Дмитрий Калюжный - Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола]

Известно, что перед началом войны против Карла XII Пётр посылал своего посла по специальным поручениям А. Виниуса в Новгород, Псков и в Сибирь, чтобы заручиться их поддержкой. Псков тогда был пограничным городом со Шведской Лифляндией. Псковичи пропустили экспедиционный корпус Б. П. Шереметева, шедший на Нарву, поскольку больше опасались Карла XII, нежели Петра, но когда после поражения московские войска отошли ко Пскову, сомневались, впускать ли их, справедливо опасаясь мести шведов. Однако впустили…

Именно это стало фактическим концом Псковской республики, ибо ещё в 1650 году псковичи не только не пустили в город московские войска, а прогнали их с треском, так, что царь Алексей Михайлович вынужден был созвать Собор для замирения с Псковом, причём его предложения воевать с Псковом были Собором отвергнуты.

Чуть раньше псковитяне и новгородцы совместно реквизировали хлебно-денежный обоз Московии, направленный шведам в обход них. И Московия ничего не смогла с этим поделать.

История падения Новгорода на Волхове связана с появлением там в 1649 году (по книге «Государи дома Романовых» — в 1648) знаменитого Никона, будущего патриарха. Направленный туда в качестве нового митрополита, он начал насаждать свои порядки, организовал многочисленные пытки и казни непокорных новгородцев. А когда новгородцы отказали ему в доверии и подняли в 1650 году бунт, прогнав никоновского воеводу и полностью восстановив прежнее земское правление, Никон впустил в город вызванный им карательный отряд И. Хованского, устроивший там откровенную резню.

Это и есть реальное начало ликвидации самостоятельности Новгорода на Волхове. От окончательного разгрома город спасла тогда угроза вмешательства Швеции, а также активное сопротивление московской экспансии со стороны целого ряда других областей, в первую очередь, Пскова, Воротыни и Слободской Окраины, а позже — Рязани-Черкассии. В итоге статус ослабленной Новгородской республики-принципата ещё сохранялся до конца века.

Стоит сказать хотя бы несколько слов и о совершенно незаслуженно забытом Бельском принципате. Столица его, г. Белый (нынешний райцентр Тверской губернии) известен с 1359 года. И это, по-видимому, реальное время основания одного из центров Белой Руси ордынского периода. Но серьёзных раскопок, насколько известно авторам, здесь не велось.

К середине XVI века в России насчитывалось уже до 160 городов, и некоторые из них были весьма крупными. Так, в Москве жило до 100 тысяч человек, в Новгороде Великом свыше 25 тысяч. В городах развивалось товарное производство. Историки так и сообщают: «Появление и развитие товарного производства и региональной специализации означало, что наметились предпосылки образования единого всероссийского рынка». А это — основа возникновения единой нации.

В предыдущих главах нашей книги мы показали, что политическая ситуация к западу от Москвы, вплоть до Польши определялась династическими и религиозными спорами различных владык. Среди высшей элиты сложилась своеобразная местническая система, в которой каждый князь имел «место» по своему рождению от знатного отца, и доказывал своё преимущество в соответствии со своими представлениями о «месте» при помощи всех доступных ему ресурсов. Религия была одним из таких ресурсов, дающих возможность идеологической апелляции к народу в случае нужды; князья принимали религию той земли, которой правили в данный момент, и соответственно могли менять своё имя.

Представления разных князей о «местах» зачастую были весьма различными, что приводило или к войнам, или к согласию с решением некоего высшего иерарха, чаще всего именуемого «царём Орды». Ещё одним способом решения сиюминутных проблем были династические браки, от которых рождались дети, — но когда они вырастали, проблем становилось ещё больше, поскольку в споре о «месте» аргументом становилась не только знатность отцов, но и дедов, иногда из самых разных родов.

Дальше мы покажем, что такая же ситуация была и на восток, и на юг от Москвы, с несколько иными религиозными компонентами.

1410. — Битва при Грюнвальде объединённых сил русских, белорусов, литовцев, чехов и поляков и татар с Тевтонским орденом, победа над ним. В 1411 году заключён Торуньский мир.

