Он и Сергей Никитин работали в грузовом отделе Морского вокзала Санкт-Петербургской таможни, который в кругу таможенников назывался «ямой». Название это появилось по двум причинам. Во-первых, в отделе действительно имелись ямы, на которые заезжали досматриваемые грузовики – с целью обнаружения вероятных тайников. Кроме того, в «яме» была очень тяжелая напряженная работа, а потому туда частенько ссылали проштрафившихся таможенников.
Говорят, «яма» отличалась от других отделов Санкт-Петербургской таможни невероятной текучестью кадров. Одни шли на повышение, другие увольнялись «по собственному желанию», третьи оказывались на скамье подсудимых. Только работники ФСБ привлекли к уголовной ответственности в те годы троих инспекторов этого отдела (действующих и бывших) за причастность к контрабанде.
В «яме» постоянно что-то случалось. Однажды ее руководитель Сергей Владимирович Шаталин обнаружил у себя в машине подвешенную гранату. А в другой раз инспектор «ямы» Дмитрий Сборовский был ранен при весьма странных обстоятельствах. В него стреляли через металлическую дверь его квартиры из неустановленного оружия, судя по всему, из помпового ружья. Заряд разворотил дверь и попал в Сборовского, но – не насмерть…
Как-то раз работники «ямы», и Артем с Сергеем в том числе, праздновали чей-то день рождения. Естественно, некоторые выпили, причем Артем меньше всех, потому как он вообще-то непьющий. Застолье закончилось скандалом, после чего Артема вызвали «на ковер» и сказали:
– Мы рассматриваем вопрос о твоем повышении. Ты парень хороший, непьющий, скажи, пожалуйста, кто именно принимал в том застолье участие.
Артем отказался, после чего был уволен «по собственному желанию». Известно, однако, что большинство бывших работников таможни совсем уж бывшими быть не стремятся, а находят себе работу «по специальности» – используют накопленный опыт, что называется, по другую сторону баррикад. Так вышло, что приятель Артема, тоже таможенник, Олег Лисицин помог ему устроиться в фирму «Транс-Октавиан» помощником генерального директора по таможенному оформлению грузов. Артем встретился с Михаилом Алексеевичем Сергиенко, и они друг другу понравились.
Сначала ему давались мелкие поручения. Каждый раз он получал некую сумму денег на оформление очередной порции таможенных документов. Деньги эти Артем брал себе, документы же оформлял у знакомых таможенников, уволенных из «ямы» чуть позже.
Торс Артема красиво облегали дорогие шелковые рубашки, он носил шикарные галстуки, сверкающие импортные туфли, выглядел вальяжно и респектабельно, чем довольно быстро обратил на себя внимание начальства. После проведения некоего набора разведывательных мероприятий Михаил Алексеевич «раскусил» Артема, пригласил его в свой кабинет и сказал:
– Друг мой, ты крысятничаешь. По отношению к своим это нехорошо. Придется поставить тебя на ножи! Или будешь делать все, что я скажу. Выбирай.
Артем «ножи» выбирать не стал…
Понятие «контрабандный канал» поддается определению нелегко. Это отнюдь не лесная или горная тропа, по которой преступники темной ночью перетаскивают на своих плечах тюки с металлическим ломом. Контрабандный канал – это, скорее, система связей и мероприятий, позволяющих провозить через государственную границу грузы, не платя таможенные пошлины.
Когда автомобиль с товаром, принадлежащим добросовестным коммерсантам, минует российскую границу, сопровождающие этот автомобиль лица предъявляют таможенникам документы, свидетельствующие о том, что экспорт производится на законных основаниях. Это означает, что пошлины уплачены, все необходимые формальности соблюдены. Таможенник просматривает документы, проверяет их подлинность, после чего пропускает груз.
Проверка подлинности документов, сопровождающих вывозимый товар, как правило, сводится к визуальному их осмотру, а также к связи с оперативным дежурным таможенного органа, выдавшего эти документы. При визуальном осмотре любой профессионально грамотный инспектор таможенного поста скорее всего сумеет определить, фальшивые документы или подлинные. На то существует четкий порядок их заполнения, который сам по себе является степенью защиты.
Только работник таможни знает, как надо оформить документы, чтобы порядок этот был полностью соблюден. А он периодически меняется, о чем также знают лишь работники таможенных органов. Таким образом, контрабандистам необходимы собственные таможенные специалисты, которые оформляли бы им документы. Хотя бы один из них должен быть действующим таможенником, потому как, во-первых, все таможенные документы заверяются номерными таможенными печатями, а, во-вторых, преступникам необходимо вовремя реагировать на изменения в порядке оформления таможенных документов.
