А мы-то так полагались на эту смазку! К концу третьих суток они прошли двадцать два километра, и перед самым ночлегом танк провалился в болото и утонул. На связь вышел Том. Физиономия у него была мокрая, один глаз заплыл. Он сказал мне, что танк лежит в бездонной воронке на глубине семи метров под водой, причем вверх колесами, но ему наплевать, потому что все уже спят и он тоже сейчас ляжет. Выберемся, сказал он и выругался. Утром они действительно выбрались и подверглись нападению какого-то чудовища, которое обвилось вокруг танка и стало его заглатывать. Никакие ОВ на него не действовали. Неизвестно, чем бы это кончилось, но тут на это чудище накинулось другое, и они стали драться. После них осталась мощная просека, и танк двинулся дальше. В тот день они прошли двенадцать километров, и все было решили, что теперь все пойдет как по маслу, но тут свалился Иржи. Его рвало, а все тело покрылось радужными пятнами величиной с ладонь. Когда врач заболевает, надо возвращаться, но они пошли дальше. На пятые сутки они попали в колонну насекомых, похожих на муравьев, и эти муравьи сожрали органические гусеницы и ушли. В течение суток они выращивали новые гусеницы, но потом свалился Том. Иржи в этот день стало гораздо лучше, он чувствовал себя просто здоровым, хотя и был пятнист, как оцелот. У Тома же началось что-то вроде лихорадки, и они двинулись дальше. На шестые сутки они нашли в джунглях «Селл», брошенный в последнюю попытку, когда погибли Муррей и Панов. Они рассказывали, что от «Селла» остался один скелет — вся органика была сожрана, все металлическое превратилось в ржавчину. Потом Андрюха пожаловался на какой-то туман и связь прервалась на сутки, а когда связь возобновилась, то выяснилось, что больны все трое. Все трое лежат, а танк стоит. На восьмые сутки Том поднялся и хотел идти дальше, но тут из Иржи, из его пятен, полезли маленькие белые червячки с черными головками, и пришлось возвращаться.
Далее то ли не было написано, то ли не сохранилось. После внимательного рассмотрения этого текста было решено его отнести к ранним черновикам УНС. Но текстолог может ошибаться, как и любой литературовед, делающий выводы на основании своих построений. Вот что сообщил Б. Н. Стругацкий: «Приведенный же отрывок не имеет никакого отношения к УНС и вообще к Пандоре. В середине 60-х Илья Иосифович Варшавский подарил нам сюжет короткого рассказа, который начинался примерно так, как приведенный отрывок. Потом должны были идти три-четыре странички похожего же текста — ужасы джунглей, фантастические смерти героев и пр. — и завершалось все коронной фразой: „Так закончилась шестая и последняя попытка пересечь по меридиану бассейн реки Амазонки“. Замысел этот пришелся мне (но не АНу!) по душе, и я несколько раз пытался его реализовать: начинал, писал десяток фраз и остывал. Оказалось, это не всякому дано: исписать четыре страницы ради одной-единственной последней фразы. Так рассказ и не получился — ни у нас, ни у Варшавского».
Но, как было сказано в «Хромой судьбе», «у хорошего хозяина даром ничто не пропадает, все в дело идет». Можно предположить, что проработка описания ужасов джунглей Амазонки как-то, возможно даже и неосознанно, повлияла на описание ужасов джунглей Пандоры.
Интересны некоторые стилистические особенности текста, которые можно видеть только при пословном сравнении текстов «Улиток». К примеру, слово «мох», встречающееся в обеих частях повествования, характеризует тонкую работу Авторов над словом. Склоняя («мха, мхом…»), Авторы в раннем варианте придерживаются обычного написания, позже — в окончательном варианте — Авторы пользуются малоупотребляемым «моха, мохом», но не всегда. Когда повествование идет замедленно-размеренное, применяется вторая форма:
<…>…как животное, которое затаилось когда-то в ожидании, а потом заснуло и проросло грубым мохом.
<…> Они миновали полосу белого опасного моха, потом полосу красного опасного моха…
Когда же повествование убыстряет свой ход, становится отрывистым перечислением действий, применяется форма с беглым «о»:
<…> Стоян, двигаясь с большой аккуратностью правыми колесами по тропинке, а левыми — по пышному мху, догнал их…
<…>…и то, что ствол вот этого дерева порос именно красным мхом…
ПАНДОРА — ЛЕС
В этой части повествования главным действующим лицом вместо Атоса-Сидорова, знакомого читателю еще по ПXXIIВ, стал Кандид (многозначительное имя), а действие перенеслось с Пандоры в некий полуабстрактный Лес, уйдя из цикла Полудня.
