Ознакомительная версия.
Но когда Писемский и его товарищи добрались до Лондона, случилась накладка. В Англии разразилась эпидемия оспы. На Западе это было обычным делом, европейцы жили в антисанитарных условиях, в тесноте городов эпидемии случались часто. Оспа наведывалась через каждые 5-10 лет. Но среди заболевших оказалась Мэри Гастингс. Между прочим, она была не такой уж сногсшибательной красавицей и не столь уж завидной невестой. Об этом говорит ее возраст – 30 лет. А в XVI в. женщины считались совершеннолетними и выдавались замуж с 12 лет. Очевидно, Мэри имела некие важные изъяны, из-за которых засиделась в девках. А тут еще и оспа. Гастингс выжила, но лицо ее было основательно подпорчено.
Ну а еще одним сюрпризом стала позиция русских. Она выглядит однозначной. Царь искал предлог отказать англичанам, но отказать хитро, чтобы вина лежала на них самих. И для этого поставил вопрос ребром. Союз? Прекрасно. Вот и назовите конкретно, какую вы помощь готовы предоставить против Польши, Швеции? Если не войсками, то деньгами? Тут-то англичане опешили. Как – против Польши и Швеции? Вы же, мол, с ними помирились. Разумеется, они не случайно сделали свои предложения уже после того, как помирились. Им требовался такой союз, чтобы их самих ни к чему не обязывал, а только Россию. Но наши дипломаты твердо держались данных им инструкций. Мало ли, что помирились? Вчера помирились, а завтра, глядишь, снова придется воевать.
Кстати, когда мы определяем, что инициатива союза и сватовства исходила не от русских, и перечитываем под этим углом документы, оказывается, что все записи переговоров, поведение сторон, четко ложится в данную струю. Ни одного противоречия! Елизавета долго увиливала от показа «невесты», тянула время, пока у племянницы заживут оспины и можно будет их припудрить. Показали ее лишь в мае 1583 г. Специально выбрали наилучшие условия, освещение – Писемский должен был разглядывать Мэри урывками, гуляя в саду навстречу друг другу. Даже Карамзин, изложивший историю «сватовства» крайне искаженно, должен был признать, что Елизавета «желала этого брака, желала и невеста». О том же красноречиво говорят вопросы англичан – смогут ли дети Мэри наследовать престол? А что дети будут, лондонские воротилы както не сомневались (понадобится – сделаем). Чтобы повысить рейтинг Мэри, ее отцу, графу Гонтингдону, даже приписали титул «владетельного князя», хотя в Англии такого титула отродясь не существовало.
Но королева закидывала и другие удочки. Иван Грозный, предлагая союз в тяжелом 1569 г., когда на Россию наступали поляки, шведы, турки, а царю еще и грозил широкий заговор знати, предусматривал в договоре пункт о взаимном предоставлении убежища монархам двух стран. Теперь Елизавета выражала удовольствие, что царь собирался «посетить Англию», и говорила, что она тоже когда-нибудь желала бы увидеть Ивана Васильевича «собственными глазами». Выспрашивала, спокойно ли нынче в России… Уже не царь, а королева считала нужным готовить себе убежище! Это была одна из главных целей всей затеи!
Ведь Елизавете и ее советникам даже бежать было некуда. И оборона была проблематичной. По закону 1573 г. упраздненную армию должны были заменить отряды местного ополчения, но на поддержку собственного народа королеве рассчитывать не приходилось. Если бы испанцы высадились, население с большой долей вероятности могло признать законным монархом Филиппа II. При нем и его жене, Марии Кровавой, простые люди жили не в пример лучше, чем при Елизавете. Мария заслужила свое прозвище, казнив 2 тыс. оппозиционеров, но она держала в ежовых рукавицах знать и богачей, не позволяла им хищничать, пресекла огораживания, в ее правление не разорялось крестьянство, не вешали нищих и бродяг, не загоняли насильно бедноту в жуткие работные дома при мануфактурах. Все эти прелести принесли «новые люди», окружавшие Елизавету. В случае поражения их ждал народный бунт и эшафот.
Переговоры с Писемским по всем пунктам зашли в полный тупик, но заинтересованность англичан была настолько велика, что они предприняли новую попытку добиться своего. В Россию отправилось посольство Джеронима Боуса. Оно приехало в Москву в октябре 1583 г. Здесь переговоры возглавили Никита Романович Захарьин, Богдан Бельский, Андрей Щелкалов. И первым делом они охладили англичан вопросом, а хочет ли их «невеста» перекреститься в Православие? В ответ на требования монопольной торговли на Севере вывалили кучу претензий: как англичане взвинчивали цены, сбывали гнилые сукна, жульничали, как некоторые из них писали за рубежом гадости о России, как британские купцы помогали шведам и Баторию. Указали, что они в нашей стране гости, а не хозяева, вот и нечего диктовать свои условия – дескать, мы вам на себя «кабалы не давали». Словом, еще раз четко обозначилось, что русских альянс абсолютно не интересовал.
