А простые ингуши остались, с чем были. И в чем были. А поскольку существовать как-то надо, то многие теперь живут на "нефтяном бизнесе": ворованная нефть поступает в Ингушетию из Чечни, здесь на "самоварах" перерабатывается в бензин и разводится на продажу по всему Северному Кавказу. Правда, бизнес получается не очень выгодный: до 60-70% выручки приходится "отстегивать" на взятки, — и до какого "верха" идет "отстежка", — вслух не говорят. Но, по данным ФСБ, у водителей бензовозов, вывозящих "левое горючее" на продажу, зачастую обнаруживаются разрешительные документы, подписанные ближайшим окружением Руслана Аушева.
Впрочем, российские правоохранительные органы заявляют и другое: что до недавнего времени президент Ингушетии не предпринимал серьезных усилий даже для пресечения чеченского "бизнеса" на похищении людей — потому что его подчиненные участвовали в распределении денежных средств, получаемых боевиками в виде выкупа.
Но вернемся к нефтяному и прочему "легальному" бизнесу. У Ингушетии, как известно, имеется и собственная нефть (правда, в ограниченных количествах), но куда идут доходы от нее — тайна за семью печатями. Другой промышленности попросту нет (кондитерская фабрика не в счет — разве что "подсластить пилюли"?). Сельское хозяйство находится в полном загоне, хотя земли в республике плодородные, климат — благодатнейший. Но, как известно, для разворачивания агробизнеса нужны первоначальные капиталы, а их нет — все якобы ушло на Магас (который в этом случае должен быть выстроен из чистого золота).
Тем более, что далеко за золотом ходить бы не пришлось. По данным спецслужб, в Назрани и по сей день существует так называемая "золотая биржа", где можно приобрести любое количество драгметаллов, доставленных из золотодобывающих регионов России. Пару лет назад сотрудники ФСБ задерживали группу ингушей, занимавшихся незаконными поставками в Назрань промышленного золота из Магадана. Контрразведчики арестовали тогда семь человек во главе с родственником президента Ингушетии Гериханом Аушевым. У них изъяли 202 кг промышленного золота. Другая "теневая" ветвь бизнеса — производство фальшивой водки. Здесь заправляет ближайший соратник и товарищ Аушева некто Биоригов. Его брат, кстати, долгое время возглавлял МВД республики. Пока не был арестован.
Между тем бюджет республики и сегодня на 80-85% формируется на дотации, получаемые из Москвы. Хотя здесь снова действует, по сути дела, оффшорная зона, именуемая теперь "Центр международного бизнеса "Ингушетия". Во время недавних выборов депутата от Ингушетии в Госдуму противники Аушева и его ставленника (возглавлявшего эту самую "Ингушетию") пытались объяснить избирателям, что до сих пор рекламируемый президентом республики "Центр международного бизнеса" не принес реальной пользы никому, кроме ближайшего окружения самого Аушева. Более того, было посчитано, что если разделить общую сумму налоговых льгот, федеральных дотаций, доходов от отраслей, контролируемых приближенными к Аушеву людьми, на количество жителей Ингушетии, то в результате получим цифру в 1500-1700 долларов в год! Повторю, на каждого жителя республики, включая стариков и детей. Где эти деньги? "Ответ знают горы"...
Однако об этом в Ингушетии боятся говорить громко. Прозябающая в нищете республика еще верит бравому генералу-президенту. Пока верит.
Александр ДЕНИСОВ
[guestbook _new_gstb]
1
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 14 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
15
[email protected] 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Александр Проханов МОСКОВСКИЙ ВАВИЛОН
Липкий, расплавленный, как горячее варенье, поток лимузинов. Раскаленный желоб проспекта в сверкании стекла и стали. Жилые дома лужковской постройки, похожие на готические соборы и замки. Голубые, словно гроздья кристаллов, здания банков. Церковь, цепляющая крестами электрические провода, заслоненная цветастой рекламой бюстгалтеров, — разбухшие от довольства и сытости млечные груди красавицы. Дневная толпа, бегущая в синеватой бензиновой гари. Среди бульваров, автомобильных пробок, окруженный тяжелыми фурами, истошным воем "мигалок", в черной бахроме разгоряченной толпы, — рынок, накрытый бетонным куполом. Кажется, под крышкой, в нагретой кастрюле кипит, взбухает, брызгает жаркой пеной, источает ароматы, выбрасывает струи кипятка, хлюпает, булькает, вырывается из-под крышки пузырями, поспевает густое душистое варево. Летучий пар колеблет высокое солнце, вонзившее в город раскаленный добела электрод.
