Чтобы повысить скорострельность, пистолеты иногда делали двуствольными. Потом появились и шестиствольные (!) конструкции. Стволы вращались, и чтобы произвести выстрел, нужно было вручную повернуть ствольную батарею, поставив очередной ствол напротив курка. Чувствуете, это уже почти револьвер!..
Затем эволюция укоротила пять стволов из шести, превратив их в барабан, который, вращаясь, поочередно подставлял патроны под курок, располагая их напротив ствола. Конструкция стала менее громоздкой. И это уже был не шестиствольный пистолет, а пистолет с барабаном. То есть револьвер. А потом появились пистолеты не с круговой, а с магазинной (как у винтовки) подачей патронов. Так эволюционные ветки ручного оружия окончательно разделились.
Слово «револьвер» появилось позже слова «пистолет», и какое-то время они шли ноздря в ноздрю, будучи синонимами. И понятно почему: всю вторую половину XIX века на планете царил только револьвер, а пистолеты практически вымерли, казалось, навсегда. Но потом они возродились вновь в более прогрессивном исполнении (патроны в рукоятке плюс автоматика перезарядки) и властно вытеснили револьверы из экологической ниши ручного оружия. На сегодняшний день револьверы являются тупиковой ветвью пистолетной эволюции и считаются морально устаревшим оружием, у которого, однако, до сих пор существуют поклонники — как у ретроавтомобилей.
И еще один любопытный момент: в начале ХХ века, до окончательного разделения понятий, правильное произношение слова «револьвер» требовало ударения на второй слог — ревОльвер. Именно так велели произносить это слово словари русского языка. И только в двадцатых годах словари смягчились и стали допускать в качестве «тоже правильного» простонародное ударение — на последнее «е». Которое потом так же эволюционно вытеснило первое произношение.
Для чего я вам все это рассказал? К чему был весь этот экскурс в конец XIX века, в эпоху оружейной свободы?.. Не для того ли, чтобы показать глубокие корни оружейной традиции и культуры нашего многострадального народа?
Нет, не для того.
А исключительно в общеобразовательных целях. Не более. Так как в доказательстве существования оружейной культуры в нашей стране я не нуждаюсь. Поскольку никакой оружейной культуры, присущей нации в целом, не существует. И когда вам говорят об оружейной культуре американцев, знайте: вас обманывают. Точно так же, как обманывают, говоря о культуре чаепития японцев или китайцев.
Поясню…
Помните, в разговоре о национальном менталитете я приводил в пример радугу? Мол, на расстоянии всегда можно сказать: вот тут фиолетовый цвет, а здесь синий. Но при ближайшем рассмотрении возникают трудности, поскольку никаких резких переходов между цветами в радуге нет. И когда мы рассматриваем общество, то должны не «бить по площадям», а внимательно смотреть на основной материал, из которого это общество, собственно говоря, и состоит, — на людей. И тогда вся эта легендарная «общная» культура самым таинственным образом исчезает, растворяется. Что толку рассуждать о японской машиностроительной школе, превосходящей российскую, если русский танк запросто сделает любой японский внедорожник в части проходимости? На конкретные модели надо смотреть, а не рассуждать «вообще».
Есть в Китае чайная церемония? Есть!
А обладают ли китайцы чайной культурой? А вот на этот вопрос уже так сразу и не ответишь: все китайцы разные. Если китаец родился в Боливии и прожил там всю жизнь, не ведая о чайной церемонии, откуда в нем возьмется «чайная культура»?
Исландцы и норвежцы — традиционные рыболовы. Но если норвежец живет в глубинке и всю жизнь работает лесорубом, откуда у него рыболовецкая культура?
Носителем чайной, оружейной, да и любой другой культуры является каждый отдельный человек, а не нация в целом. Нация в целом — это абстракция. Возьмем тех же «оружейно культурных» американцев. Многие из них оружия боятся и в свой дом оружие не пускают. Соответственно, не умеют им пользоваться. О какой же «американской оружейной культуре» идет речь в данном случае, если американский человек не умеет даже магазин зарядить и не знает, для чего нужна затворная задержка? Это абсолютное бескультурье! Любой русский, которого учили в школе разбирать-собирать автомат Калашникова на время, даст этому американцу сто очков вперед.
У кого выше культура пользования столовыми приборами — у того, кто знает, для чего нужны разнокалиберные ножи и вилочки, и умеет пользоваться устричным ножом или у того, кто всю жизнь лаптем щи хлебал, а вилку видел лишь огромную, на деревянной рукоятке — для раскидывания сена?
