Теперь дайте телевизору отстояться. Сколько - вопрос вкуса. Кто-то выдерживает день, кто-то месяц. Неплохой результат дает одна рабочая неделя. И вот - готово. Дождливое воскресенье клонится к вечеру. Вы невзначай проходите вдоль забора соседей, помахивая лукошком с грибами. Привлеченная уловом, из калитки выходит мать семейства, ехидная клуша, всегда готовая угостить пирожком и вставить шпильку. Съешьте пирожок, пропустите шпильку мимо ушей. Суньте ей в нос корзинку с отборными сыроежками. Если она не поймет намека, спросите прямо, собираются ли они смотреть вечерний выпуск новостей или пятьсот пятую серию «Ментов на фонарях». Нет? А что будут? Получив приглашение, быстро удаляйтесь.
Снова пауза. Между приглашением и визитом должно пройти не менее получаса. За это время соседи успеют вскипятить самовар и поставить на стол вазу с конфетами. Самовар - потому что мы русские, в конце концов. Если у соседей нет самовара, начните игру сначала, лузер. Ваш телевизор считается сгоревшим.
Итак, являетесь. Ни в коем случае нельзя приходить ровно к началу программы. Должно остаться минут пять на то, чтобы выслушать туманные намеки соседки на ваш недостойный моральный облик (это она про бездомного приятеля, храпящего в мансарде). Доставьте ей это удовольствие. Ешьте конфеты, не стесняйтесь. Пусть соседкин сын, с которым вы вместе учились выжигать по дереву с помощью бабушкиной лупы, нальет чай в стакан так, как умеет: когда вода стоит горкой. Попробуйте отпить, не пролив ни капли. Наконец, из комнаты, где установлен телевизор, доносится голос отца семейства. Ура! Уже началось?
Ближайший час вы с искренним удовольствием смотрите на Президента, спускающегося по трапу, на застывшие итальянские поезда и беспорядки в Монголии. Все это сопровождается анализом сложившейся политической ситуации от присутствующих в комнате. К концу программы чувствуете себя Мушкетоном из «Десяти лет спустя», которому «господин барон показывал на глобусе разные страны». С не- меньшим успехом проходит и пятисотая серия «Ментов».
Но чу, уж слышен гром. Пора двигать домой. Вы размышляете о судьбах мира и светите на тропинку фонариком. На повороте останавливаетесь и глубоко вдыхаете ночной воздух. Кашляете, пытаясь выдохнуть комара, смиряетесь и проглатываете. Становится зябко и как-то томно. Дом, милый дом, глубокоуважаемый муж/жена/кошка/шкаф! В полной темноте заводите машину и едете в город под начавшимся ливнем. Утром на работу. До следующего просмотра телепередач - минимум неделя.
И хотя это только один из примерно 400 способов сравнительно правильно смотреть телевизор, но, по-моему, лучший. Впрочем, ничто никому не мешает изобрести свой.
* ХУДОЖЕСТВО *
Аркадий Ипполитов
Белая лошадь
Портрет покровителя телевидения
Двадцать девятое июня в католическом календаре -день апостола Павла. Как будто приуроченная к этой дате, сознательно ли или просто так хорошо получилось, что скорее, но в Эрмитаже была открыта очередная выставка одной картины, представившая «Обращение Савла» Пармиджанино из собрания Художественно-исторического музея в Вене. Ее сюжет - преображение неверного Савла в праведного Павла - рассказан в Деяниях апостолов:
«Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику.
И выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим.
Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба.
Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?
Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь; трудно тебе идти против рожна.
Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? И Господь сказал ему: встань и иди в город, и сказано будет тебе, что тебе надобно делать».
В рассказе из Деяний обрисована тема Пути в Дамаск, ставшая одной из центральных в цивилизации христианской Европы, исходящей из того, что у каждого из нас есть свой Путь в Дамаск или, по крайней мере, должен быть. На эту тему Пармиджанино и создает свое произведение. Произведение вычурное, влекущее и отталкивающее одновременно. «Обращение Савла» раздражает зрителя: не понять, что же является его темой, - балет ли, выдаваемый за чудо, или чудо, поставленное по законам балета. Произведение открыто декадентское, изысканно-маньеристичное, скандальное чуть ли не столь же, сколь скандально воспринимаются брюсовские строчки: «Водоворотом мы схвачены// Последних ласк.// Вот он, от века назначенный,// Наш путь в Дамаск!»
