объективной информации не существует. Она всегда отредактирована. Всегда! Я не верю, что сейчас не существует цензуры. Цензура — она прежде всего внутри самого человека. Автор сам рецензирует и цензурирует свои вещи, а потом за это берутся окружающие его люди. Ну, это моя личная позиция, но интервью-то мы берём сейчас у тебя, а не у меня, так что давай вернёмся к моему вопросу о пятидесятилетии твоего творчества. Названия я слышал, но я человек дотошный, вопрос для истории: сколько и чего конкретно в цифрах за этот срок тобой написано?
— Да только так говорится, что «рукописи не горят» — горели прекрасно. Каждый год практически, обычно в преддверии сентября. Сначала перед домом жёг, потом на работе, печечка у меня там хорошая была — как крематорий.
— И с каких пор эти аутодафе начались?
— Лет с тридцати. Теперь я, конечно, не жгу, а просто стираю файлы в компьютере.
— А зачем ты это делаешь?
— На этот вопрос хорошо ответил в своё время Гоголь. Его как-то спросили, как рождаются его великие произведения? И он ответил: «Из дыма. Пишу и сжигаю». Снова пишу, снова сжигаю.
— Но из этого «пишу и сжигаю» должно же что-то родиться и остаться, как у того же Гоголя?
— Конечно, осталось. Но понимаешь: дело в том, что я перескочил своё время, увлёкшись этими пожарищами. Я перескочил через своего читателя и издателя. И мои вещи не вписываются в сегодня, потому что они далеко опережают настоящее. Я в своих произведениях рассматриваю проблемы, далёкие отсюда. И это не фантастика. Да и вообще, кто бы говорил, ты же сам чехвостишь мои произведения в Сети так, что от них буквально мокрого места не остаётся.
— Но чтобы твои произведения увидели читатели будущего, их надо прежде всего сохранить. Если ты и далее будешь их «сжигать», то кто же тогда их сможет прочесть?
— Нет, я уже достиг такого уровня, когда сжигать нет необходимости.
— Это обрадует твоих будущих читателей. А вот то, что ты сжёг свои прошлые произведения, создаёт весьма ощутимые трудности литературоведам: им трудно будет проследить, как менялось твоё писательское мастерство со временем.
— Ну, тут уж я ничего не могу изменить.
— Недавно у тебя появился личный сайт в Интернете. Он называется, как и твой последний по времени написания роман: «Галактический человек». Какова была цель его создания?
— Я могу поговорить с тобой или с кем-то ещё, но кто услышит наши разговоры? Денег на то, чтобы издавать свои книги в моём дырявом кармане отродясь не водилось. Но «ще Россия не сгинула». Как можно жить «колено-копытным» в любой стране, вообще без надежды? А значит, кому-то я надежда, а кто-то надежда мне.
— То есть, у тебя появилась возможность обратиться к читателям напрямую, минуя всяческих посредников?
— Да, может быть, скорее — к самому себе. Это не в пример важнее.
— Есть уже отклики на выложенные тобою произведения?
— Да. Но я жёстко чищу свой сайт, убираю все следы злопыхательства, грязных технологий и даже восторженные отзывы, если их авторы не уловили сути прочитанного. Поначалу я пытался добросовестно отвечать всем, но сейчас отказался от этого и пишу ответы в своём «дневнике писателя». Хотя с некоторыми читателями веду и личную переписку.
— И последнее: может, есть вопрос, который я не задал, но на который ты хотел бы ответить?
— Последнее слово? Ну вот ты на протяжении всего интервью называл меня писателем. Приятно же.
Вопросы задавал Главный редактор Интернет-сайта «Коломенская библиотека» Сергей Калабухин.
Ноябрь 2010 г.
Знаменитому культовому сериалу «Твин Пикс» исполнилось двадцать лет. Помню, какое ошеломляющее впечатление этот фильм произвёл на меня тогда, в начале девяностых. Ныне, когда я заново пересмотрел оба сезона сразу, «Твин Пикс» меня сильно разочаровал. Откуда-то выплыло множество нестыковок, оборванных сюжетных линий, откровенных «роялей в кустах» и явных противоречий. Мутным остался образ Джоди Паккард. Не ясен смысл интриги вокруг лесопилки. Смешна «ужасная китайская мафия», которую не боится никто, кроме её представителя в Твин Пикс, той самой Джоди Паккард. И ещё более нелепа «наркомафия», килограммы кокаина которой, видимо, потребляла одна только Лора Палмер.
Специального агента ФБР Дейла Купера совершенно не интересуют ни китайцы, ни наркотрафик. Собственно, этого знаменитого спецагента в начале фильма вообще ничего не интересует, кроме жратвы. Он ходит с застывшей, как у робота, физиономией и постоянно наговаривает в диктофон для своей секретарши Дайаны совершенно лишние для его расследования подробности о том, где, когда и что он съел, какие при этом испытал ощущения и сколько заплатил за удовольствие.
Но больше всего меня поразило то, что основной вопрос фильма, вокруг которого крутится весь сюжет первого сезона и немалая часть второго, оказывается, так и остался без ответа: специальный агент ФБР Дейл Купер не нашёл убийцу Лоры Палмер! Нет, нам, конечно, показали бурное раскаяние отца Лоры — Лиланда Палмера. Все дружно решили: вот настоящий убийца! И успокоились. В том числе и специальный агент Дейл Купер.
Он вообще очень странный, этот Дейл Купер. В Твин Пикс практически нет людей без явных или скрытых странностей, но приезжий специальный агент ФБР перещеголял в этом смысле их всех. Это, ведь, Купер ввёл в расследование убийства Лоры Палмер мистику. Спецагент вместо поиска улик и свидетелей бросает камешки в бутылку, дабы угадать имя человека, причастного к смерти Лоры. Он регулярно видит вещие сны, его периодически посещают видения и т. п. Практически вся присутствующая в фильме мистика крутится вокруг специального агента ФБР Дейла Купера.
Разумеется, все подсказки потусторонних сил ни в малейшей степени не помогают расследованию. Да и с какой стати злые духи, обитатели «Чёрного вигвама», будут кому-либо помогать? Вот и Дейл Купер либо не понимает подсказок, либо немедленно забывает их. Когда же спецагент действует в полной уверенности, что понял «видение» правильно, то немедленно делает ошибочный ход, как это, например, произошло с обвинением и арестом Бена Хорна.
Авторы фильма изначально поставили специального агента ФБР Дейла Купера выше местных полицейских и по уму, и по опыту. Шериф Гарри Трумэн, полицейские и все жители городка Твин Пикс безоговорочно признают его интеллектуальное превосходство и правоту всех его указаний и действий, даже если те и вызывают у них явное недоумение. Даже майор Бригз всячески старается помочь Куперу, нарушая при этом инструкции своей секретной службы. И при всём при этом высокоумный специальный агент либо не делает того, что должен делать, либо делает ошибочные шаги. И поэтому расследование он заканчивает
