Как ни странно, наши улыбающиеся лица провисели на самом верху экрана три дня. Число подписчиков блога росло с каждой минутой – и этого мы тоже не ожидали. Когда появилась онлайн-версия Wall Street Journal, отзывы о нашей статье были вполне положительными, но в комментариях начались и споры. Мы не вмешивались, чтобы читатели сами прояснили собственные позиции.
Мы по-прежнему отвечали на каждое письмо. Оказывается, мы написали о том, что было важным и по-настоящему интересным для многих. Из писем наших читателей мы понимали, что те, кому недолго осталось до пенсии, видели в нашем рассказе возможность по-новому взглянуть на оставшуюся треть или половину жизни. Некоторые писали, что чувствуют себя в тупике и что наш рассказ заставил их по-новому взглянуть на будущее и попробовать выработать план, который поможет им перестать делать только то, чего от них ждут другие. Те, кто не мог путешествовать по причине здоровья или еще из-за чего-то, писали, что им все же понравилась наша история и они ждут новых публикаций. (Вначале я очень радовалась таким письмам, но тут же вспоминала, сколько мне еще предстоит работать над книгой, и как-то расстраивалась.) И совсем странно, что многие из написавших нам были совсем молодыми людьми; некоторые из них путешествовали, когда им было двадцать с чем-то, но сейчас они должны были работать и заботиться о семье. Было приятно, что и для ровесников наших детей статья оказалась полезной. Многие писали, что мы даем им надежду и что когда-нибудь, когда они выполнят все свои обязательства перед детьми, они, возможно, снова смогут путешествовать. Некоторые задавали вполне конкретные вопросы о том, как мы все спланировали, и мы с радостью делились всем, что знали. Нас называли «вдохновляющими», «героями», «смелыми». И никто не написал ничего негативного или обидного. И это тоже нас вдохновляло.
А вот и кое-что новое: стали приходить письма с просьбами об интервью от журналистов из газет, журналов и с телевидения. Все это нам очень льстило, но тут же нас охватывал страх и мы начинали лихорадочно думать, что же делать дальше. Моя позиция была простой: не делай ничего, пока тебе нечего (вроде книги) предложить, – этим принципом я руководствовалась и все годы моей работы в области PR. Тим же предпочитал ковать железо, пока горячо. Однажды вечером, после особенно оживленного обсуждения, он сказал:
– Ты только не начинай сразу спорить, но Рик Риккобоно советует нам позвонить Саре Макмюллен. Мы все знаем, как она агрессивна и настойчива, когда дело касается отношений с общественностью, и я уверен, что она посоветует нам что-нибудь дельное.
Рик, один из ближайших друзей Тима и владелец тех самых удобнейших кожаных кресел, которые мы так полюбили, пока жили в Лондоне, – еще и крупный эксперт по правовым вопросам в цифровых медиа и работает по всему миру с музыкальными брендами. Он нас очень вдохновлял и поддерживал в работе с книгой, и я уже несколько раз обсуждала с ним по телефону наши новости. Его советы я ценила.
– Идея хорошая, конечно. Я знаю, что Сара очень толковая. Ты же мне сам рассказывал, что она много лет работала с Элтоном Джоном. Судя по всему, она не только талантлива, но и очень упорна и уверена в себе, раз справилась с такой работой.
Мы позвонили Саре и рассказали о нашей проблеме.
– Значит, так, – ответила она нам из своего офиса в Хьюстоне, – думаю, Линн права. Лучше отложить все большие интервью до момента выхода книги.
Пока мы говорили, я совершенно влюбилась в Сару – и не потому, что она со мной согласилась, а потому, что она оказалась именно такой, какой я ее себе и представляла: умной, веселой, милой, щедрой. Мы с ней так подружились, что Тим теперь даже выходит из комнаты, когда мы с Сарой, как две лучшие подружки, начинаем обсуждать прически и туфли! Она настолько мастерски нас направляла и так искренне была увлечена нашей историей, что мы получили еще больше удовольствия от нашей мимолетной славы. И Сара, и Рик уделили нам немало времени, превратились в нашу группу поддержки, предлагали дальновидные советы всегда, когда мы их об этом просили. Эти люди стали для нас спасательной шлюпкой в неизвестных водах, и мы всегда будем им благодарны.
В следующие несколько дней мы были так заняты, отвечая на письма, что едва говорили друг с другом, если не считать чтения вслух особенно трогательных или удивительных фрагментов писем. Разумеется, мы отправили ссылку на статью друзьям и родным и потом много обсуждали ее в скайпе и по FaceTime. Мы мало спали и даже душ принимали уже ближе к вечеру. Дошло до того, что и за продуктами мы не выходили.
