После падения монархии на руинах империи возникло несколько десятков самостоятельных государств и государственных образований, со своими правительствами, армиями и даже денежными знаками. Казалось, что России грозит неминуемый распад, однако победа большевиков позволила восстановить государственное единство в границах, немногим отличавшихся от имперских границ 1914 года. Вместе с тем вернуться к прежней модели государственного устройства было уже невозможно: белогвардейцы, поднявшие на щит лозунг "Единой и Неделимой", были вынуждены вести борьбу не только со своими главными противниками, но и с петлюровской "директорией", казахской Алаш-Ордой, грузинскими меньшевиками, а также кавказскими горцами. Даже коммунисты на национальных окраинах были готовы присоединиться к "земшарной республике Советов", но вовсе не хотели снова оказаться в составе России. В то время Сталин, отвечавший за национальную политику, был готов проигнорировать требования "национал-уклонистов", соглашаясь лишь на автономию Украины и Закавказья в рамках РСФСР. Возможно, что если бы это ему удалось, то, несмотря ни на какие "перестройки", мы жили бы сегодня в другой стране. Миллионы русских не страдали от гнета новоявленных "ханов", не знали бы войны Карабах, Абхазия, Приднестровье, Чечня. Однако Сталина не поддержали товарищи по партии, считавшие Россию "тюрьмой народов" и обвинявшие его в "великорусском шовинизме". В итоге возобладала другая, "романтическая" точка зрения, что привело к созданию Союза советских республик, двери которого оставались открытыми для "революционного пролетариата" Германии, Венгрии, Болгарии и т.д.
Когда же стало окончательно ясно, что "мировая революция" не состоится, Сталин практически довел до конца свой "план автономизации", предоставив союзным республикам лишь ограниченное самоуправление. Еще более жестким был контроль за автономиями в составе РСФСР, которые в то время создавались даже для самых немногочисленных этнических групп.
Никто, пожалуй, лишь за исключением яростного идеолога белой идеи Ивана Ильина, не предполагал, что когда-нибудь прочерченные пунктиром линии границ между союзными (и автономными) республиками превратятся в границы между различными государствами и даже линии фронтов. Казалось, что Сталин, определивший знаменитые "три параметра союзной республики", главным из которых был выход к гос.границе СССР, предвидел любой вариант развития событий, так что даже в самом худшем случае жизнеспособности России ничего не угрожало.
Однако спустя тридцать пять лет страшный прогноз Ильина все-таки начал сбываться, когда администрация Горбачева взяла курс на демонтаж Российской Федерации. Под давлением Горбачева на пленумах ЦК КПСС были приняты решения о "повышении" статуса автономных республик до уровня союзных, после чего в 1990 году начался "парад суверенитетов". Этот курс был продолжен и Б.Ельциным, фактически согласившимся с предложениями Горбачева и пообещавшим автономиям даже больше, чем предлагал Горбачев (речь в Уфе с призывом "брать суверенитета, сколько можно переварить"). После уничтожения СССР угроза распада России приобрела вполне реальный характер. Фактически независимость провозгласили дудаевская Чечня, Татария, Башкирия, Калмыкия.
Глядя на демарши лидеров национальных автономий, ставку на сепаратизм начали делать и руководители русских регионов, например, Россель (идея введения Уральской республики с собственной валютой — уральским франком — и т.д). Федеративный договор 1992 года фактически закрепил конфедерализацию страны. После переворота в октябре 1993 года разрушительные тенденции еще больше усилились, когда с подачи главного идеолога разрушения российской государственности Шахрая был подписан "международно-правовой" договор с Шаймиевым, а позднее — и с Рахимовым. После выборов 1996 года Ельцин, обязанный своей победой т.н. "административному ресурсу" глав регионов, продолжил "раздавать суверенитеты".
Была развернута широкая кампания по подписанию так называемых договоров о распределении полномочий, наделявших губернаторов практически ничем не ограниченной властью. Итогом этой целенаправленной политики по развалу государства стал почти полный паралич органов федеральной власти на региональном уровне. На месте великой страны возникли 89 неуправляемых квазигосударств с собственными флагами, гербами, гимнами, собственными силовыми структурами и обособленной экономикой. По сути, во многих регионах возникла настоящая диктатура "всенародно избранных" губернаторов, базировавшаяся на симбиозе региональной администрации, силовых структур региона, подчиненных губернатору и организованной преступности. Примером " регионального государства" стала лужковская Москва, под которую создавались даже особая идеология "московского княжества".
