– То есть общество становится всё более разнородно?
– Да. Сказывается и то, что ситуация в регионах не одинаковая.
– Любое современное общество имеет свою структуру и состоит из разных социальных групп, или, по вашей терминологии, социальных кластеров. Насколько замкнутыми они являются в России ХХI века? Легко ли человеку сменить «прописку» – перейти из одного социального кластера в другой?
– К сожалению, рамки между социальными группами весьма ощутимы и трудно преодолимы. Хотя формально сословий, как это было несколько веков назад, в России нет. Но неформально они складываются. Вместе с тем в обществе сложилось представление, что если человек становится чиновником, его социальный статус повышается. В этом плане показательно то, что современная молодёжь стремится не в науку, а в госслужащие.
– Вас это удивляет?
– Нет. В отличие от статуса чиновников статус научных работников, например, неуклонно понижается. В советское время было иначе. Когда в 1960 году я окончил Московский государственный экономический институт и сразу был принят на работу в Сибирское отделение Академию наук СССР, мои сокурсники завидовали тому, что я буду заниматься наукой. В их глазах мой статус повысился. А сейчас из молодёжи на работу в Российскую академию наук почти никто не идёт, потому что её социальный статус низкий. В наше время примером для подражания являются не отечественные учёные с мировым именем, а, к примеру, Роман Абрамович и Виктор Вексельберг...
Если же говорить в общем, то сегодня в нашем обществе можно найти самые разные элементы, начиная от рабовладельческого строя.
– В таком случае, какой, по-вашему, у нас «на дворе» общественный строй?
– Государственный капитализм. Мы имеем рыночную экономику, где основными игроками выступают не частные предприниматели, а государственные компании – Газпром, Роснефть и т.д. Само по себе это неплохо. В природе около акул и китов живёт много рыб и мелких живых существ. На мой взгляд, так должно быть и в экономике. В кооперации с крупной корпорацией вполне могут работать мелкие и средние предприятия. В России крупные корпорации есть. А вот ситуация с малым и средним бизнесом плохая. К сожалению, наши крупные корпорации мало взаимодействуют с мелкими предприятиями. Хотя такое сотрудничество существует во многих странах мира, и оно давно доказало свою эффективность. К примеру, крупные американские компании дают небольшие заказы мелким фирмам на производство той продукции, которую им самим выпускать невыгодно.
Увы, сама экономическая среда в России препятствует развитию малого бизнеса. Ведь как только предприниматель становится мало-мальски успешным, он сразу сталкивается с десятками организаций, жёстко регламентирующих его деятельность. Давить на него и что-то требовать начинают все, вплоть до пожарных.
– Социологические опросы фиксируют, что российский средний класс, который и трудится на средних и мелких предприятиях, не видит для себя перспектив карьерного роста. Институт социологии РАН недавно обнародовал аналитический доклад «Средний класс в современной России», в котором констатировал то, что «середняков», которые тратят свободное время на повышение уровня образования и квалификации, стало вдвое меньше, чем в 2003 году! Это произошло уже в ХХI веке, а не в «лихие девяностые».
– Результат опроса впечатляет, но не удивляет. Сегодня нами управляют бюрократы. В России они – главные люди, которые все определяют. Значительная часть бюрократии кормится за счёт бизнеса.
Впрочем, бюрократия давит на всех, а не только на малый и средний бизнес. Для примера возьмём ситуацию, сложившуюся за последние годы в научной сфере. Я с 1985 года являюсь директором академического института. Моё назначение тогда подписал Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв, который только-только пришёл к власти. Позже я дважды писал ему большие аналитические материалы, в которых доказывал, что экономика должна совмещать плановые и рыночные начала. Всё без толку!
