Кто же те миллионы американцев, регулярно покупающие «Плейбой» в киосках или выписывающих его по почте (таких гораздо меньше). Ведь даже в богатой Америке не хватает пресыщенных красивой жизнью молодых мужчин, которых заинтересуют объявления о продаже личного самолета, появляющиеся иногда на страницах журнала.
«Плейбой» сообщает об открытии клуба в Нью-Йорке
Широкий плейбоевский читатель — это представитель так называемых «средних классов», мечтающих о той «красивой жизни», в которую их зовет, манит журнал. На часок-другой читатель как бы приобщается к элите общества потребления, умеющей потреблять все блага жизни по-плейбоевски красиво. В центре потребностей остается женщина, а гарниром к ней —
«Сексуальная свобода: демократия или лицемерие?»— спрашивает газета «Сент — Луис глоуб демократ», отвечая рисунком: лицемерие!
шикарные квартиры, шикарные автомобили, дорогие напитки и прочие внешние атрибуты «сладкой жизни».
Герой романа Хеллера «Что-то случилось» не случайно отмечает:
«Похабщина и вооружение — вот две области, в которых мы усовершенствовались. Во всех прочих стало хуже» [179].
И тем, и другим американское общество буквально пропитано. Особенно первым. Ведь каждый журнальный киоск стал нынче разнообразнейшей экспозицией женских тел. Глаз привыкает. И после подобного «разгона» требует «добавки».
Ага, новая потребность? Пожалуйста, отвечает общество потребления.
Для лиц с собственным воображением — соответствующее чтиво. С использованием слов и выражений, которых еще несколько лет назад нельзя было отыскать в словарях: которых и сейчас не отыскать в англо-русском словаре в двух томах на 150 тысяч слов, вышедшем третьим изданием в 1979 году в Москве. Такие слова отнесены к 151-й тысяче…
Для лиц, предпочитающих зрительное восприятие,— богатый выбор возможностей.
В городах за четверть доллара можно посмотреть «пип-шоу» (не ищите в словаре), т. е. «зрелище через дырку». В автомат, похожий на тот, что торгует у нас газированной водой, надо бросить монетку в 25 центов. Автомат заурчит пришедшим в движение проекционным аппаратом и откроет дырку на уровне глаз клиента. А в дырке — ни в сказке сказать, ни пером описать. Но только две минуты. Хотите повторить — расстаньтесь с другой монетой. Хотите разнообразия — перейдите к соседнему автомату в зале.
Любители более сильных ощущений приглашаются в кино. Скандальная 42-я улица в Нью-Йорке между шестой и восьмой авеню и находящейся тут же площадью Таймс-сквер стала, пожалуй, мировой столицей извращений. О масштабах порнокинопроката можно судить по рекорду фильма «Глубокое горло», давшего 25 миллионов долларов сбора. Производственные же расходы на его создание были минимальными.
Было только вопросом времени объединение обыденной, грубой кинопорнографии с кинопрофессионализмом. И вот в начале 1980 года американский кинозритель получил фильм большого экрана «Калигула». Постановка фильма обошлась в 22 миллиона долларов, в нем участвуют несколько известных актеров. Одних костюмов пошили 3592. Исторический сюжет, биография знаменитого кровожадного и развратного римского императора, служит не более как предлогом и фоном для показа наилучшим образом почти исчерпывающего набора секса и насилия. Рецензент еженедельника «Ньюсуик» пишет, что сопостановщик и «консультант» Боб Гуччионе, издатель «Пентхауза», «закупил огромное количество плоти и показал ее во всех возможных ракурсах… Предупреждаю, что бесчисленные потрошения, обезглавливания и кастрации смотреть даже весело, поскольку сама длина фильма и повторы действуют вроде наркоза» [180].
Секс завладел американским киноэкраном. Этот молодой человек говорит спутнице: — Я чувствую себя в несколько глупом положении, сидя здесь и держась за руки, в то время как там такое происходит…
Но пока что изучаемый нами потребитель был всего лишь зрителем. При желании и готовности платить он может стать участником.
