Показательно, что именно сербы понимают стратегическое значение развития сербско-русских отношений в областях науки, культуры и искусства. По мере возможности своими силами содружество организует изучение русского языка и русской культуры во всех районах Республики Сербской, стремится установить тесные связи с регионами и муниципалитетами РФ. Однако, к сожалению, это получается с большим трудом и, прежде всего, из-за отсутствия интереса и понимания у российской стороны.
Тем не менее, в декабре 2011 года содружество на свои средства провело международную конференцию "Россия и Балканы в современном мире", и по ее итогам издало солидный пятисотстраничный сборник статей на сербском языке. Кстати, прочитав сборник, владыка Ефрем (Баня-Лука) назвал эту книгу лучшей из того, что он читал за последние 20 лет. Сейчас идет подготовка русской версии издания. Хочется надеяться, что российская сторона проявит все-таки должное внимание к деятельности содружества.
Однако, вернемся собственно к материалам научного собрания, где было представлено 15 докладов. Остановлюсь на самых важных с концептуальной и практической точек зрения.
Демократия — мертвая субстанция
Профессор философского факультета университета в Баня-Луке (Республика Сербска) Зоран Арсович начал свой доклад словами В. Розанова о том, что либеральная демократия не слышит нашу критику: она мертва, а мертвецов не лечат — их выносят. По мнению ученого, нынешнее положение либеральной демократии обусловлено, с одной стороны, реалиями сегодняшнего дня, с другой — коренится в логике развития западного христианства. Современные реалии — это диктат так называемого "международного сообщества", за которым, как заметил А. Бадью, скрываются международные разбойники, стремящиеся к мировому господству. Их социальная система — капитализм — враждебна любому сообществу и стремится низвести человека до положения атомизированного индивида.
Однако дело не только в капитализме и либерализме, но и в западном христианстве. Используя риккертовское понятие "феноменологических ересей", Арсович говорил об августиновской ереси, лежащей в основе западного христианства. Господство теологического аспекта над церковным разрушило идею соборности и направило западное христианство на путь, который объективно привел его к индивидуализму протестантизма, а западную философию — к отказу от поисков радикально другого, к монологичности. В результате современная западная философия предала забвению полифонизм, не желает и не может осмыслить проблему сознания, которое является со-знанием, т.е. предлагает наличие другого. Сегодня подражание Западу и отказ от себя — проклятие многих стран и народов, вставших на путь либеральной демократии.
В свою очередь Часлав Копривица, профессор факультета политических наук Белградского университета, отметил, что либеральная демократия превращает народ в абстракцию, в случайное собрание одиночек, на которые распадается народная личность общества. По верному замечанию ученого, демос, народ невозможен без этнического основания; без минимума национализма общество не выживет — как не выживет индивид без минимума эгоизма. Либеральная же демократия опустошает национальную идентичность, что ведет к гибели этносоциальной общности. У атомизированных индивидов не может быть исторической памяти, а именно память переводит людей из сферы случайности и безымянности в сферу реального бытия и сознания.
Александр Саванович, доцент факультета политических наук университета в Баня-Луке, рассматривал соборность в контексте проблемы демократического единогласия как альтернативный либеральной демократии ответ. Церковь — один из типов соборных сообществ, тогда как либеральная демократия объективно разрушает любое сообщество. И это неудивительно: она выросла из протестантизма, который редуцирует религию к индивидуальному уровню. Католицизм и протестантизм, с одной стороны, противостоят друг другу, а с другой стороны — дополняют друг друга, абсолютизируя частности: католицизм — это единство без свободы, а протестантизм — свобода без единства.
