Объясните, пожалуйста, где тут одномоментно находившиеся в ГУЛАГе десятки миллионов заключенных? Вот то-то и оно, что никогда ничего подобного не было.
Теперь еще об одной специфической детали, имеющей колоссальное значение. Выше уже указывалось, что труд заключенных применялся прежде всего именно в тех районах, где местное население либо вовсе отсутствовало, либо не могло быть привлечено к основным работам. Преследовавшаяся при этом главная цель — создание экономической базы в окраинных, неосвоенных, но стратегически важных районах страны.
Обычно именно с этим обстоятельством увязывают особую жестокость порядков ГУЛАГа при освоении подобных регионов. А в качестве примера используют историю освоения Колымы и «солнечного «Магадана. В связи с этим полагал бы уместным обратить внимание читателей на следующее.
1. Вопрос об освоении Колымы возник лишь под конец 1931 г. 11 ноября 1931 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О Колыме», которым предусматривалось образование специального треста в прямом подчинении ЦК ВКП(б). Задачей новой организации являлась форсированная добыча золота в верховьях Колымы. Почему был поставлен вопрос именно о форсированной добыче золота? Во-первых, выше уже указывалось, каких невероятных масштабов был грабеж России в период с 1917 по 1922 г. У Советского Союза просто не было более или менее значимого золотого запаса для проведения своей экономической политики, прежде всего для нормального функционирования финансовой системы. Естественно, что долго это продолжаться не могло. Вопрос стабильности экономики, а соответственно и стабильности государства, во многом зависел в том числе и от солидного золотого запаса. Вот его-то и было решено создать.
Во-вторых, внешнеторговые операции с зерном, отдельными художественными ценностями и даже с нефтью уже не давали необходимого экономического эффекта для успешного выполнения планов индустриализации. Дело в том, что в процессе мирового экономического кризиса полностью исчерпала себя упоминавшаяся выше «золотая блокада» СССР, установленная Западом еще в середине 1920-х гг. Напомним, что речь шла о том, что за поставки промышленного оборудования Советский Союз должен был расплачиваться поставками зерна, а не золотом. Так вот, мировой кризис привел к тому, что сбывать зерно становилось все труднее и труднее — на Западе был кризис перепроизводства, в том числе и сельскохозяйственной продукции, включая и зерно.
Наверное, многие помнят по истории, что в тот период фермеры многих стран, особенно США, попросту сжигали зерно и выливали молоко, дабы хоть както поддержать минимальный уровень цен, обеспечивавший им выживание. В таких условиях массированные поставки зерна из СССР привели бы к тому, что цена на него упала бы значительно ниже его себестоимости. Сталин же был прекрасным хозяйственником, а потому пойти на такое не мог. Тем более что в стране становилось все больше едоков, занятых на стройках и производстве. Зерно нужно было внутри страны.
Следовательно, необходимо было расплачиваться за поставки более существенным образом. И этому способствовало то обстоятельство, что Запад был вынужден практически полностью отказаться от «золотой блокады» в отношении СССР. В конце концов, золото как мерило богатства и средство спасения от любых кризисов неподвластно подобным влияниям. Его тезаврационное (накопительное) и сугубо финансовое значение исторически беспрецедентно. Не зря же даже в Ветхом Завете золото упоминается целых 415 раз, а серебро всего 287 раз!
К тому же следует иметь в виду, что Сталин планировал дальнейшее расширение масштабов индустриализации и преобразований в СССР. А для этого были нужны иностранные кредиты во все больших объемах, потому как внутренние источники накопления в основном были израсходованы в первой пятилетке. А иностранные кредиты требовали залогового обеспечения. А что может быть лучше в качестве залогового обеспечения, чем золото?!
Вот так и возник вопрос о форсированной добыче золота для нужд индустриализации, для закупок оборудования и технологий. Для решения этой задачи были приняты спешные меры. Немедленно был создан Колымский трест, который в дальнейшем получил известное по истории название «Дальстрой». В трехдневный срок был утвержден устав треста. Немедленно был предоставлен уставный капитал треста в размере 20 млн рублей. Всем организациям и ведомствам СССР был отдан приказ об удовлетворении заявок «Дальстроя» «вне всякой очереди из любых контингентов и запасов, кроме мобзапаса и запаса Комитета Резервов». Потому как задачи перед трестом были поставлены нешуточные. Уже в 1931 г. трест должен был добыть 2 тонны золота, на 1932 г. план добычи составлял уже 10 тонн, на 1933 г. — 25 тонн. К слову сказать, накануне Первой мировой войны вся золотопромышленность Сибири давала всего 35 тонн золота!
