Колышет ветер редкие листья берез. Уральские деревца несут бессменный караул у памятника Бахчиванджи.
Мы втроем стоим в стороне. У каждого свои думы. Мне вспомнился рассказ жены Григория Яковлевича — Ирины Борисовны. Однажды Григорий сказал ей, что, когда врачи запретят ему летать, он устроится комендантом аэродрома, и жизнь его вновь будет связана с авиацией.
Через час мы все уезжаем отсюда. И поэтому грустно. Завтра мы вновь займемся своим делом: Игорь улетит куда-нибудь на восток. Станислав будет воплощать в бронзе чью-нибудь новую задумку. А меня ждут следующие статьи, передачи. Новые волнения, новые люди войдут в наши жизни. Но в одном мы не сомневались: в сердце каждого из нас человек этот останется до последнего дня.
ЭДУАРД ПАЛЕШКИН
СУДЬБА ПО ВЫБОРУ
Я пришел к нему в субботу на квартиру в большой дом, что стоит напротив Дворца спорта. Николая Атаманюка не оказалось на месте — отправился в школу на родительское собрание. Семиклассник Валера читал «Два капитана». На широком диване, в окружении одеял и подушек, лежал Саша — худенький, лет пяти. Мама, Алевтина Георгиевна, кварцевой лампой грела ему ухо.
Вскоре пришел отец, принес почту. Едва раздевшись, выхватил из пачки газет продолговатый толстый пакет, надорвал кромку, вынул тетрадь.
— Контрольная? — спросила жена.
Николай быстро полистал тетрадь и нараспев протянул:
— За-че-ет!
— Где учишься? — спрашиваю Атаманюка.
— В Нижнем Тагиле, горно-металлургический... И зачем, спрашивается, я туда пошел? На сессию надо ездить — неудобно. Закончу третий курс и в машиностроительный буду переводиться, все-таки дома...
Мы сидим и час, и другой, и третий. Возвращаемся к его юности, в Харьков, где он работал столяром на мебельной фабрике, жил в общежитии, дружил с Сергеем, деревенским парнем, тоже столяром.
...Их общежитие стоит на окраине города, Вечереет, и августовское небо наливается синевой, вспыхивают звезды. Сергей лежит на кровати, наблюдает за приятелем: Николай пришивает пуговицы к рубахе.
— Может, сходим на танцы? — предлагает Сергей.
— Сходим.
Николай Тодорович Атаманюк.
Фото автора
Танцы тут же, во дворе.
Радиола чуть хрипит, попадаются старые пластинки, но никто не обращает внимания. Николай задумчив, Вчера на фабрике вывесили объявление: «Строится новая железная дорога Абакан — Тайшет». Можно туда поехать, стоит только получить комсомольскую путевку. Серега, тот сразу:
«Едем, Николай!»
Уже несколько раз ходили они вместе на вокзал и с грустью провожали вагоны, уходящие на восток. Ветер дальних дорог звал и волновал молодые сердца...
Однако ехать Атаманюку пришлось одному. Перед самой дорогой Сергей заболел.
Удивительно, но друзья встретятся вновь. В Кургане, на машиностроительном заводе...
И вот Николай ровно год в Кургане. Столяр, плотник, бетонщик, маляр. Построили дома, кафе, Дворец культуры, целую улицу поставили — прямую, одели в зелень.
На ответственности Николая Атаманюка — бытовой сектор. Хлопотная работа. Тридцать три национальности собрались под единой крышей: латыши, белорусы, литовцы, татары, русские, украинцы...
Пока он отсчитывает лестничные клетки, пока обходит комнаты, вспоминает свою первую встречу с Алей...
Там, у болота, в одном из бараков, был красный уголок, куда строители по вечерам стекались в кино или потанцевать. Как раз Николаю выпала очередь смотреть за порядком. У входа толпилась группа девчат.
Вперед выступила она, Аля. На височках, на ресницах иней. Чистые, как роднички, смешливые глаза...
На другой раз сам напросился дежурить и долго мерз в холодном коридоре, дожидаясь тех девчат.
А в январский день 1959 года сыграли скромную свадьбу. Ваня Лаптенок держал речь:
— Вот карта. Сам начертил. Синяя линия — путь нашего Николая. Зеленая — Алевтины.
На карте Дворец культуры железнодорожников и Дом культуры в Катайске, теплые дома на улице Коли Мяготина и Красина — это труд жениха и невесты. Новые пути на Шадринск и вокзал в Кургане — их работа. Да, еще вокзалы на станциях Кайранкуль и Зауралье — вот, ребята, дороги, по которым прошли девушка из Пскова и парень с Украины. Они встретились здесь, чтобы дать жизнь новому поколению строителей. Я завидую такой романтике и благословляю ее. Ура, ребята!
