё ещё не воспринимается достаточно серьёзно. Вероломных и безжалостных партизан и используемых ими коварных женщин всё ещё берут в плен по всем правилам, к вооружённым людям в остатках военной формы, гражданской одежде или просто к бандитам в лохмотьях всё ещё относятся как к порядочным солдатам и отправляют их в лагеря для военнопленных. В действительности захваченные в плен русские офицеры, часто с насмешкой, сообщают о советских агентах, открыто передвигающихся по дорогам и даже часто питающихся у немецких полевых кухонь. Такое поведение военнослужащих может быть объяснимо лишь абсолютным безрассудством, поэтому уже именно сейчас командование на местах должно объяснить личному составу настоящий смысл нашей борьбы.
Питание местного населения и военнопленных, не находящихся в службах вооружённых сил (немецких оккупационных. — Прим. пер), из армейских полевых кухонь, так же как и раздача хлеба или сигарет, не является достойным понимания актом гуманности. Вещи, которые жёстко экономят наши сограждане на Родине, вещи, которые командование с огромным трудом доставляет к фронту, ни в коем случае не должны быть переданы неприятелю, даже в том случае, если происходят из трофейных источников — это также важный элемент фронтового снабжения.
При отступлении Советы часто поджигают здания. Военнослужащие должны быть заинтересованы в погашении таких пожаров лишь в случае потенциальной необходимости использования объекта для расквартирования существенного количества военнослужащих. В остальных случаях исчезновение символов бывшего большевистского правопорядка, даже в виде зданий, является частью борьбы на уничтожение. Ни историческая, ни художественная ценность на Восточных территориях не являются значимыми. Командование выдаёт необходимые инструкции по сохранению материально-сырьевых и промышленных объектов, необходимых для военной экономики. Полное разоружение гражданского населения в тылу сражающихся частей является абсолютной необходимостью в связи с протяжённостью и уязвимости трасс тылового снабжения. Где возможно, конфискованное оружие должно складироваться и охраняться. В случае невозможности этого взглядом к ситуации или из-за боевых действий оружие и боеприпасы должны быть оставлены непригодными к дальнейшему использованию. Наижесточайшие меры должны быть приняты в отношении отдельных партизан, действующих за линией фронта с огнестрельным оружием. Эти же меры должны распространяться и на представителей мужского населения, имевших возможность пресечь деятельность партизан или сообщить о ней властям, но не совершивших этого. Бездействие очевидного множества явно антисоветских элементов, происходящее из распространённой тактики «поживём — увидим», должно быть, заменено ясным решением об активном сотрудничестве. В противном случае каждого индивидуума следует рассматривать как часть советской системы, относиться к нему соответствующим образом и не принимать апелляций.