Кстати, работники правоохранительных органов неоднократно сталкивались с таким странным обстоятельством, что рядовые таможенники узнают обо всех подобных изменениях позже контрабандистов!
Весьма распространен вариант, когда «купленный» работник таможни, не глядя, заверяет своей личной номерной печатью все, подсовываемые контрабандистами, документы. Все остальное, в том числе и оформление этих документов, берут на себя бывшие таможенники, работающие на бандитов. Впрочем, как показывает практика, те таможенники, которые за долю малую ставят свои печати куда попало, тоже рано или поздно становятся бывшими…
Правда, «опытные» работники таможни никогда не заверяют фальшивые документы подлинными печатями. Они имеют, как правило, по два комплекта печатей: настоящий – для официальной работы, и фальшивый – для контрабандного «приработка». В случае провала контрабанды, их участие в ней будет недоказуемо, – мало ли кто мог сделать поддельные печати!
Между тем, как бы качественно не были изготовлены подделки, достаточно одного звонка оперативному дежурному якобы оформлявшего их таможенного органа, чтобы все встало на свои места. Поэтому одна из основных задач контрабандистов – не позволить инспектору таможенного поста связаться с оперативным дежурным. Добиться этого можно разными способами.
Сначала «Транс-Октавиан» экспедировал грузы в Калининград. Начинался 1992 год. Страны Балтии только-только вышли из состава СССР, границы между ними и Россией существовали лишь на бумаге и чисто символически – в жизни, поэтому «Калининградский транзит» («Калининградский транзит» – жаргонное обозначение контрабандной схемы, одинаково распространенное как среди работников правоохранительных органов, так и в криминальной среде.) был несказанно популярен.
Огромное количество грузов отправлялось из российского города Санкт-Петербурга в российский же город Калининград, который волею судеб оказался отделенным от матушки-родины теперь уже иностранными государствами. Таможенникам на российско-эстонской и российско-латвийской границах предъявлялись безупречно исполненные договоры между питерскими и калининградскими коммерсантами, согласно которым товары вовсе не вывозились из России, а просто перемещались из Петербурга в Калининград. Грузы эти пропускались беспрепятственно – транспортировка товаров внутри России таможенными пошлинами не облагается!
По совершенно необъяснимым причинам ни один из таких грузов до Калининграда не доходил. Что-то там в Литве, Латвии и Эстонии случалось странное и загадочное, однако сотни тысяч тонн цветных металлов и прочего добра как-то «рассасывались» между двумя российскими границами. Самое же удивительное было в том, что ни разу ни одна калининградская фирма не жаловалась на, казалось бы, явно убыточный, а потому неприятный для нее факт исчезновения направлявшегося к ней товара! Как будто бы его и не ждали, как будто его и вовсе не было…
Балтийская «прокладка» между «двумя Россиями» стала своеобразной зоной коммерческой аномалии. Как в Бермудском треугольнике, исчезали там ценные грузы и странным образом «проявлялись» потом в морских портах Германии, Швеции и Голландии. Исправно и с чрезвычайной прибылью для себя ходившие тогда паромы из литовских, латвийских и эстонских портов стали своеобразной выхлопной трубой для несметного количества ценного сырья, залежавшегося в запасниках Великой Империи…
Фирмы «Оризон» в Калининграде, возможно, никогда не было, зато была и успешно функционировала в Петербурге фирма «Транс-Октавиан», которая добросовестно и регулярно возила на своих грузовиках цветные металлы в эту самую фирму «Оризон». Столь же регулярно металлы «растворялись» в Эстонии, откуда из таллиннского порта отправлялись в Европу.
Всеми этими странностями заправлял в 1992 году некий финский коммерсант Кюести, которого друзья называли просто Кеси. Дружба с Михаилом Алексеевичем Сергиенко приносила им обоим сумасшедшие прибыли, прибыли настолько большие, что, например, Кеси содержал три собственных офиса – в Петербурге, Хельсинки и Таллинне. Господин Сергиенко также от скромности не страдал – возглавляемая им фирма собиралась приобрести зеленогорский пансионат «Териоки», гостиницу «Гавань», а также Михаил Алексеевич предполагал обзавестись сетью адвокатских контор.
