Из Пентагона Меир Амит немедленно поехал в израильское посольство. Вместе с военным атташе Джозефом Гевой он подготовил пространный отчет о том, что произошло в тот день. Меир Амит направил шифрограмму следующего содержания: «Американцы считают нас суверенным государством и полагают, что мы имеем право принимать любое решение, которое, по нашему мнению, необходимо для спасения страны. Со стороны США не йоследует возражений в случае, если мы нанесем удар первыми. Они поймут наши мотивы. И я думаю, что американцы поставят на место русских, если те будут планировать открытую интервенцию».
Стремясь поскорее вернуться домой, Амит поехал в аэропорт и успел на транспортный самолет компании «Эл Ал». Самолет вез в Израиль партию противогазов, срочно запрошенных израильскими военными, которые опасались, что египтяне могут использовать поставленное им Советским Союзом химическое оружие. На борту самолета находился еще только один пассажир — Абе Харман, посол Израиля в США. Тысячи американцев стремились попасть в Израиль, чтобы оказать помощь стране, попавшей в тяжелое положение, однако в тот момент туда полетели только два человека.
Израильская авиация нанесла сокрушительный удар по Каиру на рассвете 5 июня. Первыми целями стали военные аэродромы египтян. Израильские летчики точно знали расположение зенитной артиллерии и радиолокационных станций Египта. Это позволило им незамеченными пройти зону ПВО и неожиданно для противника выйти к цели. Кроме того, израильтянам было известно точное время, когда египетские пилоты завтракали. Именно этот момент и был выбран для нанесения удара.
В результате первого налета израильской авиации удалось практически уничтожить военно-воздушные силы Египта. Эскадрилья за эскадрильей наносили бомбовые удары. К ужасу египтян, израильские «миражи» точно знали, где расположены настоящие цели, а где маскировочные. На макеты не была сброшена ни одна бомба. За короткое время израильская авиация уничтожила систему ПВО Египта. Был полностью разрушен жизненно важный для противника военный завод в Хелване, месторасположение которого считалось одним из наиболее охраняемых секретов в Египте.
Большая часть информации, которая обеспечила столь ошеломляющий успех Израилю, поступила в Тель-Авив от Вольфганга Лотца — шпиона, любившего лошадей, который в это время еще находился в каирской тюрьме в самом начале, как он считал, своего долгого, двадцатипятилетнего заключения.
В первые дни войны мощнейшие оборонительные сооружения, возведенные сирийцами на Голанских высотах, не были атакованы. С этих позиций велся обстрел израильских поселений. Однако 9 июня картина резко изменилась. Сначала истребители-бомбардировщики нанесли уничтожающий удар по позициям сирийских войск на высотах, а затем на горы и холмы, считавшиеся ранее неприступными, двинулись танковые подразделения. Танкистам были известны позиция каждого орудия, расположение каждой противотанковой мины и ходов сообщения. После жестокого боя израильтяне оттеснили сирийцев с их позиций, захватив при этом тысячи пленных. Сложнейшая система обороны с ее танками, артиллерией и минометами превратилась для сирийцев в ловушку.
Эта блестящая победа на Голанских высотах стала возможной только благодаря сведениям, направленным из Дамаска Эли Когеном. Он указал расположение каждой огневой точки противника настолько точно, что израильские танки, самолеты и пехота могли безошибочно наносить свои удары.
Когда сирийцы и египтяне смогли все-таки поднять в воздух свои оставшиеся целыми самолеты, они обнаружили, что их «миги» не могут равняться с израильскими «миражами». Военные эксперты признавали, что ВВС Израиля были очень хорошо подготовлены, пилоты имели очень высокую квалификацию. Однако арабские летчики были поражены тем, что израильтяне помимо всего прочего хорошо знали технические характеристики и возможности «мигов». Они умело пользовались небольшим преимуществом «миражей» в скорости и маневренности. Они также хорошо знали, что у «мигов» в отличие от «миражей», имевших обзор на 360°, имеются так называемые слепые секторы обзора, то есть такие направления, с которых летчик не в состоянии заметить атакующий самолет. Знание этих слабых мест позволило израильтянам несколько скорректировать тактику ведения воздушного боя и добиться, таким образом, стратегического преимущества над авиацией противника.
