Тридцать лет назад Пьер Бурдье диагностировал: «Давление рынка оказывается исключительно через посредничество эффекта поля: в действительности большая часть сенсационного материала, считающегося козырем в борьбе за аудиторию, обречена на то, чтобы пройти мимо внимания зрителей или читателей, и будет замечена только конкурентами (журналисты — это единственные, кто читает все газеты.). Конкурентная борьба заставляет держать под постоянным наблюдением деятельность своих конкурентов с тем, чтобы воспользоваться предполагаемыми инструментами этого успеха: подхватить темы специальных выпусков, рассказать о книгах, о которых „нельзя не упомянуть“, потому что их заметили другие, пригласить в студию того-то, „обработать“ то или иное событие, о котором рассказали другие. Таким образом, в этой области, как и в других, конкуренция, вместо того чтобы породить нечто оригинальное и отличное от других, стимулирует единообразие предложения. В этом можно легко убедиться, сравнив содержание крупных еженедельников».
Я еще раз хочу акцентировать: не берусь делать выводы, персонально не зная Татьяну (в отличие от ее супруга). Однако не удержусь от пристрастного цитирования пяти золотых правил чиновника.
1. Не думай!
2. Если думаешь — не говори.
3. Если думаешь и говоришь — не пиши.
4. Если думаешь, говоришь и пишешь — не подписывай.
5. Если думаешь, говоришь, пишешь и подписываешь — не удивляйся!
2012. Парфенова — в президенты
Удивил Борис Березовский журналистов в самом начале 2012 года. Он пожелал видеть Леню Парфенова президентом России. Таки сказал: «Леню Парфенова». В интервью интернет-каналу «Дождь» сказал.
Нет, конечно, ведущий давно является фаворитом олигархата, но все-таки эта группа планирует, что страну возглавит авторитетный на Западе менеджер Анатолий Чубайс. Как казалось. Парфенову отводилась роль главы возрожденного Еостелерадио, куда вошли бы ВЕТРК, ТВЦ, Первый и Пятый каналы. В конце концов, он самый авторитетный из отечественных телевизионщиков (недаром стал первым и пока единственным обладателем премии Влада Листьева), у него есть опыт руководящей ТВ-работы (рулил в качестве генпродюсера каналом НТВ) и целая школа мега-профессиональных учеников (в числе которых не только блистательные Андрей Лошак & Алексей Пивоваров). Как бы по Сеньке и шапка. Но президентом?! Не знаю, не знаю.
Мой коллега, экс-главред журнала БНМ меланхолично прокомментировал:
— Совсем Борис Абрамыч в Лондоне заскучал.
Тина Канделаки 2 февраля в своем FасеЬоок’е съязвила: «Березовский предложил в качестве президента Парфенова, я предлагаю Малахова. Если выборы будут честными, Малахов выиграет в первом туре».
Симптоматично, что эта заява прозвучала именно в эфире «Дождя». Неделю спустя у своего знакомого юриста в том же БасеЪоок’е заметил пост:
«Умные мальчики/девочки на „Дожде“ обсуждают моногамные браки. Через какое-то время оказывается, что под моногамными подразумеваются браки однополые. Ну, не знают термина „моногамность“. В креативной мизансцене рабочего обсуждения новостей (это не программа была, типа перебивки между) какой-то из мальчиков (их было двое) креативно-устало вбросил в коллективное обсуждение свою новость, назвав ее моногамные браки.»
Забавно, что в комментах самым популярным стало слово «прелесть».
Ну, допустим писатель Михаил Липскеров (не путать с Дмитрием):
— Эти ребята на «Дожде» меня очень радуют. С ними весело. Они восхитительно не профессиональны и даже не подозревают об этом. Ну что за прелесть!
И только ТВ-мэтр перестроечной эпохи воскликнул:
— Стыдно за Наталию.
Но я думаю как раз, что госпожа Синдеева вполне себе ориентируется в терминологии такого рода. Так что, как говаривал Жванецкий, прошу к столу, вскипело!
Здесь вот какое дело. Я считаю, что информационные войны, олигархические в том числе, очень сильно развратили представителей ремесла. На мой взгляд, эту профессию у нас прикончили Березовский и Гусинский — не потому что ненавидели саму эту профессию, а потому что, исходя из своих коммерческих потребностей, оплачивали «джинсу» в таких количествах, которые были совершенно неадекватны проделанной, даже заказной, работе.
В итоге в какой-то момент профессия журналиста оказалась переоцененной. И появилось очень много дилетантов, при том, что дилетант — этот не тот, у кого нет соответствующего образования, а тот, кто никогда раньше ничем подобным, в смысле журналистикой, не занимался, но в одночасье стал называться журналистом. Причем такие люди подчас сразу, с порога, что называется, начинали получать большие деньги. Но таким, какие были «журналисты», стало и качество самой журналистики.