В том же 1411 году Великий князь Литовский Витовт и сын Тимура Джеляль-уд-дин начали «наводить порядок» и на востоке. Они свергли хана Сарая, и в дальнейшем в Сарае правил внук Тимура, Улу-Мухаммед. Они возвысились над Москвой и в 1412 обязали князя Василия I Дмитриевича (зятя Витовта) платить дань.

1421–1422. — Голод «по всей земле Русской».

1421. — Торговый договор Новгорода с Ливонским орденом.

1425. — Умер Василий I Дмитриевич. Начало княжения в Москве его десятилетнего сына Василия, опекуном которого становится князь литовский Витовт, защищавший наследника от притязаний его дяди по отцу — Юрия, князя Галицкого и Звенигородского.

1430. — Смерть Витовта и вооружённое столкновение Василия II с Юрием Галицким, претендующим на Московский престол.

В 1431 году Василий Васильевич (внук Витовта и Дмитрия Донского) получил в Сарае ярлык на княжение в Москве, а возвёл его на престол в Успенском Соборе Московского Кремля посол сарайского хана Улу-Мухаммеда. Видимо, православных подданных нового князя не смущало присутствие в соборе «басурманского» посла, да и он сам не чувствовал себя некомфортно.

Затем более сильные родичи изгнали Улу-Мухаммеда из Сарая, но он без дела оставаться не мог, и проявил себя очень кипучим человеком. Некоторое время правил в Крыму (фактически став основателем независимого Крымского ханства по договору с Кичи-Мухаммедом), затем пытался организовать новое ханство в Белёве и, наконец, в 1438 обосновался в Казани. С этого момента, собственно, и начинается военная «казанско-московская» история: в 1439 хан взял Нижний Новгород, затем пришёл под Москву, но Кремля не одолел, а только сжёг посады, а на обратном пути сжёг и Коломну. Василий, пока хан разбойничал возле столицы, из Москвы скрылся.

1445. — Поход «казанских царевичей» на Москву, пленение Василия II под Суздалем. Князь оказывается во власти Улу-Мухаммеда, полностью принимает условия данника, и его отпускают на княжение после уплаты огромного выкупа. Он также идёт на территориальные уступки казанцам.

Когда Василий Тёмный попал в татарский плен, Москва собрала для выкупа двести тысяч рублей. Чтобы представить себе огромность этой суммы по тогдашним масштабам, вспомним, что тот же Василий Тёмный, разгромив Новгород, наложил на него дань в десять тысяч рублей, а после Смутного времени, то есть полтораста лет спустя, Москва по Столбовскому миру уплатила Швеции контрибуцию в двадцать тысяч. Двести тысяч было совершенно неслыханной суммой. Зачем же москвичи собрали её, и почему московский посад отдавал последние рубли? Казалось бы, избавились от князя-«деспота», — и слава Тебе, Господи. Нет, собрали и заплатили. Любили, наверное, Василия Васильевича.

А он вернулся не одни; его сопровождали, и затем стали в Москве править присланные ханом пятьсот татарских людей — «князья татарские со многими людьми» (см. М. Худяков, «Очерки по истории Казанского ханства», стр. 27). Надо полагать, Улу-Мухаммед, раздававший в лучшие годы своей карьеры ярлыки на правление от имени высшей власти, так и продолжал считать Московию «своей» землёй, — но Василий так не считал, поскольку знал, что Улу-Мухаммед со своей властной должности уже снят, и подчинился только под давлением силы. А что касается этой «силы», то нам кажется характерным употребление М. Худяковым выражения «князья татарские». Казанское население не называло себя татарами. Здесь жили булгары, чуваши, черемисы, — а власть держали князья, пришедшие с Улу-Мухаммедом. Они и были татарами, поработителями самих казанцев.

Татары, приехавшие в Россию, стали устраиваться здесь так, как им было желательно, и начали сооружать мечети в русских городах, где поселялись. Впоследствии — через 100 лет! — русский посол в Турции заявил: «Мой государь не есть враг мусульманской веры. Слуга его, царь Саин-Булат господствует в Касимове, царевич Кайбула в Юрьеве, Ибак в Сурожике, князья ногайские в Романове: все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях… В Кадоме, в Мещере многие приказные государевы люди мусульманского закона. И в тех городах мусульманской веры люди по своему обычаю мизгити и кошени держат, и государь их ничем от их веры не нудит и мольбищ их не рушит».