Как вы считаете, можно ли найти оптимальное решение по выбору формы экзамена, который устроит все заинтересованные стороны?
Теги: литература в школе , сочинение
Вадим Шефнер. Сестра печали: [для среднего и старшего школьного возраста]. - М.: Самокат, 2014. – 304 с. – 3000 экз.
Автобиографическая повесть Вадима Шефнера (1915–2002) "Сестра печали" о ленинградцах, чья юность пришлась на начало 1940-х годов. Это честное и пронзительное повествование о трагической судьбе молодых людей, дружба которых началась в детдоме и была прервана войной. Со студенческой скамьи они уходят на фронт, в народное ополчение, оставляя свои мечты, свою любовь. Тревожное ожидание надвигающейся беды омрачает мгновения их недолгой мирной жизни. Без лишнего пафоса, простым языком автор рассказывает о голоде и холоде блокады, бомбёжках, о потере друзей и близких, и от этого ещё сильнее ощущаются боль утраты, беспощадность и бессмысленность войны. Это чувство усиливается контрастом картин довоенного и блокадного Ленинграда.
Город, показанный в ощущениях героя-рассказчика, становится родным и близким: «А я никогда не любил чисел, цифр и номеров. Поэтому некоторым василеостровским линиям я дал свои названия[?] Была у меня Пивная линия – там находилась одна уютная пивнушка, в которую мы с Костей, Гришкой и Володькой иногда заглядывали; была Многособачья улица – там почему-то всегда гуляли собаковладельцы... была Сардельская линия – там в магазине мы покупали сардельки… А сейчас я шагал по линии Грустных Размышлений и размышлял о сегодняшних неприятностях». И именно к любимому Ленинграду обращается герой за поддержкой после войны, проходит по знакомым улицам, воскрешая в памяти близких людей.
Лучше понять и прочувствовать события тех страшных дней поможет подросткам также исторический очерк, включённый в книгу. Радостно, что эта повесть переиздана к 70-летию снятия блокады Ленинграда.
Татьяна СЕДОВА
Теги: Вадим Шефнер , блокада Ленинграда
Очень важно, чтобы каждый говорящий и пишущий на русском языке знал, что норма - это и средства, и правила использования русского языка в разных сферах его функционирования. Существуют два типа норм: собственно языковые нормы и нормы употребления, которые называют узуальными.
Собственно языковые нормы являются обязательными, предписывающими. По сути, это закон для всего русскоязычного сообщества, поэтому их и называют кодифицированными. Языковые нормы включают произносительные, орфографические, пунктуационные, лексические, грамматические и стилистические правила использования языковых единиц.
Учёные не изобретают языковых норм. Они только фиксируют их в справочниках. Базой нормализации являются устные и письменные тексты хорошо образованных носителей русского языка. Из этого следует, что языковая норма объективна. И, конечно, она подвижна.
Однако свои представления о норме есть и у носителей диалекта, городского просторечия, и у молодёжи, и даже у представителей разных городов. Например, если москвичи говорят батон хлеба , то жители Санкт-Петербурга – булка хлеба ; москвичи – бордюр , жители Санкт-Петербурга – поребрик ; москвичи – подъезд , жители Санкт-Петербурга – парадное .
Эти нормы существуют на основе конвенции. Мы устанавливаем и контролируем их сами в каждой группе. Таким образом, языковые нормы консолидируют, объединяют социум, а узуальные – дифференцируют его. Естественно, что языковые и узуальные нормы далеко не всегда совпадают. Их несовпадение и является причиной многих ошибок.
Обычно за случаями ненормативного употребления языкового средства стоит нарушение общего правила. Приведу типичный пример.
