Такое неприятие именно осуществления программы имеет, по существу, только одно объяснение: все понимают, что наше советское прошлое, которое нас объединяет, оно (уж простите за тавтологию) таки нас объединяет! Соответственно, всё, что направлено против него, нас разъединяет. А вот этого мало кто хочет.
Единодушие россиян относительно нежелательности проведения предложенной Советом при Президенте программы столь велико, что различия мнений разных социально-демографических групп едва заметны.
Отношение к программе десталинизации в зависимости от ПОЛА респондентов.
Легко видеть, например, что различий между мнением женщин и мужчин (см. рисунок выше) практически нет. Разве что мужчины чуть более резко и определенно высказываются относительно программы, но не настолько, чтобы можно было говорить о каких-то различиях.
Различий в мнениях относительно десталинизации среди городского и сельского населения России так же мало, как и различий в зависимости от пола респондентов — см. рис. ниже.
Отношение к программе десталинизации в зависимости от того, проживает респондент в городе или в селе (деревне).
Очевидно, отрицательное мнение по поводу десталинизации так же сильно у сельских жителей, как и у городских. Да, в общем-то, и непонятно, с чего бы, например, сельским жителям хотеть десталинизации больше, чем городским?
Та же картина, что и по полу и городу/селу, наблюдается почти по всем социально-демографическим характеристикам, которые измерялись в опросе: различия или отсутствуют, или есть, но какая бы то ни было зависимость не просматривается.
Тем не менее, они — различия и зависимости — всё же иногда встречаются, и рассмотрение этих, зачастую микроскопических, отличий, позволяет многое понять относительно причин такого резко отрицательного отношения людей к программе десталинизации, а также выявить группы, которые, может быть, когда-нибудь (не меньше, чем в 70-летней перспективе) поменяют свое мнение и перейдут в полном составе в стан сторонников немедленной десоветизации.
Интересный пример не очень значительных, но имеющих смысл различий можно увидеть, рассматривая различное отношение к программе десталинизации среди верующих и неверующих. В анкете был вопрос о вере: "Считаете ли Вы себя верующим человеком, и если да, к какому вероисповеданию себя относите?" По этому вопросу было получено следующее распределение (%):
Здесь необходимо пояснить, что представляет собой группа "Верующие без конфессии". Это люди, которые называют себя верующими, но никакой своей религиозно-конфессиональной принадлежности указать не могут. Более того, очень многие из этой группы пишут в качестве "конфессии" что-то вроде: верю "в любовь", "в силу науки", "в силу растущего колоса", "в истину", "в правду", "в рациональность" и пр. Есть все основания считать, что эта группа — наиболее подвержена (по сравнению с другими — с верующими и неверующими), так сказать, внешним воздействиям — пропаганде, психологическому давлению, моде и пр. Именно в силу влияния этих внешних воздействий люди, входящие в данную группу, не могут признать себя неверующими (это сейчас немодно и даже как-то нехорошо — быть неверующим) и считают себя верующими, но вот во что — это для них самих загадка.
Естественно, очень интересно, каким образом влияет понимание себя верующим или неверующим на оценку программы десталинизации.
Отношение к программе десталинизации в зависимости от того, считает ли респондент себя верующим.
Нетрудно увидеть, что лучше всего к программе десталинизации относятся как раз люди, которые входят в группу "Верующие без конфессии". И есть что-то исключительно зловещее в том, что именно умы "ни в чем не твердые", подверженные влиянию, и в данному случае более других поддаются психологическому давлению. Однако "караул!" кричать еще явно рано: при всем при том все равно подавляющее большинство "верующих без конфессии" оценивают десталинизацию негативно и проведения её не жаждет. Соответственно, желающим осуществлять десталинизацию придётся еще работать и работать — даже с этой "легкой" категорией, а что уж говорить о "твердолобых" верующих и атеистах, которые в одном строю выступают против десоветизаторских начинаний Совета по правам человека.
Еще один очень ясный пример подобных различий и закономерностей — это изменение отношения к программе десталинизации в зависимости от возраста.
Отношение к программе десталинизации в зависимости от ВОЗРАСТА респондентов.
Хорошо видно, что чем старше люди (то есть чем более длительный срок они подвергались "государственному терроризму со стороны преступного Советского государства"), тем меньше они склонны поддерживать программу десоветизации. И наоборот, чем моложе граждане (то есть чем меньше у них было шансов испытать "преступления СССР" на собственной шкуре), тем больше они готовы согласиться, что программа десталинизации нужна. Абсолютным рекордсменом тут является группа "16-19 лет", то есть состоящая из родившихся после развала Советского Союза — именно среди них максимальна доля тех, кто считает, что программу десталинизации надо проводить (таких 15,1%), и тех, кто относится к этой программе весьма положительно (таких 16,1%). Но и эту группу "невинных младенцев" совершенно никак не назовешь (будучи в трезвом уме и твердой памяти) "сторонниками" десоветизации. Потому что и в этой группе против проведения программы высказывается подавляющее большинство — 84,4%, а "просто" очень отрицательно к программе относится 49,3% — практически половина.
Таким образом, не обнаружилось возрастных групп, которые бы хотели, чтобы их сознание модернизировали путем десталинизации и десоветизации. "Модернизаторам" из Совета по правам человека либо придется эти самые права нарушать и действовать против воли народа России, либо долгие годы ждать, когда вырастут поколения, которые будут относиться к идее десталинизации хотя бы безразлично. Однако Совету не стоит слишком обольщаться, рассчитывая на дальнюю перспективу — потому что отвращение к программе десоветизации, как выяснилось, растет не только с возрастом, но и с ростом уровня образования — см. рис. ниже.
Отношение к программе десталинизации в зависимости от ОБРАЗОВАНИЯ респондентов.
Зависимость от уровня образования видна хорошо, а "провал" группы "незаконченное высшее образование" объясняется, скорее, возрастом студентов (см. выше). Кроме того, есть все основания ожидать, что после взросления и окончания образования, и перехода в группу "высшее образование", взгляды этой группы респондентов претерпят некоторые изменения. Соответственно, для осуществления программы Совету нужно жаждать не только вымирания всех тех, кто еще помнит "преступления проклятого совка", но и того, чтобы новые поколения россиян, по возможности, не получили образования (хотя похоже, что эта задача, в принципе, уже решается).
Определенные различия в восприятии необходимости программы десталинизации есть и между национальными группами. Однако они далеко не так существенны, как можно было предположить. И уж точно не просматривается в этих различиях ничего, что позволяло бы сказать, что какие-то национальности особенно обижены на Советский Союз и поэтому ждут-не дождутся программы десоветизации. Так, например, представители кавказских народов, участвовавшие в опросе, не хотят десталинизации даже чуть сильнее, чем русские — см. табл. ниже.
Ответы на вопрос №2 в зависимости от НАЦИОНАЛЬНОСТИ опрошенных (упорядочено по возрастанию доли ответивших "Нет").
Так же обстоит дело и с оценкой программы десталинизации в целом — вне зависимости от вопроса необходимости ее немедленной реализации: все национальности России оценивают ее отрицательно.
Средняя оценка программы десталинизации по ответам на вопрос №1 в зависимости от НАЦИОНАЛЬНОСТИ опрошенных (упорядочено по убыванию оценки).
Глядя на данные по национальностям, не удается усмотреть в них какой-то "содержательной" закономерности: не очень понятно, почему буряты или удмурты оценивают программу лучше других. Возможно, это определяется каким-то третьим параметром — например, преобладанием среди попавших в выборку бурятов и удмуртов молодежи.
