Вот мнение генерала, потом президента Дуайта Эйзенхауэра.
В 1945 году военный министр Стимсон во время посещения моей штаб-квартиры в Германии проинформировал меня, что наше правительство готовилось сбросить атомную бомбу на Японию. Я был один из тех, кто считал, что есть целый ряд убедительных причин поставить под сомнение мудрость такого решения. Во время его описания… меня охватила депрессия, и я озвучил ему мои глубокие сомнения, во-первых, основывающиеся на моей вере в то, что Япония была уже разбита и что атомная бомбардировка была совершенно излишней, и во-вторых, потому что я считал, что наша страна должна избегать шокировать мировое мнение использованием оружия, применение которого, на мой взгляд, более не было обязательным как средство сберечь жизни американских солдат».
А вот мнение адмирала Ч. Нимица.
Японцы уже, фактически, запросили мира. Атомная бомба не сыграла решающей роли, с чисто военной точки зрения, в поражении Японии.
Атомные бомбардировки были большим экспериментом над людьми, которых и за людей не считали. Для тех, кто планировал бомбардировки, японцы были чем-то вроде желтых обезьян, недочеловеками. За доказательствами ходить далеко не стоит. Американские солдаты, в частности морские пехотинцы занимались весьма своеобразным сбором сувениров – расчленяли тела японских солдат и мирных жителей Тихоокеанских основов, а их черепа, зубы, руки, кожу и т. д. посылали на родину своим близким в качестве подарков. Нет полной уверенности в том, что все расчлененные тела были мертвыми: американцы не брезговали выдирать золотые зубы у еще живых военнопленных.
По мнению американского историка Джеймса Вейнгартнера между атомными бомбардировками и коллекционированием частей тел противника есть прямая связь, и то и другое было результатом дегуманизации противника: «Широко распространённый образ японцев как недочеловеков создавал эмоциональный контекст, который обеспечивал ещё одно оправдание для решений, результатом которых была гибель сотен тысяч человек»].
Но вы возмутитесь и скажете: то грубые пехотинцы. А решение в конечном счете принимал интеллигентный христианин Трумэн. Ну что же, предоставим слово ему:
На второй день после бомбардировки Нагасаки, Трумэн высказал что «единственный язык который они понимают – это язык бомбёжек. Когда приходится иметь дело с животным, приходится обращаться с ним как с животным. Это очень печально, но тем не менее это так».
После капитуляции Японии, с сентября 1945 года в Хиросиме и Нагасаки работали американские специалисты, в том числе врачи. Но они не лечили несчастных «хибакуся» – больных лучевой болезнью, а с неподдельным исследовательским интересом созерцали, как у них выпадают волосы, шелушится кожа, затем на ней проступают пятна, начинаются кровотечения, как они слабеют и умирают. Ни капли сострадания. Vae victis (горе побежденным). И наука превыше всего!
Но я уже слышу возмущенные голоса: «Отец дьякон, кого вы жалеете? Не тех ли японцев, кто вероломно напал на американцев в Перл Харборе? Не ту ли японскую военщину, что совершала страшные преступления в Китае и Корее, убила миллионы китайцев, корейцев, малайцев, причем временами зверскими способами?» Отвечаю, большинство погибших в Хиросиме и Нагасаки не имели к военщине никакого отношения. Это были мирные жители – женщины, дети, старики. При всех преступлениях Японии, нельзя не признать известную правоту официального протеста японского правительства от 11 августа 1945 года.
Военные и гражданские лица, мужчины и женщины, старики и молодежь, были убиты без всякого разбора атмосферным давлением и тепловым излучением взрыва… Указанные бомбы, использованные американцами, по своей жестокости и ужасающим эффектам, намного превосходят отравляющие газы или любое другое вооружение, использование которых запрещено. Япония протестует против попрания США международно признанных принципов ведения войны, нарушенных как при использовании атомной бомбы, так и при ранее применявшихся зажигательных бомбардировках, которые убивали стариков.
Наиболее трезвая оценка атомных бомбардировок была озвучена индийским судьей Радхабинутом Палом. Напомнив данное кайзером Германии Вильгельмом II обоснование его обязанности скорейшим образом закончить Первую мировую войну – «все должно быть отдано огню и мечу; мужчины, женщины и дети должны быть убиты, и ни одно дерево или дом не должен остаться не разрушенным», Пал заметил:
Эта политика массовых убийств, проводимая с целью скорейшего завершения войны, рассматривалась как преступление. Во время войны на Тихом океане, которую мы здесь рассматриваем, если и есть что-то, приближающееся к рассматриваемому выше письму императора Германии, то это решение союзников использовать атомную бомбу.
Действительно, мы видим здесь четкое преемство между германским расизмом Первой и Второй Мировой войны и расизмом англо-саксонским.
Создание атомного оружия и особенно его использование обнажило страшную болезнь европейского духа – его гиперинтеллектуализм, жестокость, волю к насилию, презрение к человеку. И презрения к Богу и его заповедям. Показательно, что атомная бомба, сброшенная на Нагасаки, разорвалась неподалеку от церкви. С шестнадцатого века Нагасаки были воротами для христианства в Японию. И вот протестант Трумэн отдал приказ о ее варварском уничтожении.
Древнегреческое слово ατομον означает и неделимую частицу, и личность. Это не случайно. Разложение личности европейского человека и разложение атома шли рука об руку. И это поняли даже такие безбожные интеллектуалы, как А. Камю: «А. Камю.
Механизированная цивилизация только что достигла конечной стадии варварства. В недалеком будущем нам придется выбирать между массовым самоубийством и разумным использованием научных достижений […] Это не должно быть просто просьбой; это должно стать приказом, который придет снизу вверх, от рядовых граждан к правительствам, приказом сделать твердый выбор между адом и разумом».
Но увы, правительства как не слушали разума, так не слушают до сих пор.
Справедливо сказал святитель Николай Велимирович: «Европа умна отнимать, а вот давать не умеет. Она умеет убивать, а ценить чужие жизни не умеет. Она умеет создавать орудия уничтожения, но не умеет быть пред Богом смиренной и по отношении к более слабым народам милостивой. Она умна быть себялюбивой и повсюду нести свой «символ веры» себялюбия, но не умеет быть боголюбивой и человеколюбивой». В этих словах запечатлен огромный и страшный опыт сербов, опыт двух последних столетий. Но это и опыт всего мира, в том числе и Хиросимы и Нагасаки. Глубоко верным явилось определение Европы как «белой демонии» Во многом сбылось пророчество святителя Николая Велимировича о характере будущей войны: «Она будет войной, которая полностью лишена милости, чести и благородства». «Ибо грядущая война будет иметь целью не только победу над противником, но и истребление противника. Полное уничтожение не только воюющих, но всего, что составляет их тыл – родителей, детей, больных, раненых и пленных, их сел и городов, скота и пастбищ, железных дорог и всех путей!». За исключением Советского Союза и Великой Отечественной Войны, где