Многие носители языка не знают, почему нормативной считается глагольная форма императива поезжай(те) , как и от какого глагола она образована. И эти трудности вполне понятны. В российских школах, к сожалению, не изучают основы русского глагольного слова. А их даже при некотором огрублении две, а не одна. Есть основа инфинитива, о которой знают все, и есть основа настоящего/простого будущего времени (в зависимости от вида глагола). И от этих основ образуются разные глагольные формы. Форма императива всегда образуется именно от основы настоящего/простого будущего времени. Отбрасываем фонетическую флексию в форме глагола настоящего или будущего времени 3-го лица множественного числа (из флексии -ют [йут] -Й всегда отходит к основе), добавляем суффикс императива (нулевой или -И) и получаем императив:
напиш-ут – напишИ
мечтай-ут – мечтай.
Значит, ни от глагола ехать , ни от глагола ездить форма поезжай(-те) не образована. Ориентироваться нужно на вышедший из употребления глагол поезжать , который хорошо встраивается по формообразованию в ряд глаголов приезжать , отъезжать , выезжать и т.д.
выезжай-ут – выезжай
поезжай-ут – поезжай.
Незнание глагольных основ приводит к системным ошибкам. Носители русского языка пытаются получить формы императива от инфинитива. Безграмотность такого формоупотребления часто обыгрывается в художественной литературе:
махай ( те ) вместо маши ( те );
искай ( те ) вместо ищи ( те );
( не ) плакай ( те ) вместо не плачь (- те );
бежи вместо беги;
печи вместо пеки и т.д.
В повседневной речи россиян такие употребления нередки.
Возникает естественный вопрос:
– Что ждёт русский язык, если мы будем пренебрегать его нормами, засорять коммуникацию огромным количеством ошибок, заимствований, сленга, бранной лексики?
Ответ покажется парадоксальным, но он, поверьте, справедлив, точен и совсем не политизирован.
– С языком ничего не произойдёт.
Язык – это самонастраивающаяся система средств (лексических, морфологических, синтаксических, стилистических). Она живёт по своим законам, хотя и подвержена непрямому действию внелингвистических факторов. Непрямому – потому что языковая система представляет собой фильтр, причём очень надёжный. Его преодолевает только то, что соответствует структуре и законам самого языка, то, что целесообразно с этой точки зрения, а не с позиции нашего вкуса и предпочтений.
Может быть, сам бог подарил, но уж точно наши предшественники передали нам удивительную по мощи развития, скорости и надёжности переработки иноязычных вливаний, удивительную по гибкости и пластичности, по тонкости стилистической настройки систему. Проблема состоит в том, что мы не всегда умело используем её функциональные возможности. Если из скрипки Страдивари кто-то извлекает неприятные звуки, виновата не скрипка. В других руках она будет звучать прекрасно.
– Значит ли это, что проблемы вообще нет?
– Это тоже не так.
Употребление единиц языка – это наша речь , коммуникация . И весь комплекс проблем сосредоточен как раз здесь. Гибнет не язык. Страдает качество нашей коммуникации, подвергаемся испытаниям мы, если не стремимся учиться, осваивать культуру речи, чтобы быть достойными подаренного нам инструмента.
Язык, конечно, отберёт и впитает из нашей речи то, что его обогатит и усовершенствует, но сегодня востребованы и наши коммуникативные умения. Хорошая речь сопутствует современному человеку и в реализации высоких устремлений, и в житейском успехе, в том, что называют престижем. Уже студенты младших курсов филологических факультетов знают, что речевые ошибки могут многое рассказать о личности коммуникатора. Некоторые из них равны по эффекту поражению, другие оцениваются не так строго, вызывают лёгкую улыбку, а есть ошибки, которые приводят людей в суд. Такая информация полезна не только филологам, но и всему нашему социуму.
Образцовая речь должна быть не только грамматически и стилистически правильной, но и целесообразной, уместной, современной, эффективной. Культуру речи необходимо совершенствовать хотя бы потому, что не существует идеальных носителей всех языковых и речевых норм. Однако элитарного коммуникатора отличает от незадачливого постоянная языковая рефлексия.
Давайте совершенствоваться вместе, обсуждая источники, природу ошибок, пути их предупреждения и преодоления.