Персонаж, называемый Авторами «стариком», в окончательном варианте стал «старцем» — тоже нечто более абстрактное, чем просто «старик». Старик говорит о своем родовом долге, старец — просто о своем долге. В варианте Пандоры пропавшими в лесу, о которых вспоминает и которых видит в «лукавой деревне» Атос, являются Карл и Валентин («И тут он вспомнил, что Карл-то пропал без вести, а Валентина нашли через месяц после аварии и похоронили»). В варианте Леса — присутствует только Карл.
Изменили свои названия топографические элементы: Хлебное болото стало называться Хлебной лужей, а Новая деревня — Выселками. Атос ищет в лесу Базу, Кандид в Лесу — биостанцию.
Изменилось и описание приема передач Слухачом. На Пандоре («Глаза его выкатились, руки как бы сами собой поднялись ладонями вверх. <…> Мутное лиловое облако возникло возле лица Слухача, губы его затряслись, и он заговорил быстро и отчетливо, чужим металлическим голосом…») Слухач более похож не на некий живой радиоприемник, а на диктора, будто бы он читает текст, изображение которого передается в лиловом облачке, как на экране. В Лесу («Глаза его зажмурились, руки как бы сами собой поднялись ладонями вверх. Лицо расплылось в сладкой улыбке, потом оскалилось и обвисло. <…> Мутное лиловатое облачко сгустилось вокруг голой головы Слухача, губы его затряслись, и он заговорил быстро и отчетливо, чужим, каким-то дикторским голосом…») Слухач становится живым радиоприемником — телепатически принимающим текст сообщения.[24]
В пандорианском варианте еще не устоялись некоторые термины: травобой — иногда травобойка. Пролитый травобой — рассыпанная травобойка. Иногда простое сравнение отдельных слов из разных вариантов заставляет задуматься о богатстве русского языка. Трясина, когда в неё Атос-Кандид толкнул убитого мертвяка, чвакнула (Пандора) и чавкнула (Лес). А как лучше?
Перенесение событий с Пандоры в абстрактный Лес заставляет авторов вуалировать некоторые действия персонажей, делая их странными и непонятными. Ночью в «лукавой деревне», услышав крик и выйдя из дома, где они ночевали, Кандид в панике озирается и далее: «„Где Нава? — закричал он. — Девочка моя, где ты?“ Он понял, что сейчас потеряет ее, что настала эта минута, что сейчас потеряет все близкое ему, все, что привязывает его к жизни, и он останется один. Он повернулся, чтобы броситься обратно в дом…» Действия Атоса: «И почти тотчас же он сам ощутил острый укол в спину. Он обернулся…» В обоих вариантах герой видит падающую навзничь Наву. В «пандорском» еще ясно: на Наву подействовали эманации леса, она должна была вскрыть Атоса скальпелем. Поэтому и скальпель оказался в ее руке, когда они очнулись: «Вот где он мне залез в кулак! — сказала она. — Только вот что удивительно, Молчун, я совсем его тогда не боялась, даже наоборот… Он мне даже был для чего-то нужен…» При превращении Пандоры в Лес теряется и эта ниточка, читатель может лишь предполагать и по-своему интерпретировать: откуда взялся скальпель, для чего он был ей нужен…
Анатомическая особенность аборигенов Пандоры, интересовавшая Молчуна («…Ее открытое горло было перед его глазами, то место, где у всех землян ямочка между ключицами, а у Навы было две таких ямочки, и у всех местных людей было две таких ямочки, но ведь это чрезвычайно важно узнать, почему у них две. <…> Что же им дают две ямочки? В чем целесообразность?»), превращается в анатомическую особенность именно Навы, о местных жителях в варианте Леса — ни слова, а «земляне» заменены на «людей».
«Это вам не на Земле, здесь не верят», — думает Атос. «Сами вы дураки, так я вам и поверил. Хватит с меня — верить…» — думает Кандид. Преобразования частностей в нечто общее, вычленение мелких реальных особенностей и преобразование их в абстрактные категории видны при сравнении двух текстов на каждом шагу (странице).
Особенность Пандоры («Пожалуй, самой удивительной характеристикой топографии Пандоры является необычайно быстрое перемещение фронта озер и болот… Перемещение фронта… На всех фронтах… Борьба…») в варианте Леса превращается тоже в некую абстрактную категорию, о которой можно размышлять и которую можно интерпретировать по-всякому. Хотя наиболее ярким примером различий «конкретного» и абстрактного варианта, как мне кажется, является смысл слова «Одержание». До публикации первоначального варианта УНС это слово некоторые критики понимали как «одержимость» (одержимость дьяволом, к примеру)[25], и только много позже стал понятен смысл, вкладываемый в это слово Авторами: «Одержание победы над врагом». Пожалуй, даже сами Авторы не могли предугадать такой интерпретации, ибо они-то знали о первоначальном варианте изначально.
