Было также широко распространено наблюдение Брайана Дженкинса, приведенное выше, о том, что «террористы желают, чтобы их видело и слышало большое количество людей, а не гибели большого количества людей». Даже после событий середины 1980-х, когда было совершено несколько заметных терактов, с большим количеством жертв (в ходе одного из таких терактов погиб 241 морской пехотинец), Дженкинс по-прежнему не видел необходимости поменять точку зрения, продолжая настаивать на том, что «просто гибель большого количества людей редко является целью террористов. <...> Террористы действуют по принципу наименьшего применения силы по необходимости. Они считают, что не обязательно убивать много людей, если убийства нескольких хватает для осуществления их замыслов». Эта аксиома была в дальнейшем применена к проблеме потенциального использования террористами оружия массового уничтожения, в отношении к которой она была призвана истолковать небольшое число известных заговоров и уже тем более доказанных произошедших инцидентов. В контексте потенциального использования террористами радиологического или ядерного оружия, к примеру, Дженкинс отметил в 1975 году, что «замыслы, включающие в себя намеренное применение токсичных радиоактивных веществ, похоже, не соответствуют модели, по которой до сих пор совершались теракты... Действия террористов направлены на создание непосредственных драматических эффектов, нескольких жестоких убийств, но не на вызывание затяжной эпидемии и уже тем более не на появление большого числа больных, ищущих отмщения жертв теракта. Если бы террористы и замыслили применение радиоактивных отравляющих веществ, то они не смогли бы предотвратить далеко идущие последствия подобного теракта, как, впрочем, и достичь своей конечной политической цели. Террористы никогда не стремились убивать сотни и тысячи людей. Сделать же сотни и тысячи человек смертельно больными еще больше не вписывается в привычную деятельность террористов».
ПРЕДПОСЫЛКИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ОРУЖИЯ МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ В РЕЛИГИОЗНОМ ТЕРРОРИЗМЕВ последние годы эти давние предположения все чаще подвергаются сомнению после совершения терактов либо с применением оружия массового уничтожения, либо с высоким числом смертей. Три инцидента (описанные в главе 5) в особенности вызывают повышенные опасения того, что терроризм вступает в эпоху увеличивающегося насилия и кровопролития. Это следующие теракты:
■ теракт с применением нервно-паралитического газа, произошедший в марте 1995 года в токийском метро;
■ взрыв, произошедший месяцем позже в административном здании имени Альфреда П. Мюрра в Оклахома-Сити;
■ взрывы в Центре международной торговли в Нью-Йорке в 1993 году.
Связующей нитью (хотя и не обязательно единственным мотивирующим фактором) в трех этих случаях является религия. В дополнение к этим примерам можно назвать наиболее масштабные по количеству жертв либо по политическим последствиям теракты, произошедшие с 1995 по 1997 год, которые также имели заметный религиозный элемент.
Как показывают три случая терактов, перечисленные выше, к наиболее традиционным и узнаваемым типам идеологических, этнонациональных и сепаратистских организаций, доминировавших среди прочих террористических групп с 1960-х по 1990-е годы, — и на которых аналитики вроде Дженкинса основывали свои наиболее фундаментальные заключения о террористах и их поведении — теперь добавились еще многочисленные террористические объединения с менее понятными националистическими или же идеологическими мотивировками. Многие представители этого «нового поколения» террористов не только разделяют куда более аморфные религиозные воззрения и цели, связанные с приходом нового тысячелетия, но и сами по себе также являются менее сплоченными международными организациями, чья структура и характер участников тоже более расплывчаты. Тем более тревожным представляется тот факт, что в некоторых случаях их намерения являются большими, чем просто создание теократического государства, покорного их конкретному божеству (к примеру, создание исламской республики на иранский манер в Алжире, Египте и Саудовской Аравии) для воплощения мистических, почти сверхъестественных и вдохновленных божеством замыслов, либо крайне антиправительственная форма популизма, отражающего представления о заговоре, основанном на неуловимой смеси бунтарских, расистских и религиозных сентенций. В связи с этим появление тайных идиосинкразических движений (таких, как японская религиозная секта «Аум Синрикё», совершившая в марте 1995 года теракт с применением нервно-паралитического газа в токийском метро, а также военизированные антиправительственные группы христианских сторонников белого господства, появившиеся в США, причастные к взрыву в Оклахома-Сити) наряду с националистическими группами религиозных фанатиков (такими, как исламские экстремисты, организовавшие взрывы в Центре международной торговли, алжирская Исламская вооруженная группа и ливанская «Хезболла», имеющие связи с различными египетскими и саудовскими экстремистскими группировками) представляет собой совершенно иную и куда более опасную угрозу, чем ту, что исходит от традиционных террористических групп.
