императора Александра II, помещенное в I томе «Русского биографического словаря», издаваемого Императорским Русским Историческим Обществом». Свою задачу биограф видел в том, чтобы «воскресить пред современниками незабвенный», «величавый и обаятельный образ царя-освободителя, которому он верою и правдою служил семнадцать лет»
1. В работе С. С. Татищева огромное количество фактов из правительственных архивов, материалов различных совещаний, комиссий, встреч и писем царя, его родственников, общественных и государственных деятелей.
Наиболее сильно и с «большим знанием дела»2 изложены главы, посвященные внешней политике России и международным отношениям. В то же время этот несомненно талантливый фолиант создан с позиций апологетики существовавшего строя.
С этих же позиций отдельные частные вопросы биографии царя Александра Николаевича изложены в небольших брошюрах П. Устимовича, П. Ф. Алисова, Н. С. Гоппена, Д. Плетнева, П. П. Гадзяцкого, А. Клеванова, В. К. Надлера, А. Шумахера, А. П. Сафонова, А. Н. Ломана, С. И. Пономарева, А. И. Александрова, Е. А. Ефимова, П. Козлова, А. Г. Авчинникова, А. С. Рождествина, Н. П. Дучинского, И. И. Иванова3 и др. Научная ценность этих работ, к сожалению, невелика.
Жизнь Александра Николаевича с момента рождения до совершеннолетия в ее главных чертах прослежена в заключительном очерке «Александр II и В. А. Жуковский» в книге Б. Б. Глинского «Царские дети и их наставники»4.
Автор, не преследуя целей научного изложения, давал легкое историческое чтение юношеству, как пособие к тем курсам отечественной истории, начиная с Петра I, которые изучались в свое время в учебных заведениях.
Глинский пытался показать, под чьим воздействием — родительского дома, классной комнаты и окружающей бытовой обстановки — сложились характер, наклонности и кругозор будущего императора.
Следует заметить, что длительное время, начиная с октября 1917 г. и примерно до конца 80-х годов, во всех исторических работах советских исследователей времени царствования Александра II четко просматривался классовый подход.
Всячески подчеркивалось преимущество марксистско-ленинской методологии и с этим связывалось «подлинно научное» изучение исторических событий. Особая роль отводилась классикам марксизма-ленинизма, каждый тезис которых, любое их высказывание считалось истиной в последней инстанции. Научность любой работы непосредственно связывалась с цитированием К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. Чем больше было ссылок на классиков, тем более научной считалась работа. И в этой характерной особенности, на мой взгляд, не было вины самих историков. В противном случае их работы могли быть просто не опубликованы. Несмотря на такую одиозность, многие публикации выполнялись на довольно приличном научном уровне.
В первые десятилетия после Октябрьской революции наблюдался резкий спад интереса к личности Александра II и его окружению. Видимо, это объясняется методологической установкой для советских литераторов и ученых, которые в отличие от «буржуазных авторов», исходящих из идеалистических концепций о решающей роли личности в истории, обращали основное внимание на историю народных масс — «подлинных ее творцов и созидателей материальных благ». Свое влияние оказывали регулярные идеологические проработки против чуждого влияния «буржуазной науки», борьба с «великодержавным шовинизмом»5, принудительная высылка литераторов и историков за границу6.
Выходящие в эти годы очерки об Александре II далеки от объективности, и по форме и по содержанию они напоминают памфлеты, несущие на себе печать социально-политического обличения.
В 1922 г. в журнале «Былое» появилось небольшое повествование Н. Н. Фирсова «Александр Второй»7, в котором давалась резко критическая оценка личности Российского императора.
Справедливо подметив двойственность характера властителя России, автор старательно обошел прогрессивные стороны Великих реформ, начатых по инициативе монарха.
Через два года в издательстве «Петроград» С. Любош опубликовал брошюру «Последние Романовы», в которой есть очерк и об Александре II8. С первых до последних строк этого краткого описания ощущается концептуальная заданность — сознательно принизить большие шаги во внутренней и внешней политике Александра II и всячески возвеличить роль революционеров-террористов.
В 1927 г. вышла книга писателя Г. И. Чулкова «Императоры: Психологические портреты», переизданная издательством «Московский рабочий» в 1991 г.9 В предисловии к книге в сентябре 1927 г. Чулков отмечал: «Мне кажется, наступило время, когда мы можем писать не только страстные памфлеты против поверженных монархов, но и спокойно зарисовывать их личины. События и люди красноречивы сами по себе». Он так определил творческий метод создания психологических портретов российских императоров (от Павла I до Александра III): «...в своем изложении фактов я как бы становлюсь время от времени на точку зрения самих царей». Вместе с тем важно отметить, писатель предлагает и собственное видение минувших событий, с которым не всегда можно согласиться.
Ряд суждений писателя об Александре II и его времени не находят подтверждения в изученных мною архивах и противоречат логике событий и фактов. Например, чего стоит такое выражение: «В галерее государственных деятелей «эпохи реформ» вы найдете людей иногда противных и ничтожных, иногда, напротив, внушающих к себе уважение и сочувствие, но в этой галерее вы тщетно стали бы искать людей, сознающих свое право на власть»10. Разве брат царя великий князь Константин Николаевич, граф М. Т. Лорис-Меликов или братья Н. А. и Д. А. Милютины не отвечают этим требованиям?
В целом, несмотря на проявленное незаурядное литературное дарование, Г. И. Чулков создал малосимпатичный и, на мой взгляд, недостаточно объективный образ Александра II. Автор вскользь, как бы мимоходом, вспомнил о великих преобразованиях в империи.
В 1992 г. в исторической серии издательства «Знание» опубликована небольшая брошюрка А. И. Яковлева «Александр II и его эпоха»11. Автор в довольно сдержанных тонах анализирует личность и деятельность Александра Николаевича Романова, как консервативного революционера, воссоздает исторически достоверный, противоречивый портрет царя-освободителя. В сжатой форме Яковлев рассказывает об основных реформах Александра II. Кратко показана положительная роль великого князя Константина Николаевича, великой княгини Елены Петровны, Я. И. Ростовцева, Н. А. и Д. А. Милютиных. Достойно сожаления, что автор изначально отбросил показ деятельности Александра II в сфере внешней политики.
В том же году журнал «Вопросы истории» (№ 6 и 7) напечатал под рубрикой «Исторические портреты» очерк доктора исторических наук, профессора МГУ Л. Г. Захаровой «Александр II»12. Богатый педагогический и научно-исследовательский опыт, кропотливый и тонкий труд позволили автору ёмко и выразительно на нескольких страницах создать правдивое жизнеописание российского монарха от рождения до его трагической смерти на фоне сложнейших событий внутренней и внешней жизни страны. Публикация отличается высоким научным уровнем, документальной обоснованностью, четкостью и доходчивостью, что, впрочем, характерно для всех печатных исторических работ Л. Г. Захаровой. К сожалению, из очерка