Не менее важным оказался и тот факт, что стартовые ускорители «мигов» работали на обыкновенном бензине. Это обеспечивало высокую скорость отрыва, но одновременно означало, что дополнительный топливный бак, установленный на стыке крыльев и фюзеляжа, очень легко воспламеняется. Израильским летчикам достаточно было точно прицелиться в этот бак и открыть огонь, чтобы самолет противника вспыхнул как спичка. Один из израильских летчиков, С. Йехуда, так описывал виденную им картину: «Мне стало жаль летчика. У него не было ни малейшего шанса на спасение».
Отличное знание израильтянами конструкции «МиГа», его достоинств и недостатков — результат работы сотрудницы Моссад, которой удалось убедить одного из иракских летчиков-асов — Мунира Редфу — угнать такой самолет в Израиль.
Три истории, повествующие о Вольфганге Лотце, Эли Когене и Мунире Редфе, — лишь часть вклада Моссад в победу Израиля в шестидневной войне. Многие другие разведчики и их коллеги в Израиле сделали свой, пусть меньший, но не менее важный вклад в эту победу. Когда-нибудь мы узнаем и их имена.
Падение Исера Харела
Сведения о том, что Насер пользовался услугами немецких ученых и специалистов, работавших в нацистской Германии, стали поступать в штаб-квартиру Моссад еще в 1956 году от Эли Когена, который в то время работал в Каире. В этот период Моссад больше всего беспокоила военная помощь Советского Союза Египту. Стремясь усилить свое влияние на Ближнем Востоке, Москва почти ежедневно направляла транспорты с вооружением в порт Александрию.
Однако Египет испытывал трудности с твердой валютой и к 1958 году оказался не в состоянии оплачивать советские поставки. Недовольные таким поворотом событий, русские прекратили оказание помощи.
Возникла угроза крушения планов Насера создать мощные вооруженные силы, способные достойно противостоять Израилю. В связи с этим он стал все больше внимания обращать на бывших нацистов, нашедших убежище в Египте. Он надеялся на их помощь в вербовке немецких ученых, которые смогли бы создать не зависящую от экспорта военную индустрию страны. Предлагая высокую, освобожденную от налогов, зарплату, Насер вскоре сумел привлечь в Египет некоторых крупных немецких ученых.
Вилли Мессершмитт, известный авиаконструктор, в послевоенные годы работал в Испании на компанию «Испано-Суиза». Когда к нему обратились с выгодным предложением немцы, работавшие на Насера, он с готовностью согласился отправиться в Египет. В качестве своего главного помощника Мессершмитт взял профессора Александера Бранднера, ведущего конструктора фирмы «Юнкерс» в годы второй мировой войны. В самом конце войны Бранднер попал к русским в плен вместе со многими другими специалистами по авиации. Не желая оставаться в лагере для военнопленных, он предложил свои услуги как инженер.
Позже он стал создателем авиационного двигателя, который был установлен на советском реактивном самолете «Ту-11».
Для Бранднера и Мессершмитта были построены два завода. Они находились в местечке Хелван, в пятнадцати милях к югу от Каира. При поддержке десятков высококвалифицированных немецких инженеров и техников, а также имея бюджет приблизительно в 500 миллионов долларов, они приступили к разработке двух типов сверхзвуковых самолетов для Насера.
Еще больше беспокоило Израиль участие сотен немецких специалистов в работе по созданию ракетной техники. Большинство из них прошли отличную школу в исследовательском ракетном центре в Пенемюнде, где были разработаны и построены мощные ракеты «Фау-1» и «Фау-2». В Египте немцы продолжили свою работу. Правда, на этот раз создаваемое ими оружие дальнего действия было нацелено на Израиль.