В то время как некоторые наблюдатели с оптимизмом указывают, что снижение числа международных терактов в 1990-х свидетельствует о заметном и благотворном продвижении в борьбе против терроризма, пропорции смертности при совершении терактов, как это ни парадоксально и к тому же значительно, возросли. Согласно статистике Хронологии РЭНД/Сент-Эндрю, рекордное число терактов было зафиксировано в 1991 году, когда шла война в Заливе. За ним следуют 343 теракта в 1992-м, 360 в 1993-м, 353 в 1994-м и, наконец, 278 в 1995 году (последнем календарном году, за который доступна статистика по терроризму). Но в то время как действия террористов становились все менее активными, их смертоносность постепенно росла. К примеру, минимум один человек погиб в 29% терактов в 1995 году; это самый высокий процент смертности от терактов, зарегистрированный в Хронологии с 1968 года, выросший на 2% по сравнению с показателем 1987 года. Для сравнения, всего 17% международных терактов окончились гибелью людей в 1970-х и 19% — в 1980-х. Является ли подобный ход развития стойкой закономерностью или нет, неясно. Тем не менее он подкрепляет предположение, что международный терроризм приносит сегодня куда больше смертей, чем ранее, и, таким образом, возникает вопрос: почему так происходит?
Среди различных факторов, определяющих увеличивающуюся смертность в результате терактов (включая постоянную потребность террористов находиться в центре внимания СМИ — распространение государственного спонсирования терактов и значительные ресурсы, предоставляемые террористам; разработки в области вооружения террористов, которое становится все более компактным и мощным; возросший опыт профессионального терроризма), — наиболее значимым является резкое увеличение количества террористических групп, чьи действия мотивированы религиозным императивом. Подобное предположение проистекает из модели международного терроризма в 1995 году. Как было замечено ранее, несмотря на то, что террористы из религиозных групп совершили всего 25% зарегистрированных терактов в 1995 году, они были причастны к 58% от общего числа жертв террора, случившихся в тот год. Если взглянуть на эти данные в иной перспективе, теракты, явившиеся причиной самого большого количества смертей в 1995 году (теракты, в ходе которых погибло 8 человек и более), все были совершены религиозными террористическими организациями. Как мы уже отмечали, с середины 1980-х годов именно члены религиозных террористических групп или каких-либо иных крупных религиозных движений либо культов в США и Израиле ближе всех подошли к границе, отделяющей террористов от использования оружия массового уничтожения, либо продемонстрировали черты и тактические возможности для организации подобных массовых терактов. В трех случаях, произошедших в 1995 году, лица, связанные с различными организациями движения белого господства, замышляли заполучить в свое пользование смертельные яды и отравляющие вещества. В марте два члена Совета патриотов Миннесоты, группы из числа народных милиций, были осуждены за хранение рицина в количестве, достаточном для умервщления по меньшей мере 129 человек, с целью уничтожения агентов Внутренней налоговой службы США, судебных приставов и помощников местных шерифов. По данным ФБР, рицин стоит третьим в списке самых ядовитых веществ следом за плутонием и Clostridium botulinum: крайне малое его количество убивает в считанные минуты, если вдохнуть, проглотить или нанести на кожу это вещество. Два месяца спустя человек, являвшийся микробиологом со степенью, который также имел связи с «Арийскими нациями», располагающимися в штате Айдахо, заказал некоторое количество возбудителей бубонной чумы по почте из мэрилендской фирмы по продаже химических веществ. Он также получил три ампулы с Yersinia pestis — бактерии, которая уничтожила треть населения Европы в XIV веке. В дополнение к бактериям полиция также обнаружила в его доме дюжину карабинов М-1, дымовые шашки, взрыватели и литературу движения белого господства. Наконец, в декабре того же года житель штата Арканзас, имевший, по некоторым сведениям, связи с группами движения белого господства из этого штата, был арестован на своей ферме по обвинению в попытке нелегального провоза через границу США в Канаду 130 граммов рицина. К тому же в машине этого человека представители канадской таможенной службы обнаружили четыре ружья и более 20 тысяч единиц боеприпасов. Когда власти США обыскали его ферму в Арканзасе, они нашли ксерокопии имеющейся в продаже книги «Пособие отравителя», в которой подробно изложено, как получать рицин из касторовых бобов, и «Бесшумная смерть», в которой описано, как использовать токсичные соединения для отравления людей.
