Но производство новых танков, которые вместе с Т-34 должны были по-современному перевооружить Красную Армию, только налаживалось. Кировцы освоили серийный выпуск «КВ», но сборка их оставалась индивидуальной.
Производство танков было поставлено на поток, организовано по принципам массового производства впервые в нашей стране уже после начала войны. И сделано это было в Челябинске. Но до того события было пережито шесть страшных месяцев войны.
…21 июня 1941 года вечером в Ленинграде проходил пленум горкома партии. Козин выступал на нем. Возвращался домой поздно, впереди было воскресенье, радовался, что проведет его на даче, где отдыхала семья. А ночью — тревожный звонок… Оглушила весть: война!
Вот как рассказывает об этом сам Михаил Дмитриевич Козин.
— Официальных сообщений еще не было. О начале войны, нападении фашистов на нашу Родину мне сообщил по телефону секретарь горкома партии Алексей Александрович Кузнецов. Срочно собрали партийно-хозяйственный актив. Было принято решение: немедленно перестроить завод на военный лад. Армии нужны были наши танки. В партком шли и шли люди. В первые же дни войны к нам поступило 15 тысяч заявлений с просьбой, требованием послать на фронт. Горком поручил мне организацию полка народного ополчения. Это была нелегкая задача. На фронт из самых горячих патриотических побуждений рвались лучшие квалифицированные рабочие, специалисты Кировского, но ведь завод должен был действовать, вооружать войска танками, пушками. Приходилось убеждать, просить, доказывать, где человек нужнее.
Впрочем, понятие «фронт» скоро для всех нас стало вполне реальным, осязаемым. Фашисты бомбили, обстреливали Ленинград. Мы организовали противовоздушную оборону предприятия, создали артиллерийский и истребительный (вылавливать вражеских лазутчиков, диверсантов) батальоны. А враг стоял уже в четырех километрах от Кировского и методично обстреливал его территорию. Не забыть, как на наших глазах гибли товарищи, рушились стены цехов. Чтобы жертв было меньше, время выхода на работу и окончания смен меняли чуть ли не каждый день, чтобы спутать расчеты гитлеровцев.
Цехи работали, по сути, на линии фронта. Но как работали! В августе завод при плане 180 танков выпустил 207, шло также производство пушек и боеприпасов. А ведь численность коллектива значительно уменьшилась, многие наши товарищи ушли воевать. На их место пришли пенсионеры, бывшие путиловцы, много женщин, молодежи, которую надо было обучать ремеслу.
Надо было и позаботиться о семьях ушедших на фронт. Трудно даже перечислить, сколько дел, сложных жизненных вопросов приходилось решать в те дни парткому, руководству завода.
8 сентября 41-го замкнулось кольцо блокады вокруг Ленинграда, работать становилось с каждым днем все труднее. 6 октября 1941 года Государственный Комитет Обороны СССР принял решение об эвакуации танкового производства Ленинградского Кировского завода в Челябинск. Одновременно Челябинский тракторный завод имени Сталина был переименован в Кировский завод в г. Челябинске.
Это решение не было неожиданным. Еще в июне 1940 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о производстве тяжелых танков на Челябинском тракторном заводе. А в самом конце того же года был выпущен первый экспериментальный танк.
— После решения ГКО об эвакуации завода в Челябинск, — вспоминает М. Д. Козин, — меня вызвал в Смольный секретарь обкома партии А. А. Жданов и подробно изложил это решение. С сегодняшнего дня, сказал он, этот документ будет определять деятельность руководства, коммунистов и всего коллектива завода. Более важной задачи нет! Наземный путь эвакуации из Ленинграда полностью отрезан, есть воздушный и водный — через Ладогу. Помните: выпуск танков на Урале должен начаться как можно скорее.
Поднялся находившийся тут же командующий фронтом Г. К. Жуков и сказал, что в распоряжение кировцев будет предоставлено возможно большее число транспортных самолетов и боевых машин воздушного прикрытия.
— Главное, товарищи, — люди, — сказал секретарь горкома Алексей Александрович Кузнецов. — Инженеры, мастера, рабочие вместе со своими семьями должны быть доставлены на Урал в добром здравии, чего бы это ни стоило. Продумайте все, продумайте быстро, но без поспешности. Организованности и дисциплины кировцам не занимать. Военный совет фронта крепко надеется на руководство и партийную организацию завода, на ее умение решать самые сложные задачи.
