Трижды в «Посеве» — в 1952, 1974 и 1994 годах — выходила книжка, в которой доказывалось: 10 миллионов[190]. Десять миллионов русских, оказывается, воевало за Гитлера.
Почему не 100? Сто — не получается: столько народу под оккупацией не было. А про партизанские корпуса и дивизии в советском тылу что-то никто еще написать не додумался. Но если не 100 миллионов, так пусть будет хотя бы 80.
Ведь в каком-то смысле все население на оккупированных территориях сотрудничало с гитлеровцами. Кушать хочется? Значит, надо где-то работать. При новом порядке любая твоя работа так или иначе служила интересам рейха. С чего бы еще немцам нужно было грозить расстрелом за невыход на уборку улиц от снега?
Налоги платить надо? А вы думаете что, немцы устроили на оккупированных территориях оффшорную зону — к полной радости крестьянства и малого бизнеса? Нет, немцы были большие любители и мастера собирать налоги с населения. Налоги шли на укрепление рейха.
Из приказов оккупационных властей по Смоленской области: «Военный сбор по птицеводству (птица и яйца) будет производиться каждым крестьянским двором независимо от того, имеется ли птица в хозяйстве или нет… План мясопоставок с 1 сентября 1943 года по 31 августа 1944 года будет доведен до каждого двора, таким образом, участвовать в нем будут не отдельные лица, а все члены общин независимо от того, имеют ли они животных или нет».
Реквизиции? «Бабка, яйки, млеко!» — это не комическая сценка из послевоенного кинофильма. Это суровая реальность оккупированной русской деревни. Все для фронта! (германского) Все для победы! (вермахта). Отдала бабка самогонку белокурому пареньку в фельдграу (а как не отдать? это он поначалу лыбится, а не отдашь — вмиг хату сожжет) — все, теперь она — изменница Родины?
Работать в колхозе надо? А немцы не дураки — оставили колхозы — как самую удобную форму организации села, как часть инфраструктуры тыла (я ниже об этом расскажу). Ну и так далее.
В общем, до 80 миллионов — в оккупации. Столько и было пособников. А что? Именно этот тезис муссировала немецкая пропаганда на русском на оккупированных территориях незадолго до освобождения. Мол, все вы теперь — пособники, бойтесь — придут красные — покажут вам, где раки зимуют. Современные «борцы за историческую правду» нового ничего не придумали, и лишь в разных формах этот тезис повторяют.
А раки, как известно, зимуют подо льдом.
За убийства и истязания
После ухода немцев из Франции французы стихийно казнили больше 100 тысяч французов[191]. Тех, кто сотрудничал с немцами — т. н. коллаборационистов. Забили, повесили за ноги, разорвали на клочки. Тысячи француженок, сожительствовавших с немцами, были по обвинению в «лежачем коллаборационизме» обриты наголо, изнасилованы, забиты камнями, сосланы. Творился очередной кровавый праздник французской LIBERTE.
При этом даже как-то неудобно сравнивать мягонький режим, установленный немцами для расово-близких французов, и те зверства, которые гитлеровцы вытворяли на наших оккупированных территориях. Вот только у нас почему-то массовых народных расправ с пособниками гитлеровцев не было. Во время советского наступления казни полицаев и карателей население воспринимало как справедливое наказание. Русские женщины, сожительствовавшие с немцами, тоже, кстати, считались пособницами. Но их никто самосудом не казнил. Наказание несла власть — и по закону. Закон был суров. Но давайте в двух словах посмотрим, как он звучал, почему был столь строг, и как реализовывался на практике.
Еще в начале войны появилось постановление Прокурора СССР «О квалификации преступлений лиц, перешедших на службу к немецко-фашистским оккупантам…»
По нему:
— лица, перешедшие на службу к оккупантам, а также выполнявшие указания немецкой администрации по сбору продовольствия, фуража и вещей для германской армии,
— провокаторы, доносчики, уличенные в выдаче партизан, коммунистов, комсомольцев, советских работников и их семей,
— лица, участвовавшие в деятельности карательных органов немцев,
подлежали ответственности по ст. 58-1/а УК РСФСР (измена Родине, шпионаж, переход на сторону врага).
Статья страшная — расстрельная (при смягчающих обстоятельствах — лишение свободы на срок десять лет).
