которые могли позволить двум этим компаниям, а благодаря им и Амстердаму сохранить гегемонию в международной торговле. Чтобы объяснить утрату голландской гегемонии, необходимо рассмотреть развитие конфликта элит в Нидерландах во второй половине XVII и XVIII веке.
Истоки застоя элит и негибкости Северных Нидерландов
I. Налоги и государственный долг
И купеческая элита Амстердама, и не столь процветающие и менее могущественные элиты остальной Голландии и других провинций Северных Нидерландов были способны встроить механизмы защиты своих политических и экономических интересов в структуру нидерландского государства, вооруженных сил и коммерческих предприятий. Как демонстрирует Джулия Адамс, [239] купеческие семейства в Северных Нидерландах, а также аналогичные семьи в других частях Западной Европы прежде всего в большей степени беспокоились о сохранении своих фамильных привилегий и полномочий на поколения вперед, нежели об успехах собственных индивидуальных карьер и своём благосостоянии. Этот династический трюк они осуществляли путём легитимации своих притязаний на должности, собственность и власть в смысле своего отеческого авторитета в семьях, а правители и более мелкие должностные лица выдвигали претензии на то, чтобы быть политическими отцами своих подданных (священники и проповедники же притязали на роль духовных отцов своей паствы).
Наряду с тщательным формированием, постоянным подтверждением и сохранением на века идеологических притязаний на патримониальную власть, элиты Северных Нидерландов закрепляли свои требования в правовом и организационном аспектах. Адамс [240] демонстрирует, каким образом голландские купеческие семьи составляли «письменные контракты» (contracts of correspondence) [241] — правовые документы, формировавшие систему ротации должностей и раздела прибылей от торговых маршрутов и купеческих компаний среди семей элиты, которая сохраняла их могущество и права на доходы в качестве патримониальной собственности. Эта система также не допускала тот тип конкуренции между множеством элит, который был распространён во Франции, о чём шла речь в предыдущей главе. Единство элит помогало противостоять серьёзным вызовам со стороны неэлит Северных Нидерландов и препятствовало усилению могущества статхаудера за счёт провинций. [242]
На восходящей стадии голландской гегемонии письменные контракты обеспечивали купцам и землевладельцам некий механизм объединения и консолидации ресурсов для борьбы с испанцами, контроля над транспортными маршрутами и рыболовными угодьями в Балтийском море, а также отправки кораблей и вооружённых людей в Средиземноморье, а затем и на Американский и Азиатский континенты. Кроме того, письменные контракты заверяли, что участвующие в них семьи благодаря гарантированному контролю над должностями будут способны налагать вето на действия правительства и привилегированных компаний, которые могли бы ослабить их возможности защищать своё богатство или отодвинуть их на вторые роли в нидерландском государстве. Аналогичным образом приложение письменных контрактов к слиянию восьми конкурирующих торговых компаний Северных Нидерландов в ОИК гарантировало, что купцы будут готовы конвертировать в акции новой компании уже сделанные ими инвестиции и уже имеющийся доступ к рынкам, торговым путям и должностным лицам в Азии, будучи уверенными в том, что письменные контракты гарантируют им доступ к возможностям как активного участия в азиатской торговле, так и пассивного получения доли прибылей ОИК в качестве акционеров. В целом эти контракты формировали ту рамочную структуру, которая обеспечивала, что громадные прибыли, получаемые от формальной и неформальной империи Северных Нидерландов, будут направляться семьям, инвестировавшим свой капитал и политическое могущество в создание нидерландского государства, а также в военные и экономические завоевания голландцев по всему свету.
Письменные контракты предотвращали конфликты элит [243] и обуславливали консолидацию и мобилизацию богатства и могущества купцов, поскольку в них содержались «записанные права наследования, заложившие систему, в рамках которой все соответствующие выработанным критериям семейства элиты будут поочерёдно получать должности мэров, директоров в Ост-Индской компании и другие корпоративные привилегии». [244] Письменные контракты были частью более масштабной конституционной системы, которая устанавливала отношения между городами Голландии, а также между Голландией и другими, менее богатыми и менее населёнными провинциями Северных Нидерландов. Институциональная структура Соединённых Провинций была закреплена в 1609 году и оставалась неизменной до падения республиканского режима в 1795 году, [245] которое произошло спустя продолжительное время после того, как Нидерланды подвинула с позиции гегемона Британия.
Фискальная система Северных Нидерландов, как и письменные контракты, была устроена таким образом, чтобы склонить множество элит к вхождению в единую политию благодаря защите (казалось, вечной) возможности каждой провинции и каждого города препятствовать мерам, налагающим новые налоговые обременения, которые они не хотели бы на себя принимать. У каждой провинции был один голос в Генеральных штатах Соединённых Провинций, и любая из них могла наложить вето на повышение совокупной налоговой нагрузки. [246] Вклад каждой провинции в общий бюджет устанавливался в виде той или иной доли целого — это была адаптация системы квот для провинций, разработанной Габсбургами, которая оставалась неизменной с 1616 по 1792 годы. Голландия платила в общий бюджет 58%. Напрямую начислялись только таможенные тарифы и некоторые мелкие пошлины — на эти виды налогов приходилось лишь 20% бюджета страны. По остальным 80% провинции выполняли свои квоты главным образом за счет акцизных налогов в Голландии и земельных налогов в других, более аграрных провинциях. [247]
По сути, конституционное устройство Северных Нидерландов и такие организации, как ОИК и ВИК, формировали «механизмы блокировки» (veto points), которые давали каждой провинции и каждому городу, а также основным купеческим семьям, участвовавшим в письменных контрактах, возможность создавать препятствия для любых реформ и трансформаций, которые повредили бы их частным семейным или финансовым интересам, даже если это шло в ущерб инвестициям или политическим изменениям, необходимым для расширения или сохранения голландской гегемонии. Первоначально нидерландские институты были предназначены для формирования сплочённости и мобилизации ресурсов, которые позволяли Соединённым Провинциям, по словам Джованни Арриги, ловить «попутный ветер». [248] Но затем те же самые институты препятствовали изменению голландского курса или перенаправлению государственного корабля по ветру, который дул в иных направлениях и с гораздо большей силой после того, как конкурентоспособный потенциал в производстве, торговле, военной сфере и финансах сформировала Британия.
Фискальная система Северных Нидерландов хорошо функционировала в первые десятилетия XVII века, поскольку менее богатые провинции разделяли стремление Голландии к агрессивной военной позиции в отношении Габсбургов, а Голландия оплачивала большинство издержек военных предприятий, которые поддерживали все провинции. Однако, как только испанцы отступили и, казалось, согласились с автономией Северных Нидерландов, амстердамские купцы, весьма склонные к миру с Испанией и охочие до богатств, которые обещало возобновление торговли, были готовы