Партийное напутствие возлагало на наши плечи высокую ответственность за судьбы людей, «золотые» кадры кировцев, чей опыт, мастерство, высокая квалификация так нужны были там, на Урале, где развертывался арсенал танковой промышленности страны.
Наказ обкома и горкома партии мы выполнили.
Не сотрутся в памяти те горькие жестокие дни. Как сейчас вижу бесконечные вереницы людей у причалов. Кировцы с болью в сердце покидали родной город, завод, где у многих трудилось не одно поколение их семей. У многих в голодном городе под бомбежками и обстрелами оставались родственники, близкие.
Смертельная опасность диктовала суровые требования: каждому разрешалось взять с собой не более 20 килограммов багажа. Переправлялись под огнем гитлеровцев самолетами и через Ладогу на баржах.
За два с лишним месяца было переправлено 15 тысяч ленинградцев и 12 тысяч ящиков с оборудованием.
Я покидал завод одним из последних.
«Партийная организация Челябинского тракторного завода с начала Великой Отечественной войны стала многочисленной, организационно сильной и политически зрелой. Она выросла и закалилась в борьбе за создание гиганта тракторостроения. Дальнейшее и значительное укрепление партийной организации произошло за счет пополнения ее рядов коммунистами Москвы, Ленинграда, Харькова, Сталинграда. Сложилась монолитная организация, ставшая одной из ведущих партийных организаций в области. Секретарем парткома завода был тогда М. Д. Козин», —
писал Николай Семенович Патоличев в своей книге «Испытание на зрелость».
Конечно, это было не просто: объединить несколько заводов в единый организм, в кратчайший срок развернуть невиданное до того по размахам производство танков. Сплотить людей, сорванных военным лихолетьем с родных мест, в монолитную семью тружеников, способных выполнять поставленную задачу.
Предоставим место скупым строкам документов, которые доносят дыхание суровых лет.
Из доклада парторга ЦК М. Д. Козина на партийном активе завода, январь 1942 года:
«…К нам на завод эвакуирован крупнейший в стране завод дизельных моторов. Период эвакуации оборудования и монтажа его прошел в основном успешно. Сегодня наша партийная организация несет ответственность за судьбу выпуска моторов, необходимых не только для выпуска наших танков, но и для выпуска танков другими заводами страны».
— Приехав в Челябинск, кировцы поначалу не могли привыкнуть к поразившей их обстановке глубокого тыла, — рассказывает М. Д. Козин. — В домах и на улицах горел свет, оглушительной показалась и тишина для слуха, привыкшего к грохоту обстрелов, вою сирен. Вид у большинства — сугубо штатский, а я, например, был одет в шинель, гимнастерку, при мне было оружие.
Мы уже ощутили, что такое война, успели многое выстрадать, проникнуться сознанием нависшей над Родиной опасности. Через нее мы все видели другими глазами, ею измеряли свою ответственность и поставленную задачу — как можно быстрее дать фронту танки, много современных танков. Без этого, мы понимали, нам не добиться перелома в войне, не остановить полчища гитлеровцев.
Это ощущение мы передали челябинцам и всем, кто влился в семью танкоградцев. Конечно, партком прежде всего сплотил коммунистов. Вопрос был поставлен так: для выполнения государственного плана по моторам и танкам от каждого члена и кандидата в члены партии требуется передовая стахановская работа, быть примером государственной и партийной дисциплины на любом участке.
Позднее, когда перед коллективом предприятия была поставлена еще одна сложнейшая задача: в короткий срок организовать массовое производство средних танков Т-34 — требование к коммунистам было сформулировано еще жестче.
Из постановления собрания партийного актива завода от 25 июля 1942 года:
«1. Обеспечить точное и неуклонное выполнение постановления Государственного Комитета Обороны о производстве танков Т-34 на Кировском заводе, рассматривая это постановление как священную обязанность кировцев в дни смертельной опасности, нависшей над нашим Отечеством.
…Партийный актив считает, что невыполнение коммунистами в установленные сроки сталинского задания по выпуску Т-34 является несовместимым с пребыванием в партии и требует от секретарей парторганизаций, парткома завода при всех случаях невыполнения графика отдельными членами партии и кандидатами партии обсуждать этот вопрос, привлекая виновных к строжайшей партийной ответственности»…[3]