А что такое журналист? Это человек, у которого есть возможность удовлетворить свое любопытство за казенный счет.
Но журналисты должны быть готовы к тому, чтобы получать немного — потому что это очень интересная работа, и если оплата этой работы покрывает какие-то базовые потребности человека в калориях и прочем, то журналист должен испытывать удовлетворение от такого соотношения. Например, такое отношение в «МК», во многих других изданиях: имеется в виду, что журналист популярного СМИ помимо морального удовлетворения получает еще и прекрасную школу, ему платят как бы стипендию.
Для меня, например, «Московский комсомолец» был такой школой — я именно там узнал, как это делается. Тогда, в конце 80-х, я был завотделом, членом редколлегии и получал в «МК» так называемые полставки — 65 рублей в месяц (полную ставку, кажется, вообще мало кому платили). Это в то время, когда студенческая стипендия была чуть меньше — 40 рублей, т. е. на эти деньги, 65 рублей, нельзя было прожить. Рекламы тогда не было и в помине, и человек на такой зарплате должен был искать еще заработок на стороне — просто для выживания, чтобы хватало на такси, водку и колбасу. Так что я считаю, что нынешние журналисты получают больше, чем должны. В целом я считаю, что наши коллеги зажрались. Потому что они таких денег, какие им платят, не зарабатывают: шедевры не производятся. Но штучные люди, конечно, всегда должны получать и штучную зарплату.
Есть такая вещь, как UGC, — когда сами пользователи порождают контент, если говорить о социальных сетях. Можно зайти на какой-то форум, задать вопрос и собрать информацию за 15–20 минут, после чего осмыслить ее, проанализировать и сделать из этого материал. Ведь раньше для того, чтобы собрать материал, журик должен был физически встать, поехать куда-то, к какому-то человеку, поговорить с ним, записать эту беседу, отредактировать.
В целом раньше можно было потратить целую неделю на сбор материала, который сейчас можно получить за 15–20 минут. Например, находясь в Москве, можно на форуме спросить: «Есть ли тут ростовчане? Если есть — расскажите, что происходит с общественными банями в городе». И собрать материал. А раньше, чтобы узнать это, нужно было «тупо» ехать в сам Ростов, обойти там все бани, со всеми на месте поговорить, выяснить и потратить на эту работу несколько дней.
По Интернету ходит картинка с комментарием на тему, что нынешние выпускники должны гордиться родителями, которые окончили школу без Google и Википедии. Нынешним журналистам очень сложно представить себе, как это делалось раньше, без Интернета. Но другого способа, кроме физического, для сбора материала просто не было, при том что и дозвониться можно было далеко не до каждого человека, до которого нужно было.
А ведь еще раньше, когда была высокая печать, то при правке материала — если ты решил запятую внести, — нужно было заново переливать целую строку в горячем наборе. А сейчас ты на экране движением пальцев за секунды все можешь исправить, потом одним кликом отправляешь все это на печать. То есть принципиально изменились все рабочие параметры, я уж про оперативность сбора и публикации информации не говорю. Так что, повторю: я считаю, что нынешние журналисты получают больше, чем должны, при том что шедевры, за редкими исключениями, не производятся.
Впрочем, если уж зашла речь об этом, то замечу, что слухи о $-миллионах, которые получал Доренко от Березовского за разгром Лужкова в 1999 году, несколько преувеличены. Да, Сергей Леонидыч даже яхтой обзавелся, говорили. Однако сам Доренко рассказывал мне, что это всего лишь так называемый тунцелов, рыбацкая лодка. И швартовал он ее не в престижном Порто-Черво или Пуэрто Банус, а в скромной андалузской Эстепоне. Во многом Доренко мотивирован был идеей противостояния блоку «Отечество».
Хотя на самом деле Березовского не впечатляли идейные бойцы. Ему спокойней было, когда он понимал мотивацию. А под такой он понимал чаще всего $$$. Помню, в октябре 1999 года мы беседовали с ним и Демьяном Кудрявцевым в ресторации приемной «ЛОЕОВАЗА», и Борис поинтересовался, могу ли я за пару дней собрать сильный коллектив super-профи, который мог бы на ходу сменить команду Еолембиовского в «Новых Известиях». Я прямо оттуда набрал Диме Быкову и поинтересовался, готов ли он бросить «Собеседник» и полностью впрячься в старт-ап, добавив, что цену он волен озвучить сам. Дима ответил, что не в деньгах дело, и если речь идет о группе Лужкова — Примакова, то он не впишется ни за какое бабло. Не без гордости за цех, тут же рассказал Борису о реакции Быкова и не без изумления заметил, что такой подход смутил моего собеседника. Березовский предпочитал покупать людей, ему это было понятней. Преданность того же Доренко он не оценил, кстати.
