Тем временем подготовка пусковых площадок у берега Па-де-Кале достигла высокой ступени готовности, и начал формироваться специальный артиллерийский дивизион. Впрочем, число площадок было ограничено до одной-единственной после серии успешных налетов англо-американских бомбардировщиков. ВВС противника к этому времени стало уделять самое пристальное внимание всяким сколько-нибудь значительным инженерным работам в этом регионе.
Поскольку к середине марта 1944 года решение не было найдено, Министерству вооружений показалось, что пришла пора закрыть проект. Группа представителей генералов отправилась на полигон, чтобы присутствовать при демонстрации проделанной работы – увиденное строгую комиссию не порадовало, и работа Кендерса была взята под строгий контроль. В конечном итоге это пошло на пользу. Шесть различных фирм, включая кампанию «Шкода» и заводы Круппа, получили заказы и разработали удовлетворительные варианты снарядов. Проблемы затвора были решены подключением запирающего поршня между снарядом и первоначальным зарядом, и уже эти меры решили проблему строгого контроля за последовательностью детонации вспомогательных зарядов. К концу мая изготовлявшееся опытное орудие демонстрировало вполне удовлетворительные результаты: дальность полета снаряда достигала 80 км. Но тут, после двадцать пятого выстрела, две боковые камеры экспериментального ствола «V-3» взорвались, в следствие чего орудие получило серьезные повреждения. Были заказаны новые экземпляры камер, а следующее испытание наметили на начало июля.
4 июля снова были проведены стрельбы из испытательных образцов орудия. На этот раз удалось сделать восемь выстрелов и достигнуть дальности стрельбы в 93 км. После чего экспериментальное орудие снова взорвалось.
А 6 июля английские ВВС совершили очередной налет на строящиеся позиции. Итоги рейда бомбардировщиков элитной 617-й эскадрильи были опустошительными. Площадка была полностью выведена из строя, и до самого захвата этой территории союзными войсками там никакие работы уже не проводились.
Есть сведения, что разработка «V-3» еще продолжалась. Когда союзные войска захватили Хиллерслебен, они нашли там два орудия в поврежденном состоянии, одно – с 10 парами вспомогательных камер (сконструированных под прямым углом к оси канала ствола), и второе – с пятью парами под углом в 45°. Оба орудия имели длину 75 м. Есть свидетельства и о том, что эти две короткоствольных версии были все же использованы против американских войск во время боев 30 декабря 1944 года и 2 января 1945 года, обстреливая Люксембург, находившийся в 40 км от них.
История «V-3» – еще одного незавершенного проекта Третьего рейха – бесславно завершилась 9 мая 1945 года, когда английские саперы заложили под недостроенный комплекс большого орудия на побережье Франции по 25 т взрывчатки и взорвали его. Подземные сооружения большей частью остались нетронутыми – лишь подходы к тоннелям завалило землей.
ИНТЕРЛЮДИЯ 5: Атомная бомба для фюрера
С темой межконтинентальных ракет рейха военные историки и публицисты обычно увязывают тему ядерного оружия. Это и понятно. Такая ракета столь дорога и сложна в эксплуатации, что не имеет смысла с ее помощью забрасывать на другой континент обычную взрывчатку. Потому баллистические ракеты, служившие задаче стратегического сдерживания в годы Холодной войны, были снабжены именно ядерными боеголовками, суммарная мощность которых увеличивалась год от года, пока не перевалила за «критический» рубеж. Разумеется, когда стали известны подробности проекта «А-9/А-10», возникла мысль, а какую взрывчатку собирались использовать нацисты для своей межконтинентальной ракеты? По аналогии напрашивался и вывод: атомную. А поскольку любой обыватель из стран антигитлеровской коалиции хоть раз слышал о том, что в Третьем рейхе разрабатывалось «атомная бомба» и Гитлер собирался применить ее против своих врагов, то эта версия получила самое широкое распространение и со временем стала общепризнанной. Ее, в частности, отстаивают создатели фильма «Фау-2: Битва технологий», о котором я уже писал выше.
Однако на самом деле история о том, что нацисты были близки к созданию атомной бомбы – не более чем миф, построенный на элементарном незнании истории становления современной физики. Попрбую это доказать…
* * *
От атомной войны мир спасла ошибка в расчетах. Историки так и называют ее – «ошибкой Боте».
Речь идет об эксперименте профессора Вальтера Боте из Гейдельберга, проведенный в январе 1941 года. К тому времени физики Третьего рейха уже вовсю трудились над немецким «урановым проектом», ближайшей целью которого было создание компактной «урановой машины» (или первого атомного реактора на медленных нейтронах). Такая машина виделась им в двух вариантах.
