Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Портфель "ЛГ"
В чашке кофейной
ЛИТРЕЗЕРВ
Алексей ЛОСКУТОВ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 25 лет
***
Лето в Петербурге.
В запахах сирени
Бредят переулки,
Замирает время.
Хорошо валяться
Под широким дубом,
Под дубами снятся
Насти, Кати, Любы.
На лужайке птицы,
Детские колени,
Бутерброды, пиццы,
Женские мигрени,
Выцветшая кожа,
Шлёпанцы и майки,
Мамин крик: «Серёжа!»,
Папин: «Разливайте!»
Кони щиплют листья,
Памятники стонут,
Над рекой разлился
Жёлто-синий омут.
Будет чем украсить
Будничные речи.
И грохочет праздник,
И пылает вечер…
В ТАВРИЧЕСКОМ САДУ
Листва отражается
в чашке кофейной,
В проёме двери важно ходят коты,
Лежат на дороге,
как пятна портвейна,
Следы.
Немного вперёд, за железной оградой,
Где зелень травы
столь свежа и сладка,
Ревут в голосов суете водопады,
Мельчает река.
Я тоже брожу вдоль перил
и решёток
И самозабвеньем наполнен густым.
Умчатся мгновенья,
останутся фото,
Картинки и сны.
Горстями зажгутся огни по аллеям,
Трава распрямится, сотрутся следы.
Я буду рассматривать
в чашке кофейной
Луну и мосты.
ТАИНСТВЕННОЕ КАФЕ
Кафе «Обитель отщепенца».
Сюда приходят вырожденцы,
Здесь ем обед я свой постылый,
Здесь лошадь всадника убила.
После полудня крысы в стаи
Сбегаются, тапёр играет,
А забинтованные лица
За дальним столиком, как птицы,
Клюют хлеба. Бомжи косые
В окошко лезут. Мать Россия!
Ты в каждом здешнем проходимце.
Старушка вяжет тут на спицах
Себе на горб попону ловко,
Стреляет со стены винтовка,
Сосиски, синие как глина,
Вползают в горло господина,
И он немедленно синеет,
Ему решительно дурнее,
Он убегает прочь наружу,
Сорвавши дверь, впуская стужу,
И вертит нас вперёд ногами
Декабрь с жабьими глазами…
В кафе «Обитель отщепенца»
Уж больше некому согреться...
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Клуб 12 стульев
Ироническая поэзия
Ты записался добровольцем?
В краю, где России элита
шальными деньгами сорит,
могучий адронный коллайдер
в альпийскую землю зарыт.
По просьбе учёных вложила
в него миллиарды ООН,
родил чтоб коллайдер частицу
с названьем сакральным бозон.
Известно: как только частицу
изловят учёные те –
откроется истина людям
в великой своей красоте.
Божественный свет воссияет
над грустной юдолью земной,
и столько вокруг будет счастья –
хоть в мир экспортируй иной.
И станет земля наша раем,
а люди – подобны богам.
Поэтому так ненавистен
коллайдер тот света врагам.
Все тёмные силы планеты
коллайдеру тайно вредят:
из строя выводят приборы,
нелепые слухи плодят,
продажных писак нанимают,
чтоб кривдой смущали умы.
Грядёт эпохальная битва
сторонников Света и Тьмы.
На чьей стороне ты, приятель?
Прими же решенье, пора –
союзник вселенского зла ты
иль светлый поборник добра?
Прочти эти вещие строки
и, дверь заперев на засов,
по почте пошли электронной
на сорок любых адресов.
И будет тогда тебе счастье.
А если письмо не пошлёшь –
за шкуру твою не дадим мы
в день битвы и ломаный грош.
Желание быть Наполеоном
Люблю я торт «Наполеон».
Не только в кулинарном смысле.
Ещё ценю его за мысли,
что всякий раз рождает он.
Мне вспоминаются Толстой,
Болконский, Пьер, народ, Кутузов…
(Здесь рифма просится: французов.
Ну если напросилась – стой.)
Толстой любил простой народ,
о Бонапарте ж думал плохо.
Прошла толстовская эпоха,
мир сильно усвистал вперёд.
Контекст текущих дней иной;
по меркам нынешнего века,
успешней нету человека
во всей истории земной.
Он гениальный селфмейдмен.
Он виртуоз самопиара.
Кто из живущих ныне пара
ему?!
Нема таких имён!
Упорным умственным трудом
я добываю к жизни средства.
Что ждёт меня? Впаденье в детство,
по фазе сдвиг и жёлтый дом.
Войдёт ко мне там доктор. Он
глазами добрыми своими
меня изучит.
«Ваше имя?»
И я скажу: «Наполеон!..»
Одноимённый торт я ем,
холестерин в котором вредный,
и с жёлтым домом миг заветный
свиданья
приближаю тем.
Сергей САТИН
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Клуб 12 стульев
Блок пост
ЗОИЛЫ «КЛУБА ДС»
Антон Исаевич повертел в руках роман Тудыкина «Любовь и кровь», внимательно рассмотрел обложку с нарисованной на ней отрубленной женской головой, бегло перелистал десяток страниц, выписав по ходу имена героев, и, вздохнув, отложил книгу в сторону. Включил компьютер и бойко застучал двумя пальцами по клавиатуре:
«Одного взгляда на обложку книги достаточно, чтобы в полной мере ощутить силу и мощь таланта г. Тудыкина, которого смело можно поставить в один ряд с величайшими гениями всех времён и народов: Гомером, Шекспиром и Сергеем Минаевым.
Но скорее раскроем роман и жадно прильнём к сему животворному источнику! Как актуальна и животрепещуща тема! Какой глубокий, я бы сказал сократовский, смысл скрывается за внешне немудрёным сюжетом пламенной любви валютной проститутки и вора в законе! Какие типы! Как вылеплены образы, как ювелирно точно очерчены характеры главных героев: Анжелы и Китайчика. Два-три мастерских удара резца – и перед вами как живые встают страдающая от несовершенства окружающего мира героиня и мечущийся в поисках смысла жизни герой. А как целомудренно чисто, я бы сказал трепетно, вырисованы автором сцены горячей плотской любви героев. Чего стоит сцена отсечения головы героини, каким вселенским драматизмом наполнен внутренний монолог героя, совершающего сей кровавый, но столь необходимый акт.
Сей воистину эпохальный труд…»
Зазвонил телефон.
Антон Исаевич сердито схватил трубку.