В реальности существования Павла - по-латыни paulus - малый, небольшой, незначительный - имя, принятое Савлом после обращения, - нет никаких сомнений. Он родился в самом начале первого тысячелетия, в городе Тарсе, крупном эллинском городе в Малой Азии, в семье торговца тканями, иудея по происхождению и вере, но римского гражданина, и был младшим сверстником Иисуса Христа. Римское гражданство досталось Савлу по наследству, что ставило его в особое положение, в дальнейшем определившее его взаимоотношения с окружающим миром. Отец Савла мог получить римское гражданство только одним способом: купить его, что свидетельствует о том, что наследственное состояние было немалым, так что по рождению Савл относился к кругу богатой провинциальной буржуазии. Судя по тому, что он говорил и писал по-гречески и по-латыни, он получил основательное, хотя и не блестящее, образование. Типичный компрадор, Савл добился высокого положения в иерархии еврейской общины Малой Азии и христиан ненавидел не по религиозным соображениям, а в первую очередь по политическим, видя в их движении, проникнутом идеей националистического мессианства, угрозу процветанию нейтральной Иудеи под сенью Римской империи. Заручившись полномочиями высших представителей общины, подкрепленными его персональными взаимоотношениями с римскими властями, он отправился в Дамаск, желая прекратить еврейскую смуту, угрожающую спокойствию на Ближнем Востоке. В это время ему было около сорока лет.
Вот тут- то его и поражает внутренне озарение, поглощающее его полностью, без остатка, так что он не видит ничего вокруг себя, кроме своего, разом изменившегося внутреннего мира. В тех же Деяниях подчеркивается: «Савл встал с земли и с открытыми глазами никого не видел». Он не ослеп, но просто не замечал окружающего, впав в тяжелую депрессию: «И три дня он не видел, и не ел, и не пил». Выйдя из оцепенения, Савл знакомится с христианской общиной Дамаска, а потом отправляется на три года проповедовать в дикую Аравию.
О пребывании его в Аравии ничего неизвестно, скорее всего, это было что-то вроде пустынничества, но затем, вернувшись, он начинает бурную деятельность, проповедуя истину чуда Воскрешения по всей Римской империи. Он выводит христианство за пределы иудейской общины, став основателем христианского универсализма. Павел утверждает, что новая истина христианства предоставлена и предназначена всем, открыта каждому, вне зависимости от его принадлежности, национальной ли, культурной ли, социальной ли или половой: «Нет уже иудея, ни язычника: нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского; ибо все вы одно во Христе Иисусе». Он провозглашает, что наше спасение в вере, а не в делах, и что мы не под законом, а под благодатью, снимая все различия в пользу радикального единства нового учения, адресуя христианство всем без исключения, без всяких ограничений. Наряду с апостолом Петром он становится основателем христианской церкви, одним из самых почитаемых святых как католиками и православными, так и протестантами, в честь него возводятся великие соборы, и он провозглашается покровителем теологов, печати и средств массовой информации, в том числе и телевидения.
Послания Павла, написанные где-то в 50-58 годах нашей эры, многими считаются древнейшими дошедшими до нас христианскими текстами, возникшими раньше канонических Евангелий. Они всегда имеют адресата и представляют не теоретические рассуждения, а очень конкретные и энергичные идеологические письма-распоряжения представителям небольших групп, основанных в разных концах империи и связанных личностью единого руководителя. Разнообразие адресатов обрисовывает активность Павла, находившегося в постоянном движении: Антиохия, Иерусалим, Эфес, Кипр, Фессалоники, Афины, Коринф, Тир, Крит и Рим в течение двух лет. Он все время передвигается, и жизнь его полна трений с властями и пребывания на скрытых явках, тайных встреч и публичных выступлений, кораблекрушений и судебных разбирательств. Апостолом он называет себя в некотором смысле самозванно, так как прямым учеником Иисуса не был, и его отношения с палестинскими активистами, в том числе и с Петром, отнюдь не безоблачны: недаром оба основателя христианской церкви приходят к компромиссу, разделяя сферы влияния. Павел проповедует христианство среди язычников в разных концах империи, в то время как Петр контролирует взаимоотношения новообращенных с центром в Иерусалиме. Павел активен, подвижен и деятелен. Его номадизм и энергетика, исходящая от его личности, делают Павла привлекательным для современных радикальных интеллектуалов, сравнивающих его с Лениным, распространяющим марксизм. Апостола Павла обожали леваки молодежного движения 1960-1970-х, и о нем хотел снять фильм Пьер Паоло Пазолини, перенеся его деятельность в XX век, в сороковые - пятидесятые годы.