Католицизм и протестантизм, освятившие стяжание и богатство, стали идейным оружием тех сил, которые стремятся поставить мир под полный контроль. Прекрасной иллюстрацией этому служит высказывание известного финансового спекулянта Дж. Сороса о том, что, когда коалиция свободных стран станет большинством в ООН, Генеральную ассамблею нужно будет наделить законодательной властью в мировом масштабе. То есть, речь идет об излюбленной теме элиты глобализма — теме мирового правительства. Критерием "свободной страны" станет, конечно же, ее соответствие западным стандартам, в том числе демократии, определяемым Западом в интересах Запада же. Поразительно, но Запад навязывает другим странам свою демократию в качестве нормы и эталона в момент, когда она переживает острейший кризис. Причём, кризис этот не процедурный (напротив, процедура, форма доведены здесь до такого уровня, что полностью задавили содержание), а сущностный. Сегодня совершенно ясно, что либеральная демократия может быть идейно-политическим каркасом только для обществ, основа которых — рыночная экономика, разрушающая социальность.
Либеральная демократия как новая техника господства
Тотальность и ложь — характерные черты мифа о демократии. Это блестяще показал в своем докладе заведующий кафедрой факультета политологии МГУ, профессор Александр Шириньянц. Современные мифы (о демократии, свободе и т.п.) — стратегическое оружие политиков всех мастей, прежде всего западных. На примере противостоящих друг другу и одновременно дополняющих друг друга точках зрения А. Гамильтона (о "плохом народе") и Т. Джефферсона (о необходимости экспансии для "увеличения жизненного пространства демократии") Шириньянц показал, из сколь разных источников вырастает современное стремление западной верхушки к мировой экспансии и глобальному контролю — с одной стороны, и её неомальтузианство и социал-дарвинизм — с другой.
Особый интерес и бурное обсуждение вызвал доклад профессора философского факультета университета в Никшиче Саво Лаушевича. По его мнению, и с этим нельзя не согласиться, обществоведческая наука вообще (будь то философия, социология или религиоведение) и теория, в частности — ни в коем случае не являются нейтральными. Они — часть современной политики, а значит, разработка собственных теорий — возможность сопротивляться механике господствующего англосаксонского дискурса и защищать суверенитет своих госу- дарств от посягательств глобалистов.
Лаушевич убежден, что либеральная демократия — это разрыв с христианской традицией, вытекающий из разрыва в самом христианстве между католицизмом и православием. Католицизм есть следствие и реализация папоцезаризма. Протестантизм и вытекающая из него либеральная демократия возникли как протест против папоцезаризма, но протест сугубо индивидуалистический, разрушающий или, в лучшем случае, имитирующий сообщество. Протестантизм с его либеральной демократией изгнали личную экзистенцию из общества, в результате чего оно утратило трансцендентность и способность передавать исторический опыт — мистический в своих основах. Секуляризация перенаправила развитие христианских идей в идеологическое русло, по сути, отвергнув как античное (миф), так и христианское (эсхатология) наследие.
Еще в 1935 г., напомнил Лаушевич, Х. Ортега-и-Гассет написал работу "Больная демократия", в которой характеризовал либеральную демократию как взбесившуюся, вышедшую за свои рамки и превратившуюся в болезнь, главное место в которой заняли права человека. Но что такое права человека без справедливости и нравственности? Это право силы и право сильного, право безответственной власти, управляющей безвластным народом, на который она возлагает ответственность — и это называется демократией. Демократия сегодня — это сугубо идеологический феномен, выража- ющий интересы сильных мира сего, это служебное предписание конструкторов "нового мирового порядка".
Неолиберальная действительность порождает не только биополитику и "голую жизнь", но и их носителя, которого Дж.Агамбен назвал "Homo sacer" ("человек убогий"; так называется его книга — "Homo sacer. Суверенная власть и голая жизнь", 1998). Homo sacer — фигура исключения из (со)общества: его можно убить, но при этом его лишают даже права быть жертвой. Современная жизнь — Лаушевич согласен с Агамбеном — это концлагерь, поскольку люди исключены из политической жизни; в социальном и политическом плане люди в современном западном обществе — живые мертвецы, существующие в условиях стандартизации и нормирования (начиная с образования), т.е. тотального контроля. Фуко называл это "дисциплинарным обществом", Лаушевич пользуется терминами "постмодерное рабство" и "гуманитарный контроль", маска которых — демократия.