Как-то я обвела взглядом нашу маленькую гостиную и начала смеяться. Тим нехотя оторвал взгляд от компьютера:
– Что случилось?
Он уже два дня не брился и, судя по всему, не причесывался. Я выглядела и того хуже. На часах 11 утра, но мы оба были еще в пижамах.
– Ты только посмотри на этот бедлам! У нас никогда не бывает особого порядка, но сейчас мы уж совсем низко пали. Надо это прекращать и привести здесь все в нормальный вид!
Я вам сейчас объясню, что у нас творилось. Журнальный столик был занят уже не только моим компьютером и записями – тут же стояла початая банка с арахисовым маслом, из которой торчал нож, на бумажной салфетке были рассыпаны крошки крекеров, рядом валялся огрызок яблока. Тут и там в комнате виднелись пустые банки из-под колы, выдохшееся безалкогольное пиво, грязные винные бокалы. Кастрюля в раковине, в которой мы разогревали суп, ждала, чтобы кто-нибудь ее наконец вымыл.
– Да… Ты права. Дай-ка я только закончу отвечать на письмо, и займемся уборкой, – смущенно ответил Тим.
Следующие несколько часов мы посвятили уборке квартиры и приведению себя в порядок. Вернувшись с продуктами, мы увидели под дверью записку от Алана и Морин: «Давно вас не видели, друзья. Пора вам сделать перерыв. Шесть вечера! Наше здоровье (типичное ирландское выражение), А. и М.»
Вот это нам и было нужно! Нас будто несло в открытые воды неизведанного океана, а Алан и Морин стали нашим якорем. Наконец-то, впервые за эти дни, у нас был повод сделать перерыв! Алан и Морин встретили нас, расцеловали, усадили в «наши» красные кресла в гостиной. Алан налил Тиму что-то крепкое, мне протянул бокал красного вина. А потом они принялись внимательно слушать все наши рассказы о событиях последних дней и о неожиданном для нас внимании прессы и читателей. Огонь в камине трещал и вспыхивал, за окнами «Старого Коннахта» в тот вечер бушевал ветер. В нашей жизни происходили серьезные изменения, но мы не понимали пока, как с ними справляться. Наши советчики и помощники – Боб, Рик и Сара – увлеченно рассуждали о книгах, телевидении, интервью, и все это по-настоящему пугало нас, спрятавшихся в этой квартирке в Ирландии.
После прекрасного вечера в компании Алана и Морин мы приготовили очередную порцию супа из банки и съели его с крекерами. В течение нескольких следующих дней поток писем не прекращался, и коллеги из Wall Street Journal попросили меня коротко ответить на самые часто задаваемые читателями вопросы. Я с радостью принялась за работу.
* * *
Наша жизнь в Ирландии подходила к концу, и нам предстояло принять несколько серьезных решений. Уже несколько литературных агентов предложили представлять мои интересы. В новостной программе одного из центральных телеканалов объявили о нашем участии в одном из выпусков. Каждый день возникали какие-то вопросы, требовавшие быстрых решений, и с каждым днем наши советчики все больше и больше помогали нам. Мы старались не забывать хотя бы покупать продукты, поддерживать в доме чистоту, все перестирать перед отъездом и одновременно писали ответы и допоздна говорили по телефону. Неожиданно восьмичасовая разница во времени с Калифорнией стала очень осложнять нам жизнь, потому что когда мы завершали свой и без того долгий и утомительный рабочий день, калифорнийцы только просыпались и начинали звонить, задавать вопросы, планировать наши дальнейшие шаги. Дни пролетали незаметно.
У нас почти не оставалось пространства для маневра. Отменить бронь в Марракеше мы не могли, не заплатив штрафов, поэтому нужно было ехать, даже с риском того, что интернет там будет плохим. После Марокко мы должны были сесть на круизный лайнер, и дату отъезда тоже нельзя было изменить – к ней были привязаны и другие наши планы и брони гостиниц. Мы вставали очень рано, ложились поздно, оба совершенно вымотались – и из-за нагрузки, и из-за переполнявших нас эмоций. Уезжая из Ирландии, мы решили оставить осенние пальто у друзей, а другие теплые вещи отдали в местный благотворительный магазин. Я подписала контракт с Даной Ньюман, человеком энергичным и увлеченным. Она была одновременно и литературным агентом, и опытным юристом с богатым опытом работы с авторами нехудожественной литературы. Вот этого я совсем не ожидала, когда много месяцев назад печатала свои визитки в Мексике!