* * *
...Атаманюк давно стал профессиональным строителем. Найти бы сейчас ту самодельную карту Вани Лаптенка, да добавить множество новых линий — мест, где оставила свои следы бригада, пометить заново школу-интернат, больницу, станционные здания, к которым приложил свои сильные руки украинский хлопец Коля Атаманюк, во что вложил частичку своего большого и доброго сердца. Пока прожил на свете всего двадцать один год. И успел построить кварталы нового Кургана, посадить сад, дать начало новой человеческой жизни, с отличной характеристикой возвратиться с флотской службы и завести там хороших и верных товарищей...
...В пяти километрах от станции — Зауралье.
На партийном собрании холодно-штампового цеха разбирают заявление Николая Тодоровича Атаманюка.
Работать с ним трудно и интересно. Трудно потому, что человек он жесткий и требовательный. Сам много делает и от других того же требует.
— Вопросы к товарищу Атаманюку?
— В партию вступаете почему?
— Есть примеры. Там, на целине, два моих знакомых по весне горючее на тракторах через реку везли. Лед еще стоял. Тракторы ушли под воду... В степи под Атбасаром им памятник... Видно, надо было идти через реку, хотели спасти людей эти двое, С горючим же шли... Оба в партии состояли.
— Как повышаете знания?
— В школу мастеров записался.
— Молодец, чего там, парень грамотный!
— Ну, Николай Тодорович, поздравляем, это для тебя большой день. Мы верим, будешь настоящим коммунистом.
Собрание перешло к следующему вопросу, а ему, Атаманюку, предложили, если хочет, остаться.
Надо сказать, что в холодно-штамповом цехе укрепилась традиция: выступать руководящим товарищам-хозяйственникам. Молодому рабочему не все было ясно из того, о чем говорил начальник цеха, и он попросил слово. Сказал:
— Товарищи знают: десять месяцев я учился на сварщика. Выучился вроде, в цех пришел, а здесь моей науке и места нет. У меня свидетельство на сварку ручную, а в цехе полуавтоматическая. Значит, негоден? Подучился в цехе, варю сейчас... Варю и думаю, а если нам бригаду создать. Сами видите, я сварочные работы бросаю и на должность слесаря вступаю, ну, раз такая у нас работа, А если бригаду создадим, тогда я свое буду делать, слесарь свое — и деталь готова... Может, я не так выразился, может, я чего-то там еще не совсем понимаю... Вижу я при этом и график ритмичности, и научную организацию труда и культуру производства...
Правильную мысль Атаманюк про свой участок высказал.
В его бригаде и процент выработки, и дисциплина людей — все, как положено. Тут занятость технологическим процессом полная и взаимозаменяемая. Скажем, сварщик знает слесарное дело и наоборот. Главный вопрос современности: делать больше, красивее, быстрее, дешевле. Атаманюк со своей бригадой сначала обещает выйти на рекорд, а потом ставит этот рекорд.
Он приходит спозаранку в цех. Весь день в рабочем общении. Уходит, когда убедится: взята еще ступенька годовой производственной программы. Рвение, за которое не платят дополнительных вознаграждений, но без которого бригадир — просто распорядитель, ремесленник с холодными руками и остывшим сердцем. Можно дать рабочим задание и уйти. Атаманюк же организует эту работу. Без чернового начала не быть победному концу. Это — педагогика производства материальных ценностей.
Заводскую проходную широко распахивают образованные молодые люди с аттестатом средней школы. Не с аттестатом зрелости, нет. Эти люди далеко еще не зрелы, к жизни не приспособлены, делу не обучены. Но в соответствии с богатыми приобретениями по части математики, физики и прочих ученостей парень требователен в своем трудоустройстве. А его ставят к прессу и говорят: четыре тысячи нажимов ногой на педаль и — норма готова. С непривычки ни деталей, ни ног не сыщешь к вечеру. Парень недоволен. Он мечтал о станках с программным управлением, а тут — эдакая отсталость. И поворачивает паренек курсом в другой цех, где автоматика и электроника властвуют. Он не берет в резон, что педаль отживает последние часы, что сварочные автоматы, автоматы-прессы уже отгружены для цеха — он нетерпелив, этот «ученый» молодой человек.
Но Атаманюк повидал на своем веку всякое и всяких. Встает открыто, требовательно перед коммунистом Атаманюком социально-техническая сторона жизни цеха. Ну-ка, соберемся, поговорим. Перед мальчишками в заводском ГПТУ выступает бригадир. Да, когда-то и он, Атаманюк, учился в «вечерке», с азов познавал завод. Теперь вот школу мастеров посещает. Сейчас на заводе столько специальностей получить можно. Это же университет современного индустриального труда! И учебный комплекс одновременно: можно получить среднее образование. А если оно есть, тогда — специальное среднее и специальное высшее.