Как Иван-Дурак, жаждущий чуда, нырнем в котел, под колпак, полагаясь на волшебную достоверность русских сказок с иллюстрациями художника Билибина. "Боже мой!" — только и охнешь радостно, очутившись среди разноцветья и гама. Словно поместили тебя на кончик кисти и вписали в золотой завиток хохломского цветка. Нарисовали тебя на перламутровом лубке. Посадили среди ухающих медных тарелок. Забросали кипами душистых трав. Покатили навстречу огромные, с алыми надрезами арбузы. Внесли рог изобилия с виноградом, яблоками, сочными ягодами. Поставили тебя перед огромной языческой богиней, чьи сосцы в золотых каплях меда, в пухлых руках бьется серебряная рыбина, в волосах, подобно венцу, сияет золотой полумесяц дыни, колени, будто круглые белые сыры, шея, как нежный творог, а хохочущие белозубые уста надкусили смугло-розовый персик. Радуется, веселится душа. Глаза ненасытно поедают зрелища рынка.
Мясные ряды. Розовое, белое, багрово-красное, парное. На чистых материях, кинутых на каменные прилавки, навалены горы мяса. Мясные города. Соборы из почек и ливера. Дворцы из телячьих мозгов. Башни из сочной вырезки. Ломти шашлыка отливают перламутровой пленкой. Фиолетово-синяя, глянцевитая печень похожа на жирный георгин. Бычьи сердца напоминают груду мокрых булыжников. Разрубленный окорок на сахарной косточке с малиновой сердцевиной. Продавщицы, ядреные, грудастые, в фартуках, хватают комья мяса. Шмякают на весы. Поддевают на крюк. Тяжелый шмоток свешивается к прилавку, напрягая пружину.
— Бери, бери, не отказывайся! На холодечек! Пальчики оближешь! С лимончиком, с хреном, под водочку! Сами поросенка ростили, молоком отпаивали!..
Блеск ножей, стук топоров, хруст рассекаемых хрящей. Пятерня в розовой сукрови. Пальцы в клейком жиру. В подставленную кошелку валят мраморное, слоистое сало. Бережно окунают сочный кус телятины. Бойко суют поросячью ногу копытом наружу, в котором еще сохранилась печеная черная кровь.
— Ахмет, барашка возьми. Ты человек кавказский, для вас овец держим. Спасибо, заработать даете. Чеченцы — народ хороший, если автомат не давать!..
Отрубленная свинячья башка топорщит уши. Наставила бронзовое строгое рыло. Смотрит надменно-голубыми глазами в белых человечьих ресницах. Напоминает голову античного императора. Навалены желтые туши, меченные чернильным штемпелем, как почтовые марки. Висит на цепи телячий зад с ободранным остроконечным хвостом. Огромное, во весь прилавок, повалено тулово копченого быка с распахнутым чревом, где в сумерках, как шпангоуты, светятся бело-розовые ребра.
— Говядинки возьмите, мужчина. Борщ сварите, три тарелки сьедите. Такую говядину в Кремле подают, потому там такие красивые!..
Бумажные деньги. Падающие на кафель монеты. Кожаные кошельки. Кровь, жилы. Бабий вскрик. Стук топора. Петр I на синей мокрой купюре. "Утро стрелецкой казни"…
В глубине прилавков — огромные плахи, неохватные, из ливанского кедра или дуба, что рос у Лукоморья, или реликтовой библейской секвойи. Смугло-коричневые, пропитанные кровью и соком тысяч тельцов и овнов, иссеченные по торцу топорами, громоздятся, как жертвенные алтари. Сами жрецы, мясники, помахивают острыми, как лезвие, топорами, расчленяют тушу, отделяют хрустящие мослы, рубят мелко розовые ребра, отшвыривают хлюпающие шмотки. Широченные в плечах, с разбухшими мускулами, толстенными шеями, гладкие, покрытые ровным лоснящимся жиром вызывают восхищение торговок, жадно взирающих на их белые куртки, голые волосатые груди, православные золотые кресты. Но их божество — не Спаситель, а языческий бык с золотым кольцом в ноздре, чей образ они странно воспроизводят в своих лбах, плоских носах, жарких, при ударе топора, выдохах.