За тридцать лет в качестве директора института я многое повидал. Утверждаю, что такого давления со стороны бюрократии, как сегодня, институт не испытывал никогда. И давление это с каждым годом только усиливается. Сегодня чиновники не оставляют учёным никакой свободы. Напротив, свободы с каждым годом становится всё меньше и меньше. Создано Федеральное агентство научных организаций (ФАНО). Люди, которые там работают, не понимают, как устроена наука. Сами произвести они ничего не могут. Зато всё время наезжают с требованиями сделать то одно, то другое, то третье. Жизни от них никакой не стало! Чиновники решают, на какие научные исследования давать гранты, а на какие нет. Решают, исходя из своих собственных представлений и интересов. Моё же личное убеждение, основанное на жизненном опыте, состоит в том, что учёный тогда эффективен, когда он максимально свободен.
Похожие вещи происходят и в сфере малого бизнеса. Равноправные, партнёрские отношения как между чиновниками и учёными, так и между чиновниками и малым бизнесом в России отсутствуют. Чиновники всюду чувствуют себя хозяевами положения, приходят и командуют.
– То есть те, кто командует, некомпетентны?
– Как правило, да!
– И что делать? К чему же тогда стремиться тем, кто вынужден им подчиняться?
– Надо стремиться к тому, чтобы все социальные группы были равноправными. Господь Бог создал людей разными, но перед ним все мы равны. Равенство перед законом зафиксировано в Конституции Российской Федерации. Оно должно соблюдаться вне зависимости от того, к какой социальной группе человек принадлежит. У нас же равенства между социальными группами нет. Очень жаль, что в СМИ об этом говорится мало. В российском обществе доминируют бюрократы. У нас чиновники – хозяева жизни, а остальные – рабы. Хотя по идее чиновники должны служить обществу. В действительности всё наоборот.
– Валерий Леонидович, поговорим о желаемом будущем. В своей книге будущее общество вы называете «обществом социального кластеризма». Каковы его главные характеристики? Чем оно будет отличаться от современного общества?
– Социальный кластер – это юрисдикция со своей этикой, правилами поведения, своими законами. Понятие юрисдикция применяется обычно к территориальным единицам – губерниям, областям, штатам, муниципалитетам – где действуют свои правила, установленные своим, локальным правительством. Ничего не мешает распространить эту идею на общество. Вместо территориальных единиц здесь будут социальные кластеры. Такое общество можно назвать социальным федерализмом.
Те социальные кластеры, которые я описал, возникнут путём трансформации социальных групп, ныне существующих. Выделяю шесть социальных кластеров будущего общества: 1) предприниматели; 2) военные (защитники Отечества); 3) госслужащие (служители Отечеству); 4) учёные, учителя и врачи; 5) представители культуры; 6) священнослужители. Каждый социальный кластер должен отличаться своими традициями, иметь свой кодекс чести, учитывающий специфику профессии и образа жизни. И что особенно важно, иметь свои институты.
Принципиально важно и то, чтобы внутри каждого кластера была сформулирована система ценностей, которые должны определять мотивацию действий. Любой человек должен чётко осознать, по каким принципам будет происходить его карьерный рост.
Как отдельные люди, вне зависимости от их социальной принадлежности, с формально-правовой точки зрения должны быть равны между собой, так и отношения между социальными кластерами должны строиться на равноправной основе. И это несмотря на то, что их значимость для общества может быть разной. Признаком равноправности может служить, в частности, равномерное распределение телевизионных передач, журналов, фильмов, выставок, отражающих жизнь каждого социального кластера.
– В начале нашего разговора вы констатировали, что равенства в нашем обществе не наблюдается. Откуда же оно возьмётся в будущем?
– Очень много зависит от воспитания и образования. Уважительное и равноправное отношение к людям надо воспитывать с раннего детства. На такое воспитание должна быть ориентирована вся система образования. Надо менять и действующие в обществе правила. Как временная мера может шире использоваться институт омбудсменов, защищающих права социальных кластеров.
– В заглавии вашей книги присутствуют слова «российский вызов». В чём он состоит?
– Применительно к экономике России крайне сложно пока тягаться с Соединёнными Штатами. Речь надо вести о духовной сфере. Российский вызов надо связывать со смыслом жизни, с поиском ответа на вопрос, ради чего человек живёт? После распада Советского Союза американцы навязывают миру свои порядки и представления, и многие сегодня в мире ориентируются на США.
