Там, высоко на дереве, и нашёл Порушаспа заветное растение, принёс домой и выжал из него сок — так он стал четвёртым жрецом Хаомы.
Капля за каплей сочилась золотистая жидкость в чашу, а в это время на окрестные луга точно так же, капля за каплей, проливался благодатный, волшебный тёплый дождь.
Растения напитались этой живительной влагой, а шесть молодых белых тёлок с жёлтыми ушами, которые паслись на лугу, насытились сочными травами. И к вечеру у двух коров, не покрытых и не телившихся, вымя наполнилось молоком.
Дукдауб по приказанию мужа подоила коров, и Порушаспа смешал молоко с Хаомой. Получился чудесный пьянящий напиток, любящие супруги вместе выпили его и возжелали друг друга.[21]
Они слились в объятиях, лаская друг друга и мечтая зачать ещё одного, третьего ребенка. И не знали, что светлая сущность Заратустры уже вошла в их тела вместе с волшебным хмельным питьём[22] и что их следующее дитя окажется необычным».
Эта авестийская легенда продолжается тем, что отец Заратуштры Порушаспа лишился на время рассудка,[23] и этим много раз пытался воспользоваться злой дух, колдун Дурасроб, которому злые силы поручили уничтожить «пророка». Но мать Дукдауб всякий раз его спасала с помощью добрых сил. Семь лет после рождения Заратуштры семья жила безбедно. В ней родилось ещё двое сыновей. Так что Заратуштра был средним. В семь лет Заратуштра стал необычайно для своего возраста мудро отвечать приходившим в их семью колдунам от злых сил. Как мы уже знаем, Иисус Христос, согласно Новому Завету, тоже в юношеском возрасте — в 12 лет — поражал своими мудрыми ответами храмовых учителей (на этом возрасте Иисуса его библейская история прерывается надолго). История вразумления мальчиком колдунов, проникших в дом Заратуштры,[24] когда ему было семь лет, выглядит следующим образом (отрывок приводим из книги Дубровина Т.А., Ласкарева Е.Н «Заратустра»):
«Однако вернёмся к старинному преданию. Хлебосольный Порушаспа приказал накрыть стол, и посетители с жадностью съели всё угощение. После еды Дурасроб вознамерился совершить благодарственную службу богам — наивный хозяин дома не подозревал, что гость будет молиться тёмным силам, которые ему покровительствуют.
Но тут, к счастью, вернулся домой Заратустра.
— Отец! Ты не должен поклоняться богам Дурасроба! — воскликнул мальчик, вызвав неудовольствие чересчур доверчивого родителя непочтительным отношением к гостям.
Колдуны же были потрясены недетской зрелостью и прозорливостью ребёнка. Они разъярились. Более умный и выдержанный Брат-ре— Тур промолчал, а Дурасроб, вместо благодарности за гостеприимство, вскочил из-за стола и стал пророчить Заратустре мучительную смерть.
— Жаль только, — кричал он, — что счастье убить тебя выпадет не мне!
Маленький Заратустра не испугался мрачных предсказаний и возразил в ответ только одно:
— Не думаю, что мой убийца будет счастлив…».
Предание гласит, что именно в семилетнем возрасте, то есть как раз в пору столкновения с мифическим Дурасробом, умного и не по годам развитого Заратуштру отдали на обучение священству.[25] Атраваны, или заотары — служители древнеарийских культов (разумеется, дозороастрийских, ведь «пророк» еще не успел провозгласить постигнутого им впоследствии единобожия-дуализма), передавали свои знания ученикам изустно. Они обучали обрядам, заставляли запоминать наизусть гимны и мантры,[26] призывающие богов-покровителей. Далее предание гласит:
«…Но вот наступил срок совершеннолетия Заратустры: ему стукнуло пятнадцать. Историки считают, что в этом возрасте он уже стал полномочным священнослужителем — неизвестно, правда, какого именно божества.
И тогда же Порушаспа, по требованию взрослеющих сыновей, решил разделить между ними своё имущество.
После земель и недвижимости дошёл черёд до множества богатых одежд и дорогих тканей, хранившихся в кладовых, — отец пророка был состоятельным человеком.
Из всего предложенного великолепия лишённый жадности Заратустра выбрал на первый взгляд сущую безделицу — пояс в четыре пальца толщиной. Отрок тут же повязал его поверх одежды.
С тех пор пояс кусту — обязательная принадлежность одеяния зороастрийца. Он сплетается из 72 шерстяных нитей — именно столько глав (ха) насчитывает «Ясна» («Поклонение», «Почитание») — тот раздел Авесты, в который входят и гаты, сочинённые самим Заратустрой и наиболее чтимые последователями маздаяснийского вероисповедания.
Любой совершеннолетний зороастриец обязан ежедневно совершать ритуал развязывания и повязывания пояса. Читая вслух молитвы, он обеими руками протягивает концы кусти перед собой, а при произнесении имени проклятого Духа Зла взмахивает ими, словно отгоняя от себя всякое влияние Ангро Майнью.
