Взяткоёмким местом остаётся написание научных работ на получение степени доктора (в российском варианте – кандидат наук). Посредники за это берут от 20 до 50 тысяч евро. У них есть список «покупаемых» профессоров. До 20 процентов докторских работ защищаются за взятки.
До 1994 года в Уголовном кодексе ФРГ вообще не было статьи о коррупции парламентариев. Депутаты приняли её. Однако обставили её действие такими препонами, что сесть депутату за взяточничество чрезвычайно трудно. Впрочем, здесь действует иной механизм: партия мгновенно избавляется от такого депутата.
Деньги для подмасливания
До недавнего времени в официальных финансовых отчётах фирм (особенно занятых внешнеэкономической деятельностью) существовала строка Schmiergeld, в прямом переводе – деньги для подмасливания. Такого рода отношения в бизнесе буквально въелись в кровь менеджеров самого разного звена.
Так, высокопоставленные сотрудники «Сименс» завели «чёрную кассу», из которой ради получения выгодных заказов в течение двух десятков лет давали взятки в странах третьего мира, благополучно списывая их с налогов. До 1,3 миллиарда евро ушло чиновникам и менеджерам иностранных компаний в Мексике, Аргентине, Вьетнаме, Франции, России, – в общем, в 32 странах. По делу проходили более десятка ведущих управленцев концерна. 230 менеджеров среднего звена было уволено. Правда, никто пока не сел в тюрьму.
Обвинение в коррупции выдвигалось и против крупнейшего немецкого автогиганта «Даймлер». Министерство юстиции США обвинило его руководство в том, что оно в 1998–2008 годах при заключении сделок подкупало властные структуры ряда стран и вытесняло тем самым американских конкурентов с рынка. Только мировое соглашение с юстицией США и штраф в размере 185 миллионов евро смогли избавить «Даймлер» от официальных обвинений в подкупе чиновников в 22 странах. Сумма взяток, которые экспортное подразделение концерна Daimler Export and Trade Finance GmbH давало за контракты на покупку грузовиков и автобусов, достигла 56 миллионов долларов.
Взятки в виде заниженной стоимости дома, скидок на авиабилеты, почти бесплатного отдыха в дорогих отелях, членства в гольф-клубах, платы за образование – это почти норма в экономической жизни Германии.
Цена имиджа
Судья, полицейский или военный врач, школьный учитель или вузовский преподаватель (многие из них по статусу чиновники, то есть государственные служащие) никогда не возьмут денег за поблажку при нарушении дорожных правил, липовую справку или школьную отметку. Им просто невыгодно брать. По мелочи. «Надо дать много, тогда он возьмёт» – эта незабвенная фраза из фильма «Берегись автомобиля» весьма точно соответствует духу немецкой системы чиновничьей коррупции. Тем не менее и крупные взятки большая редкость. Почему?
Чиновник в Германии – как бы собственность государства, и оно, пока тот служит верой и правдой, даёт ему серьёзные социальные гарантии. Он не платит взносов в пенсионный фонд – за него платит государство, поэтому по выходу на покой он получает не ренту (индексируемые накопления за трудовую деятельность), а реальную твёрдо установленную пенсию в зависимости от выслуги лет и своего чина (ранга). Вы думаете, почему на мировых курортах так много пожилых немцев. Да именно поэтому. Пенсия некоторых может достигать семи тысяч евро в месяц.
Чиновник не платит взносов за медицинское страхование. За него платит государство. Поэтому врачебное обслуживание, пребывание в больнице, лекарства, а подчас и санатории обходятся ему почти бесплатно.
Мало того, быть чиновником – состояние стабильное. Его практически нельзя сократить в порядке реформы госаппарата. Существуют очень сложные процедуры (типа более раннего ухода на пенсию). Если же он просто слабо справляется со своими обязанностями, но при этом не совершил серьёзных проступков, его в худшем случае переместят по горизонтали, задержат очередной чин и только в особых случаях понизят.
Тем не менее есть список должностных проступков (например, систематическое пьянство на рабочем месте) и преступлений (взятка), за которые чиновника неминуемо увольняют. При этом он теряет весь набор социальных льгот, и ему нужно, по сути, начинать жизнь сначала. Потому для него брать не просто опасно, но и невыгодно.