В соответствии с постановлением СНК СССР «О Колыме» от 20 марта 1932 г. трест «Дальстрой» получил из госбюджета 100 млн рублей для немедленного развертывания интенсивных работ по созданию необходимой инфраструктуры. Потому как именно она, точнее ее практически полное отсутствие, и была главным камнем преткновения на пути освоения Дальневосточного края. Потому что именно из-за этого не удавалось организовать приток вольнонаемной рабочей силы. Дело в том, что к началу 1930-х гг. население всего Дальневосточного края, включая Камчатку и Северный Сахалин, составляло всего 2 млн 99,7 тыс. человек, причем на материковой части проживало 2 млн 49 тыс. человек. Из них городское население составляло 512 тыс. человек, а остальные, являвшие собой сельское население, были рассеяны на всем протяжении от Читы до Владивостока. Положение с трудовыми ресурсами было настолько тяжелым, что в самом начале второй пятилетки — 16 декабря 1933 г. — ЦК ВКП(б) и СНК СССР вынуждены были принять специальное постановление «О льготах населению Дальневосточного края». Согласно постановлению, переселенцам предоставлялись невиданные по тем временам льготы, вплоть до освобождения от обязательных поставок сельхозпродукции на 10 лет, 50 %-ное повышение заработной платы и т. д. И все равно, ни в целом трудовых ресурсов не хватало, ни тем более и особенно квалифицированной рабочей силы.
И все упиралось именно в отсутствие инфраструктуры. Дело в том, что для начала добычи золота в безлюдные верховья Колымы нужно было доставить все необходимое. И суть проблемы состояла в том, что хотя снабжение и можно было организовать по морю из Владивостока, но сперва-то стройматериалы, оборудование и людей надо было доставить только по железной дороге. А в этом вопросе существовала такая серьезная загвоздка, как очень низкая пропускная способность Транссибирской железной дороги, по которой и предстояло доставить первоначальные грузы и людей. Даже двухколейное движение по ней — там, где оно имелось, — обеспечивало не более 10–12 пар поездов в сутки, одноколейные же участки — не более 6 пар поездов. Полномасштабная же загрузка магистрали экономическими перевозками автоматически подорвала бы ее военно-стратегическое значение, поскольку это был единственный путь, связывавший европейскую часть страны с Дальним Востоком. Учитывая же, что с конца 1920-х гг. началось обострение обстановки вокруг Советского Дальнего Востока, чему в громадной степени способствовала все более агрессивная политика Японии, то, естественно, загружать магистраль такими перевозками было нецелесообразно. Необходимо было иное решение, оставляющее место для сугубо военного маневрирования силами.
Вследствие всех этих проблем на плечи «Дальстроя» лег невероятно огромный объем работ по созданию местной, прежде всего транспортной, инфраструктуры, способной решать народно-хозяйственные и военно-стратегические задачи. И вот тут-то сыграл свою колоссальную роль ГУЛАГ. Силами заключенных велось сверхинтенсивное железнодорожное строительство, главным символом которого стала знаменитая Байкало-Амурская магистраль.
Но в то же время с «Дальстроя» не снимали задачи по добыче золота. А они были очень даже трудно решаемы. Достаточно сказать, что из-за указанных проблем запланированная на 1933 г. добыча золота в объеме 25 тонн была достигнута только в 1935 г.
Конечно, громадный объем народно-хозяйственных и военно-стратегических задач — само собой, но и мимо трагедий людей не пройдешь. Ведь использовавшиеся «Дальстроем» заключенные ГУЛАГа выступали в двух ипостасях: с одной стороны, заключенные, с другой — первопроходцы. Но быть пионерами освоения в статусе заключенных было чрезвычайно тяжело. И яменно поэтому-то особую жестокость порядков ГУЛАГа увязывают именно с освоением Колымы.
Не имея даже тени намека на намерение отрицать всю комплексную тяжесть условий, в которых оказались заключенные ГУЛАГа, переданные в ведение «Дальстроя», хотелось бы отметить одно обстоятельство, которое, как представляется, имеет существенное значение.
