Однако Кукин продолжил встречаться с источниками, получая от них ценную документальную информацию по политическим и экономическим вопросам. Забегая вперед, можно сказать, что работа с этими источниками велась и в годы Великой Отечественной войны. Она была весьма эффективной, а все подозрения в отношении агентов оказались построеными на песке. Резидент Г. Б. Овакимян высоко оценил активность в работе Константина Михайловича. В оперативном письме в Центр он писал:
«… Работа Игоря заслуживает поощрения. Убедительно прошу назначить его заместителем генерального консула и моим заместителем. Это позволит значительно разгрузить меня по политической линии и ряду других вопросов.
Геннадий.»В Центре с вниманием отнеслись к столь высокой оценке оперативной деятельности Кукина. Однако вместо того, чтобы удовлетворить просьбу Овакимяна, в 1940 году Константина Михайловича отозвали в Москву и назначили на руководящую должность в центральном аппарате внешней разведки. Такое решение было продиктовано тем, что после учиненного Н. Ежовым и продолженного Л. Берией разгрома резидентур внешней разведки ее центральный аппарат и закордонные точки оказались обезглавлены. Новый начальник внешней разведки Павел Фитин предпринимал колоссальные усилия по восстановлению ее работоспособности, и в этой связи каждый сотрудник, имевший опыт загранработы, был, как говорится, на вес золота.
Великая Отечественная война застала Константина Михайловича Кукина в Москве. Он занимал должность заместителя начальника 1-го отдела внешней разведки (США и Канада). Однако и в Центре разведчика поджидала очередная неприятность. Не успел Кукин освоиться со своими новыми обязанностями, как из Лондона на него поступил донос от некоего «русского эмигранта». Эмигрант обвинял Кукина в принадлежности к контрреволюционной организации, якобы созданной при акционерном обществе «Аркос». Помимо самого К. Кукина, в письме упоминались фимилии еще 14 человек. Проверкой было установлено, что все эти лица были давно арестованы и осуждены, а четверо из них даже расстреляны. Причастность Константина Михайловича к деятельности этих лиц следствием не была установлена, а его имя не упоминалось на допросах.
Павел Михайлович Фитин ломал голову над тем, как вывести Кукина из-под удара, который мог последовать в любой момент. И тут, как говорится, разведчику повезло. 16 июля 1941 года на имя начальника разведки из Лондона пришла шифровка, в которой резидент Анатолий Горский просил командировать к нему дополнительно четырех оперработников для пополнения кадров резидентуры. В телеграмме отмечалось, что на связи у каждого сотрудника лондонской резидентуры находится по 12 и более агентов, что превышает все предельные нагрузки и отражается на качестве работы.
Доложив шифровку наркому государственной безопасности СССР В. Н. Меркулову, П. М. Фитин предложил направить в Лондон среди прочих работников и К. М. Кукина. Получив согласие, он в тот же день подготовил на имя Меркулова следующий рапорт за своей подписью:
«Прошу вашей санкции на командирование в Англию на должность советника посольства СССР в Великобритании заместителя начальника 1 отдела старшего лейтенанта госбезопасности Кукина К.М. Тов. Кукин накопил к этому времени достаточный опыт руководящей работы в центральном аппарате и разведывательной — за рубежом (в США и Китае), отличался всегда умением правильно подбирать кандидатов на вербовку, строить с ними хорошие деловые отношения, обеспечивать постоянный успех при решении самых сложных задач. Как руководитель пользовался непререкаемым авторитетом у сотрудников.
Начальник 1 Управления — старший майор госбезопасности Фити
16.07.1941 г.»Однако на прием к Меркулову Фитину удалось попасть только в начале следующей недели. А 20 июля 1941 года было объявлено, что НКВД и НКГБ объединяются в Народный комиссариат внутренних дел СССР под общим руководством Л. Берии. В. Меркулов стал заместителем наркома внутренних дел. Берия, которому был доложен рапорт, отложил решение по нему до тех пор, пока не закончится проверка участия Кукина в деятельности «троцкистской организации».
Тогда П. М. Фитин срочно откомандировал К. М. Кукина в особую группу сотрудников НКВД, выполнявших задание Командования в прифронтовых и фронтовых районах по выявлению немецких шпионов и диверсантов. В удостоверении N 2254/б/УД-7 от 23 июля 1941 года, подписанном заместителем наркома внутренних дел В. Н. Меркуловым, предлагалось всем военным властям, командирам войсковых частей, партийным и советским организациям оказывать К. М. Кукину и его группе всемерное содействие в выполнении порученного ему задания.