Мэтр теоретической ядерной физики Вернер Гейзенберг своими расчетами показал, что существует два основных способа вызвать цепную реакцию распада в уране: либо увеличивая концентрацию изотопа уран-235 («обогащение» урана) до «критической» массы, либо изменяя скорость вылетающих нейтронов таким образом, чтобы атомы урана-238 не поглощали их. Первый из названных способов был очень дорог; кроме того, в начале 1940-х годов не существовало опробованных технологий, позволяющих «обогащать» уран в промышленных масштабах. Поэтому немецкие физики предпочли пойти по второму пути.
Но для того, чтобы «урановая машина» заработала, нужен был эффективный замедлитель – некое вещество, которое способно замедлять нейтроны, не поглощая их. Много ранее было доказано, что лучшим замедлителем является «тяжелая вода», то есть вода, в которой атомы водорода заменены дейтерием, его тяжелым изотопом. Но к началу Второй мировой войны единственной фирмой, выпускавшей тяжелую воду в промышленных количествах была норвежская «Норск-Гидро». У Германии же не было собственных установок для производства замедлителя, да и ценился он на вес золота.
В качестве альтернативы тяжелой воде рассматривался дешевый и доступный графит. И вот тут произошло то, чему до сих пор не могут найти объяснения.
Летом 1940 года профессор Вальтер Боте, которому было поручено найти новый замедлитель, бодро рапортовал из Гейдельберга, что графит вполне подходит для этих целей. Диффузионная длина тепловых нейтронов в углероде равнялась 61 сантиметру; если же идеально очистить графит, то этот важнейший параметр, определяющий, в частности, степень поглощения замедлителем свободных нейтронов, возрастет до 70 сантиметров.
Вермахт уже обратился к фирме «Сименс» с просьбой о поставках чистейшего графита, и вдруг блестящий научный триумф сменился оглушительным поражением. В январе 1941 года профессор Боте для закрепления результата повторил свой опыт. Новый образец был изготовлен из чистейшего электрографита фирмы «Сименс», но в результате диффузная длина тепловых нейтронов в нем составила всего лишь 30 сантиметров! Получалось, что графит в замедлители не годится. Поскольку мнению Боте доверяли, все опыты с графитом были прекращены.
Лишь в 1945 году, во время эксперимента «B-VIII» в Хайгерлохе, ошибку обнаружили, но было уже слишком поздно. Возможно, причиной просчета профессора Боте стали примеси азота, попавшие в графит из воздуха, но с другой стороны Вальтер Боте был известен как ответственный и серьезный экспериментатор, а если помножить это на немецкую пунктуальность, то вопрос о причинах невероятного «промаха» остается открытым – невольно задумаешься о попущении божьем.
Американцы, например, не допустили подобной ошибки, и первый урановый реактор, запущенный в Чикаго 2 декабря 1942 года, имел графические стержни в качестве замедлителя.
Перед немцами во весь рост встала проблема дефицита тяжелой воды. Ее не хватало даже для важнейших опытов. При потребности в полторы тонны тяжелой воды в месяц фирма «Норск-Гидро» выпускала не более 140 килограмм, и к концу 1941 года Германия располагала запасом в 360 килограмм. В начале 1942 года фабрику оснастили новыми электролизерами, но выпуск тяжелой воды при этом снизился до 91 килограмма в месяц (!). Норвежцы занимались откровенным саботажем, и любые усилия оккупантов увеличить производительность фабрики сводились на нет.
В конце концов было решено построить опытную установку по производству тяжелой воды на территории Германии. Обязательства по ее строительству взяла на себя фирма «Лейнаверке», входившая в концерн «ИГ Фарбениндустри». Расходы должны были составить около 150 000 рейхсмарок, но зато себестоимость грамма тяжелой воды планировалось снизить до 30 пфеннингов. Впрочем, и это начинание закончилось пшиком – в 1944 году, когда положение с «урановым проектом» стало критическим, концерн отказался от договора с физиками.
Благодаря усилиям многочисленных мифотворцев от истории, сегодня главенствует представление, будто бы атомный проект был приоритетным для вождей Третьего рейха. На самом деле, все было с точностью до наоборот. Отсутствие практических результатов, дороговизна материалов и непомерные затраты на эксперименты привели к тому, что даже те из нацистских бонз, кто поначалу проявлял к разработкам ядерщиков определенный интерес, быстро охладели к «урановому проекту». На протяжении всей войны субсидии, выделяемые ядерщикам, только уменьшались.