Для этого в больших городах расплодились, как кролики, так называемые «массажные салоны», ставшие, по меткому замечанию одного из журналистов, «наиболее быстро растущей отраслью индустрии Соединенных Штатов» [181]. Объявление в салоне сообщает: «Полное удовлетворение — по требованию клиента». Если же объявление не вывешено, это подразумевается. В Нью-Йорке самые фешенебельные из этих заведений, например «Убежище Цезаря», открыты 24 часа в сутки и доступны только людям с кошельком. Там несколько «программ», например «программа Е» на сто минут за сто с гаком долларов.
Почему женщины идут «работать» в подобные заведения? Социологи Альберт Велард и Марк Уорлик, изучившие этот «чувственный бизнес», пишут:
«Высокий уровень безработицы среди молодежи, среди женщин без квалификации был главным фактором в снабжении рабочей силой массажных салонов. «Почему я тут оказалась? Очень просто. Мне нужна была работа, а другой работы не было» [182].
— Что вы имеете в виду, когда говорите, что никогда не слышали таких грязных выражений? Вы что, никогда не ходите в театр, в кино, не читаете книги?
Формально законы, ограничивающие свободу бизнеса в этой области, существуют. Но их некому проводить в жизнь, поскольку у полиции и судов немало дел поважнее. Возни тут много, а результаты мизерные. Максимальное наказание обычно не превышает неделю-другую тюрьмы и штраф долларов в 300—500.
В результате, как пишет Джеймс Стерба в газете «Нью-Йорк таймс», «бизнес проституции с использованием современных средств изучения рынка и обхода законов вышел из центральной части больших городов на просторы Средней Америки».
В ряде графств штата Невада публичные дома работают легально. Они существуют там уже несколько поколений, со времен горнорудной горячки, но легализованы были только в 1971 году. В итоге в казну штата стали поступать дополнительные доходы от налогов на бизнес, бывший раньше «подпольным» и налогов не плативший.
Владелица одного из таких предприятий в районе города Вирджиния-сити объяснила мне «терапевтическое значение» ее заведения, конечно же, открытого только ради общественного блага. В соседний город Рино наезжают десятки тысяч туристов, поскольку там разрешены казино и игорные дома. В то же время закон штата легализовал проституцию только в графствах с населением до 200 тысяч жителей, а в Рино их больше. Продувшийся (но не в пух и прах) может приехать утешиться, выигравший — покуражиться. В Рино постоянно устраиваются всевозможные съезды — участник может приехать отвлечься.
— Я слишком горда, чтобы жить на пособие, вот почему…
Некоторые американские исследователи данной проблемы видят ее решение в следовании примеру Невады. Элизабет и Джеймс Воренберги пишут:
«Легализация публичных домов и выдача проституткам лицензий на право заниматься своим промыслом осуществлены в Неваде недавно, хотя сами эти дома были частью местного ландшафта на памяти всех старожилов. Без таких традиций легализация проституции в американских городах показалась бы явным отрицанием моральных ценностей, которые, как предполагается, всеми разделяются. Поэтому утвердительному участию правительства в бизнесе проституции должна предшествовать первая ступень открытой терпимости… Настало время признать, что существуют способы сексуального обслуживания за деньги, которые приемлемы как для проституток, так и для стражей закона, а также и для окружающих жителей» [183].
Проституция — тот же бизнес, о чем свидетельствует уже название статьи «Экономика проституции» из журнала «МС», заставку которой мы здесь воспроизводим
В заключение — о масштабах. По оценке Воренбергов, проституцией в Соединенных Штатах во всех ее разнообразных формах занято 500 тысяч человек. По расчетам Гейл Шихи, автора книги на эту тему [184], годовой денежный доход от этого бизнеса — от 7 до 9 миллиардов долларов, причем доход чистый, поскольку в большинстве случаев он не фиксируется и не декларируется, таким образом ускользая от налогообложения. Эта сумма значительно больше всего годового бюджета министерства юстиции, призванного с этим делом бороться. По масштабам оно — бизнес, вполне заслуживающий эпитета «большой». Большой бизнес общества потребления в его самой неприглядной форме.