Что вообще означает выражение «у них там оружейная культура уже из поколения в поколение передается»? Может быть, биологи нашли какой-то особый ген оружейной культуры, а я прохлопал это важное открытие?
Зайдем с другого боку. О какой сельскохозяйственной культуре, «передаваемой из поколения в поколение», можно говорить, если сто поколений предков Джона были фермерами, сеяли кукурузу, а сам Джон сызмальства уехал в город и стал юристом? И кукурузу он видел только в виде попкорна?..
Если женщина не умеет водить машину, а ее папа и дедушка умели, есть ли в ней культура вождения? Нет. А потом женщина эта закончила автошколу и научилась водить машину, приобрела опыт. И у нее появилась автомобильная культура! Потому что автомобильная культура — это умение обращаться с автомобилем. А что же еще?
Предметная культура есть умение обращаться с предметом. И никакой мистики. Нет никакой «оружейной культуры», как нет «кондиционерной культуры» или «бензопильной культуры». Есть просто умение обращаться с пистолетом, кондиционером или бензопилой.
Хочешь стать культурным — учись. Противники оружия в России говорят, будто оружие разрешать нельзя, потому что культуры оружейной у нас нету. А откуда же ей взяться? Будет оружие — будет культура. Нет оружия — нет предмета, создающего культуру.
Прогибиционисты мечтают, чтобы ребенок начал ходить, не учась ходить, не падая и не набивая шишек. Они, как в старом анекдоте, хотят, чтобы люди сначала плавать научились, а потом уже им и воду в бассейн можно налить.
Нет, дорогие мои олигофрены, так не бывает. Предметной культуре учатся предметно…
Оружие — это не злой демон. Оружие — простой бытовой предмет, которым можно научиться пользоваться, причем гораздо быстрее, чем тем же автомобилем или компьютером.
— А менталитет? Вы забываете про наш национальный менталитет, — снова привычно загундосил хор недалеких бесов. — Наши люди пьют. А наш национальный характер не позволяет нам…
Стоп, ребята!
Если ваш характер не позволяет вам иметь оружие, то при чем тут я и прочие нормальные граждане, чей характер вполне позволяет? Почему я должен отвечать за ваши закидоны? Если вы конченые ублюдки и готовы окружающих пострелять по пустяку, то остальных-то по себе не судите!.. Если кому-то нельзя пить из-за склонности к алкоголизму, вы же не собираетесь всем водку запрещать! Всегда будут люди, которые сядут пьяными за руль. Но это не повод запрещать автомобили. Почему за Иванова-алкоголика должен страдать трезвенник Петров?.. И чей вообще менталитет вы имеете в виду, говоря слово «наш»?
— Национальный менталитет. То есть русских!
— А татарам можно доверять оружие?
— Нет, и татарам нельзя!
— А мордве с удмуртами?
— Нет, нельзя, ведь это все «наши» люди.
— А «наши» — это какие?
— Наши — это бывшие советские, — поправляются прогибиционисты. И правильно делают, что поправляются: у них нет другого выхода, кроме как соскочить с генетической неполноценности русских на их социальный сдвиг по фазе. Во-первых, потому что в России далеко не все русские, а во-вторых, потому что при царе русские люди право на оружие совершенно спокойно имели и никакой генетической неполноценности при этом не демонстрировали.
— И вы, уважаемый автор, тоже совок! Наш с вами менталитет испорчен семьюдесятью годами несвободы. Мы — непроходимые агрессивные совки. И тут без разницы — татарин ты или хохол в смеси с молдаванином. Совок по всем прокатился. И если порченым постсоветским людям дать оружие, они тут же перестреляют друг друга! Вы посмотрите, какие кругом все злые и агрессивные!..
Молчи, совок. Устал я слушать… Ты видишь, я трясу у тебя под носом бумажками? Это билеты на самолет. И на поезд. Я улетаю от тебя, совок. И уезжаю, совок. В те края, где нас, совков, тоже много. Но где мы, совки, уже много лет имеем право на ношение оружия и почему-то до сих пор не перестреляли друг друга…
Часть 3
А там на четверть бывший наш народ…
Любой закон, предписывающий или запрещающий что-либо, это ограничение свободы человека. Вчера государство решило, что езда на мотоцикле без шлема слишком опасна, и ношение шлемов было сделано обязательным для всех. Сегодня государство решило, что оружие на руках у населения слишком опасно. Завтра оно решит, что вам не стоит питаться этим-то, жить там-то, ездить туда-то, читать определенные книги и вести определенный образ жизни. Ограничивающих законов становится все больше, а разрешающих все меньше. Очень медленно, но неотвратимо мир становится таким, как его описывал Оруэлл.