Боус злился, кипятился, несколько раз прерывал диалог с боярами и требовал личных встреч с царем. Что ж, Иван Грозный его принимал. От души разыгрывал перед ним «жениха», только и мечтающего об англичанке. Очевидно, хорошо потешался при этом. Но и он не выдерживал, то и дело выходил из выбранной роли. Боус пробовал юлить насчет союза – мол, королева вовсе не имела в виду войну против Польши и Швеции, она со всеми в дружбе, и готова только мирить царя с его противниками. Иван Васильевич тут же поймал его: «Если главные мои враги – друзья королеве, то как я могу быть ее союзником?» Коли хочет мирить, ну ладно, пусть помирит. Но таким образом, чтобы Баторий отдал Ливонию и Полоцк, а шведы – Нарву. Или пусть англичане вместе с русскими наступают на поляков. Вывод царя был: Елизавета «хочет с нами быти в докончании (союзе) словом, а не делом», и Боус приехал «с пустословием».
А тут еще и Писемский доложил о «невесте» вовсе не в тех вежливых тонах, которые он употреблял в Англии. Боусу пришлось признать, что Мэри «слабого здоровья и не хороша лицом». Но союз Лондону так требовался, так хотелось охмурить царя! И Боус принялся оправдываться плохим знанием русских обычаев, умолял не завершать на этом переговоры, продолжить их позже. Сообщил, что у Елизаветы имеются еще родственницы, причем не одна и не две, а аж «до десяти девок». Заверял, что следующее посольство привезет их портреты – выбирайте на любой вкус. Обещал, что Англия вступит даже и в союз против поляков, если ей дадут торговую монополию и освободят от пошлин…
Царь не отказывался. Хотите – давайте продолжим. Присылайте портреты своих девок. Полюбуемся. Готовьте проект союзного договора. Обсудим. Разумеется, дело кончилось ничем. Заключить договор против Речи Посполитой и Швеции королеве ни за что не бы позволили «торговые мужики» из парламента, которые в это время вовсю торговали польским хлебом. И Иван Грозный знал, что не позволят. А поползновения соблазнить царя прелестями англичанок оборвала его смерть.
Подтверждением особой миссии, которую выполнял во всей этой истории врач Якоби, служит его дальнейшее поведение. Он даже не пытался остаться в Москве, хотя иностранным докторам в России очень высоко платили. Как только царя не стало, он вместе с посольством Боуса выехал на родину. Его работа закончилась. Но прошло три года, Борис Годунов снова пошел на сближение с англичанами, вернул им право беспошлинной торговли, отнятое Грозным. И тут же в Москве появился Якоби! Но теперь он имел уже совсем иные рекомендации, величайшего специалиста по женским болезням – и был приставлен к царице Ирине Годуновой, через которую Борис осуществлял влияние на Федора Иоанновича. То есть, врач опять оказался в ключевой точке информации и принятия решений.
Елизавете и ее приближенным не пришлось бежать и искать убежища в других странах. Испанская «Непобедимая армада» еще не начинала подготовку к вторжению, а разведка Уолсингема уже сообщила o планах, портах сосредоточения, маршрутах. Недостаток армии и флота компенсировали пираты. Принялись долбить испанские корабли прямо в портах, продолжили в пути следования, не допустили к гаваням Фландрии, где армада должна была взять на борт десантные войска, а буря довершила разгром.
Ну а о «союзе», который желали навязать Ивану Грозному, мы с вами можем судить по «союзному» договору, заключенному в 1580 г. между Англией и Турцией. Он был именно таким, какой хотелось бы заключить и с Россией. Британцы не взяли на себя никаких конкретных обязательств, но за чисто декларативную «дружбу» получили огромные привилегии. Они урвали монополию на левантийскую торговлю, устроились в Стамбуле, как дома, окрутили султанский двор, а в итоге откровенно сели туркам «на шею», и выжить их не удалось вплоть до ХХ в.
Кто и как убил Ивана Грозного?
Заговоры против первого русского царя возникали не один и не два раза – в 1553, 1563, 1564, 1567, 1569, 1574 гг. Ничего удивительного в этом нет. XVI в. в Европе вообще был веком заговоров, политических убийств, ядов, интриг. А при Иване Грозном Русь вдвое увеличила свою территорию, стала одной из могущественных мировых держав, пыталась пробить путь на запад для равноправного участия в европейской торговле. Соответственно, для врагов России, желающих ее ослабления, требовалось в первую очередь устранить ее монарха. Государь был и главным защитником Православной Церкви, ее опорой. А XVI в. был веком Реформации и Контрреформации. Иван Грозный мешал как еретикам-сектантам, так и Риму, который как раз в данное время развернул широкую экспансию католицизма, создал для этого весьма эффективную и разветвленную спецслужбу – орден иезуитов. Наконец, успехи нашей страны достигались утверждением самодержавия, царь укреплял централизованную власть, пресекал своеволие знати, ее хищничества и злоупотребления. А это порождало оппозицию аристократов, желавших иметь такие же «права» и «свободы», как в соседней Польше. Внутренние враги находили общий язык с внешними, зарубежные силы искали связи с российскими изменниками.
Ознакомительная версия.