К 1997 году стало ясно, что процесс конфедеративного дробления выходит из-под контроля и угрожает личной власти Ельцина и его приближенных. Однако Чубайс-Немцов, фактически возглавлявшие в то время правительство, собирались решить эту проблему путем еще большего дробления России — уже не на 89, а на 500-600(!) самостоятельных и полунезависимых анклавов. Этой цели была призвана служить чудовищная по своим возможным последствиям "реформа местного самоуправления", в рамках которой мэры крупных и средних городов получали практически суверенные права. Экспериментальным полигоном для такой политики стали Удмуртия и Приморье, где мэрам Ижевска и Владивостока была предоставлена массированная поддержка администрации Ельцина. Курировал проект "правая рука" Чубайса Максим Бойко. Важно отметить, что из мэров городов предполагалось создать "третью палату" российского парламента, совет мэров. По сути дела, речь шла о том, чтобы столкнуть Россию в дорюриковский период, отбросить ее на 1100 лет назад, когда на Руси вообще не было никаких институтов власти, кроме "местного самоуправления".
Попытка Чубайса быстро закончилась провалом, однако одержавшие победу губернаторы вышли из нее еще более усилившимися. У некоторых из них уже созрели собственные предложения о том, как "обустроить Россию", переделав внутренние границы на свой лад. Так, башкирский президент М.Рахимов, выступивший с инициативой создания "Татаро-Башкирской конфедерации". План Рахимова получил поддержку влиятельных политических и деловых кругов Турции, занятых реализацией проекта создания "Великого Турана", объединения всех тюркских народов, от Боснии до Синьцзяна, в огромное мировое супергосударство. И в самом деле, что мешает двум "братским субъектам" объединиться в один, чтобы в любой момент заявить о выходе из состава России? Принимая во внимание, что Казань и Уфа видят себя в составе России лишь на "договорных" началах, такая возможность остается вполне реальной.
С меньшим пафосом и идеологическими экспромтами, но с такой же настойчивостью и планомерностью, строят собственное "независимое государство" даже на далеком Севере, в Якутии, где недавно ввели английский язык(!) в качестве официального языка общения, наравне с русским. Тихо и ненавязчиво под контроль замкнутой этнокорпоративной группы, новой якутской бюрократии, переходит огромная территория площадью в два миллиона километров. На все претензии в Якутске обязательно ответят, что таким путем якутская нация реализует свое право на самоопределение — пока что в составе России. А что будет потом — покажет время.
Таким образом, на наших глазах происходит расплата за романтизм и исторический оптимизм ранних большевиков, заложивших, сами того на зная, настоящую "юридическую мину" под фундамент российской государственности. И удастся ли обезвредить эту мину введением института генерал-губернаторов, пока что неизвестно. Одно дело — действовать в русских регионах, краях и областях, и совсем другое — в нацреспубликах, официально именуемых сегодня "государствами в составе РФ". "Суверенитеты", провозглашенные 10 лет назад, остаются грозным оружием в руках национал-сепаратистов, мечтающих когда-нибудь разорвать Россию на части и спокойно ждущих своего часа. Они верят, что им, так же, как и их "братьям по разуму" из бывших союзных республик СССР, когда-нибудь тоже удастся добиться своего и превратить административные границы в государственные. Что останется тогда от России? "Земли Московского княжества" и тонкая полоска земли вдоль нынешней границы, тянущаяся от Владивостока до Екатеринбурга, между которыми будет вбит режущий клин "содружества независимых государств Поволжья". Пока что этот кошмар может показаться плодом болезненного воображения, хотя в наше время, к сожалению, сбываются даже самые страшные сны.
До тех пор, пока карта Россия напоминает лоскутное разноцветье раскрашенных в разные цвета 89 регионов, опасность страшной государственной катастрофы продолжает дамокловым мечом висеть над будущим нашей страны.