К тому же и контроль усилен. Например, чиновник, занимающийся начислением пособий и иной деятельностью, связанной с расходованием социальных средств, теперь не обслуживает один и тот же контингент получателей. Да и сослуживцы приглядывают: чуть что – стукнут. Кстати, тот, кто совершил должностное правонарушение, но дал информацию о более серьёзном деле, получает снисхождение.
К этому можно добавить и серьёзные уголовные сроки за взятки. В Германии всё громче звучат голоса использовать австрийскую модель, где за взятку свыше 50 тысяч евро чиновник может получить до десяти лет тюрьмы (не так давно было пять), причём с конфискацией. Подарок свыше 100 евро считается незаконным.
Что же касается экономических преступлений, то в ряде федеральных земель наконец начали вводить так называемый коррупционный регистр. Фирмы и лица, туда занесённые, на определённое время лишаются права участвовать в конкурсах на получение госзаказа.
…Несколько лет назад президент федерального банка провёл вместе с семьёй новогодние праздники в Берлине в номерах-люкс берлинского отеля «Адлон». Его пригласил один из частных банков. Когда этот факт стал известен общественности, президент в считаные дни подал в отставку. Бизнес – бизнесом, а имидж – имиджем. Правила нельзя нарушать.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Пираты информационного моря
Общество
Пираты информационного моря
ГРИМАСЫ ЖИЗНИ
Поговаривают: вот-вот у нас появится Закон об информационной безопасности. Но кое-где она уже давно на самом высоком уровне. Не верите? На днях возбуждённый приятель рассказал мне, как он ехал с деловым партнёром на машине и кто-то его обогнал и сбил зеркало. Остановились. Обогнавший был выпившим и попросил: мужики, не надо гаишников, делов-то – одно зеркало. Я оплачу, только сейчас денег нет. Давай завтра встретимся; какая там сумма? Ну, нет проблем. Вот вам мои документы, завтра поменяем на деньги.
Приятель дал ему номер своего мобильника, а выпивший взамен – права, техпаспорт на свою машину и удостоверение личности. Личность эта оказалась работающей в качестве «Секретаря районного суда».
На следующий день Секретарь позвонил. Но не по сотовому, а по домашнему телефону. И сказал: вы, уважаемый, вместе с вашим партнёром – козлы и рэкетиры. Это вы были вчера пьяны, запугали меня, поскольку я был один, и никаких денег я вам платить не буду. Спасибо, что у меня есть друзья в органах, и я вам не беззащитный лох. Отдавайте мои документы добром. Потому что адрес ваш я знаю (называет адрес), дочка ваша ходит в такую-то школу, а жена работает там-то. И всю вашу биографию я тоже знаю. Например, двадцать лет назад вы работали инженером на заводе и получили выговор. И вообще я всё знаю. А вы ещё не знаете моих друзей. И если не отдадите документы, то узнаете!
Приятель спросил меня: ты, журналист, объясни мне, как по номеру сотового телефона можно узнать мою биографию и школу, в которую ходит дочка? Я набрал телефон сотовой компании и задал тот же вопрос. Приятным женским голосом фирма удивилась: а мы здесь при чём? Ну, как же, сказал я, утечка могла быть только от вас. Вы сдали клиента, а друзья Секретаря подняли досье. Ничего подобного, ответила компания, мы клиентов не сдаём. Зато на чёрном рынке можно купить диск с любыми данными. Пираты, ничего не поделаешь. Значит, спросил я, органы используют пиратскую информацию? Пираты, значит, квалифицированнее органов? И вообще-то биографии моей на дисках быть не может.
Ну, не только пиратские, вспомнила сотовая компания. В городской телефонной сети все звонки регистрируются, и эта информация в обязательном порядке предоставляется компетентным органам. А уж как они ею распоряжаются – это не к нам вопрос.
Тут я вспомнил, как одного из руководителей компетентных органов привлекли к ответственности за передачу оперативной информации организованным преступным группировкам.
Значит, любой пользователь сотовой и не сотовой связи запросто попадает на крючок к бандитам? Вежливая компания устало ответила: это не ко мне вопрос…
Покурив, мы с приятелем решили, что в компетентные органы звонить бесполезно. Ясно, что они скажут: я не я и биография твоя – не моя. На том и расстались.
На следующий день я, встретив знакомого депутата, спросил: ну, чего вчера решили на бюджетной комиссии?