К. М. Кукин успешно справился с поставленным перед ним задачами. Вскоре все выдвинутые против него обвинения отпали, и он продолжил работать в центральном аппарате внешней разведки. В июле 1942 года К. М. Кукин сопровождал наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова во время его визита в США.
К рапорту на имя Всеволода Меркулова Павел Фитин возвратился только в апреле 1943 года, когда был вновь образован наркомат государственной безопасности. Исправив в рапорте дату, начальник разведки доложил его Всеволоду Меркулову. Ознакомившись с документом, нарком неожиданно преложил Фитину:
— А если мы его назначим резидентом? Он же пострадал ни за что ни про что. Да и опыт руководящей работы у него имеется.
Павел Фитин не возражал. Дело в том, что уже было принято утвержденное наркомом решение о переводе Анатолия Горского резидентом в Вашингтон, и в Лондоне освобождалась должность руководителя резидентуры под прикрытием советника посольства. Было срочно подготовлено письмо за подписью В. Меркулова на имя наркома иностранных дел В. Молотова о том, что К. Кукин назначается резидентом НКГБ в Лондоне под прикрытием должности советника посольства. После получения согласия Молотова на это назначение соответствующее уведомление было направлено послу СССР в Лондоне И. Майскому.
Накануне отъезда в Лондон Константин Михайлович был принят наркомом Всеволодом Меркуловым. Последний кратко обрисовал его задачи в Англии:
«Товарищ Сталин поставил перед разведкой обязательную задачу быть в курсе планов наших союзников по антигитлеровской коалиции, в том числе Англии. Поэтому мы ставим перед вами четыре задачи. Первое: добывание достоверных сведений о целях англичан в войне против Германии. Второе: их точка зрения на послевоенное устройство в Европе и на отношения с Советским Союзом. Третье: получение информации о сроках открытия второго фронта. Четвертое: обеспечение наших ученых разведывательными материалами по созданию новых вооружений, особенно по урановой проблеме.»
Руководство внешней разведки не случайно поручило возглавить резидентуру в Лондоне именно К. М. Кукину. К тому времени он накопил немалый опыт руководящей работы, отличался умением правильно подобрать и расставить людей, организовать их оперативную деятельность. В Лондоне ему предстояло работать со знаменитой «Кембриджской пятеркой», от которой в годы Великой Отечественной войны поступала информация стратегической важности.
После беседы с наркомом госбезопасности Константин Михайлович в тот же вечер отбыл к месту нового назначения. Из Москвы он вместе с семьей выехал поездом в Мурманск, а оттуда — морским путем проследовал в Лондон.
В британскую столицу К. М. Кукин прибыл в середине мая 1943 года и сразу же включился в работу. Он принял на связь членов «Кембриджской пятерки». Москву интересовал вопрос о том, насколько серьезно обещание У. Черчилля и Ф. Рузвельта открыть второй фронт в августе-сентябре 1943 года. 5 мая резидент направляет в Центр добытые агентурным путем в министерстве авиации сведения о военно-стратегическом плане Англии на 1943 год. В нем ни слова не говорилось о высадке союзных войск во Франции. Из документа следовало, что англичане намерены изгнать немецко-итальянские войска из Туниса, оккупировать итальянские острова Сицилию и Сардинию, а основные сухопутные операции против нацистской Германии перенести на 1944 год.
В августе того же года в Квебеке (Канада) состоялась встреча У. Черчилля и Ф. Рузвельта, в которой приняли также участие руководители Комитетов начальников штабов Англии и США. К. М. Кукин проинформировал Лубянку о том, что военные руководители обеих стран направили главам своих правительств письменный доклад, в котором предлагали начать вторжение на континент из Британии в мае 1944 года при условии, если «русские не достигнут самостоятельного успеха». Предполагаемая операция получила кодированное наименование «Оверлорд». В случае необходимости они предусматривали также досрочную высадку союзных сил в Европе (план «Рэнкин») с целью не допустить слишком глубокого проникновения русских на Запад. По полученным от Г. Берджеса сведениям, Ф. Рузвельт заявил 23 августа 1943 года в Квебеке, что «англо-американские войска должны быть готовы достичь Берлина не позднее русских».