И наверное, именно так, взмахнув концами своего плетеного пояса — отцовского наследства, — и ушел Заратустра из отчего дома странствовать по окрестным поселениям, когда ему исполнилось двадцать лет» (Дубровина Т.А., Ласкарева Е.Н «Заратустра»).
Заратуштра, безусловно — выдающийся человек своей эпохи. Получив с детства жреческое образование, он оказался нравственно выше повседневных забот кочевого духовенства. Задумываясь о вопросах жизни и смерти, находясь в поисках истины, справедливости и добра, он столкнулся с нарастающей жестокостью набегов как своих соплеменников, так и других племён единоверцев — как данью того времени. Если предполагать его мессианскую деятельность в период после начала I тысячелетия до н. э., в те времена кочевой конгломерат племён, исповедующих древний индоиранский политеизм, тесно столкнулся с проблемой дальнейшего взаимодействия с местным оседлым населением.[27]
Обратимся к истории. По широко распространённой версии, к северу от зоны древних цивилизаций, севернее Чёрного моря, Кавказа и среднеазиатских пустынь вплоть до Ледовитого океана простиралась, по представлениям античного мира, гигантская Скифия. Её южная граница далее на восток намечается по Тянь-Шаню, Наньшаню и Китайской стене (начало строительства — около 300 г. до н. э.). Южная часть Скифии — это зона степей (включая полупустыни). В эпоху бронзы вплоть до Х-IX вв. до н. э. эту зону от Чёрного моря до Западной Монголии занимало европеоидное население, ведущее комплексное производящее хозяйство с преобладанием скотоводства; на территории от южного Приуралья до Алтая жили (после ухода в Индию индоариев) ираноязычные племена, часть которых именовала себя «аирйа» (арии). Около IX–VIII вв. до н. э. в их среде совершается переход большинства населения к кочевому скотоводческому хозяйству, сопровождающийся возрастанием роли кавалерии, интенсификацией миграций и набегов, усилением роли верховных вождей, угоном и гигантскими жертвоприношениями скота богам и на похоронах вождей. Эти кочевники именуются с VI в. до н. э. в надписях персидских царей «саками». Именно в эту переломную пору, возможно в этой среде кочевников появился Заратуштра.[28] Место рождения Заратуштры, также как и время его проповеди, точно не определены и до сих пор являются предметом споров учёных-востоковедов. Некоторые исследователи полагают, что Заратуштра вышел из скифской среды (как мы уже писали в сноске этого абзаца), но, не встретив поддержки, вынужден был покинуть родину. Нам же не столь важно место рождения, поскольку после обретения им жреческой самостоятельности и первого «откровения» в тридцать лет, он стал странствовать по миру, ища единомышленников — согласно легенде.
Заратуштра, будучи выходцем из среды кочевого жречества, нравственно поднявшись выше своих кастовых «коллег», судя по всему видел будущую жизнь людей гораздо шире обычного благополучия отдельного племени (пусть даже родного) и даже благополучия отдельного государства. Надо ещё раз отметить, что там, где распространился зороастризм, крупная государственность в эпоху начала I тысячелетия до н. э. была лишь на стадии зарождения. То есть, необходимость разрешения кризиса управления как оседлым населением, так и кочевыми племенами упиралась в их единство, которое могло было быть обеспечено лишь появлением единой благообразной и подходящей всем религиозной системы. Лишь такая религиозная система могла примирить кочевников и оседлое население и стать духовной основой крупного государства-цивилизации. В противном случае постоянные набеги и войны могли продолжаться до взаимного истребления и истощения населения. Миссию основателя новой религиозной системы взял на себя Заратуштра и в этом отношении(в необходимости переходак мирной жизни, для чего было необходимо создание региональной цивилизации, религиозная система которой была бы более праведная, чем индоиранский политеизм) Бог вполне его мог поддержать, допустив к информации достаточно высокого уровня, которая эгрегориально преобразилась в психике древнеиранского «пророка» соответственно его мировоззрению и миропониманию — как следствие воспитания в той религиозной среде, в которой он вырос. Процесс концентрации управления сперва разрозненными племенами, затем мелкими государствами, из которых складывались первые региональные государства-цивилизации (у индоиранцев в начале I тысячелетия до н. э.) — объективный процесс нормального развития нашей цивилизации. Религиозные предложения Заратуштры людям, судя по Авесте, были настолько нравственно передовыми в те времена, что принять их иранская цивилизация смогла лишь спустя несколько веков. Именно поэтому Бог, не вмешиваясь в свободные поиски Истины людьми, но направляя людей по пути Истины (согласно их же помыслам и устремлениям) — поддержал Заратуштру (несмотря на множество очевидных ошибок и примитивизма зороастризма — если смотреть на эту религиозную систему с позиции сравнительного богословия), вследствие чего он и стал почитаться в истории «пророком».