«Продовольствия, фуража и вещей». Если читать невнимательно, получается, отсыпал своего овса немецкой лошадке — все, враг народа. Однако на самом деле «выполнявшие указания немецкой администрации» — это не сами крестьяне, отдававшие под дулами автоматов свое, это были именно каратели, занимавшиеся «сбором», т. е. реквизицией, конфискацией чужого. Отнять насильно продовольствие у своих, русских, чтобы отдать чужим, немцам, это означало обречь своих в зиму на голодную смерть. Это ли не преступление?
К середине войны большая часть оккупированных территорий была освобождена. Открылись факты чудовищных преступлений нацистов. 19 апреля 1943 года был издан новый Указ Президиума Верховного Совета СССР, по которому военные преступления рассматривались военно-полевыми судами. При этом различия между оккупантами и предателями не делалось.
1. Установить, что немецкие, итальянские, румынские, венгерские, финские фашистские злодеи, уличенные в совершении убийств и истязаний гражданского населения и пленных красноармейцев, а также шпионы и изменники родины из числа советских граждан караются смертной казнью через повешение.
2. Пособники из местного населения, уличенные в оказании содействия злодеям в совершении расправ и насилий над гражданским населением и пленными красноармейцами, караются ссылкой в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет…
3. Приговоры военно-полевых судов при дивизиях утверждать командиру дивизии и приводить в исполнение немедленно…
Даже когда через 10 лет после войны прошла амнистия «в отношении тех советских граждан, которые в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. по малодушию или несознательности оказались вовлеченными в сотрудничество с оккупантами», она не применялась «к карателям, осужденным за убийства и истязания советских граждан».
И это, согласимся, было справедливо.
Но обратим внимание вот еще на что. Значит, и через десять лет после войны недорасстрелянные, недоповешенные каратели гнили по советским лагерям.
Так все-таки сколько?
Помимо всяческих всхлипов, откровенной пропаганды, бесконечного повторения самых отвязных данных из нацистских газет на русском языке, есть, конечно, и нормальные исследования военных историков.
Генерал армии М. А. Гареев говорит о 200 тысячах пособников, из которых в вооруженных формированиях гитлеровцев служили более 100 тысяч[192]. Выверку по документам военного архива в Потсдаме (Германия) проводил Л. Репин. У него получилось, что служить в немецкую армию пошли 180 тыс. советских граждан, из них половина — военнослужащие[193].
В монографии А. Е. Епифанова «Ответственность за военные преступления»[194]:
«Русская освободительная армия» (РОА) генерала Власова — 50 тысяч.
«Русская освободительная народная армия» (РОНА) Каминского — 20 тысяч.
Полицаи — на круг — 60–70 тысяч.
Казачьи войска — 70 тысяч.
По современным немецким данным[195] число полицаев сходится: в начале 1943 года от 60 до 70 тысяч. Плюс «восточные (национальные) батальоны» — 80 тысяч…
В общем, данные не совпадают, но везде они в 5–7 раз меньше, чем этот ритуально-виртуальный «миллион вооруженных русских за Гитлера».
Но будем честными сами перед собой, я догадываюсь, откуда он взялся. Были еще «специальные подразделения вермахта» — 400–500 тысяч. «Спецподразделения» — звучит устрашающе. По-другому их называли «добровольные помощники». Тоже жутко: добровольно, гады, пришли помогать жечь, убивать, насиловать. Natural born killers — прирожденные убийцы.
С них и начнем. Но только…
Почему важны эти цифры?
Но только сначала давайте определимся, почему для нас важны эти цифры?
Почему важно, сколько было предателей, пособников, коллаборационистов, тех, кто по зову сердца или под страхом смерти начал сотрудничать с гитлеровцами.
65-летие Победы, дата некруглая, отмечалось едва ли не шире, чем 50-летие, полувековой юбилей. «Спасибо деду за победу» — писали на дорогих иномарках, совершенно их не щадя. Тут можно увидеть и праздничный ажиотаж, вроде предновогоднего. Можно углядеть и официоз — недаром телевидение ежедневно в течение нескольких месяцев перед приближающейся датой прокачивало мозги осоловевшему от танцев на льду и Петросяна телезрителю.
