Но выставили 44 %. И в дело вмешался банк «МЕНАТЕП», у которого (точнее, у «Апатита») уже было 6 % акций института.
Тогда по закону банки не имели права покупать акции на себя и привлекали для этого дочерние фирмы. Победила структура «МЕНАТЕПа» — компания «Уоллтон», которая предложила внести 25 миллионов долларов инвестиций, причем в рекордно короткие сроки: до конца года (то есть за три месяца!).
Была и «крышевая заявка» на 50 миллионов долларов от АОЗТ «Полинеп». Но от нее, естественно, отказались.
«Если бы руководство банка чуть раньше осознало необходимость приобретения НИУИФ, это не потребовало столь крупных затрат — скупка контрольного пакета на вторичном рынке, как показал опыт «Финвеста», обошлась бы в сотни раз дешевле», — писал «Коммерсант».
Спустя десять лет порядки величин вдруг резко изменятся, и Ходорковского будут обвинять в том, что он купил НИУИФ слишком дешево.
Проигравший конкурент был не в обиде. Генеральный директор «Финвеста» господин Тутунджян искренне восхитился банком, решившимся на финансирование науки. К тому же «МЕНАТЕП» выкупил у него акции НИИ и довел свой пакет до 84 %.
А Фонду имущества была перечислена стоимость акций: покупали по договорной цене (в два раза выше номинала).
Дальнейшие события очень напоминают историю «Апатита».
Институт дышал на ладан. После 1991-го численность сотрудников сократилась вдвое, и НИИ едва держался на плаву, сдавая в аренду помещения.
Заказов не было, и денег тоже.
А инвестиционную программу надо выполнить до конца года.
Деньги перевели 29 декабря. Сразу 25 миллионов долларов (в рублях по курсу).
На выполнение программы оставалось два дня.
В приговоре есть текст этой программы. И очень хорошо, что есть. Трудно придумать более абстрактный, формальный и невыполнимый документ. Такое впечатление, что его писали вообще не для того, чтобы выполнять, и на выполнение никто и не надеялся:
• 3 млн. долларов на разработки новых конкурентоспособных, ресурсосберегающих технологий фосфорсодержащих удобрений и кормовых фосфатов;
• 3 млн. долларов на создание малотоннажных производств высокоэффективных видов продукции;
• 2 млн. долларов на реорганизацию института с созданием инжиниринговой фирмы для выполнения работ инновационного цикла и маркетинга;
• 2 млн. долларов на реконструкцию лабораторий, оборудования и рабочих мест.
Всего 10 млн. Минимальный объем инвестиций для участников конкурса.
И как прикажите это выполнять?
Эти цифры, явно взятые с потолка! А если реконструкция обойдется дороже, а разработка технологий дешевле? Или наоборот.
По закону инвестиции налогом не облагаются, но только в случае целевого использования и в сроки, оговоренные в инвестиционной программе. Как их использовать целевым образом за два дня?
Только распилить.
К чести институтского руководства, их решили не распиливать.
Дальше версии событий расходятся: по первой само институтское руководство взмолилось, чтобы компания «Уоллтон» приняла деньги обратно, чтобы не пропали. По крайней мере, в приговоре цитируется письмо Классена на имя генерального директора «Уоллтона» с предложением вернуть инвестированные средства, перечисленные на счет института «по причине отсутствия возможности их эффективного освоения в 1995 году, в целях недопущения влияния на эти средства растущей инфляции и отвлечения их на цели, не предусмотренные инвестиционной программой».
По другой версии, представитель «Уоллтона» посоветовал сделать возвратный платеж, потому что, если деньги останутся на следующий налоговый период, их обложат 35-процентным налогом.
Последнее утверждение суд счел обманом и методом совершения мошенничества, тем более что генеральный директор НИУИФ Классен сказал, что не знал, что инвестиции не облагаются налогом, и потому послушался. Новые собственники имели право уволить, а должностью он дорожил. Кроме того, вернуть деньги посоветовали его финансисты.
Они правильно посоветовали. Конечно, инвестиции не облагались налогами… иногда [161]. Если использовались на цели и в сроки, изложенные в программе. Смотри выше. Их надо было использовать за три дня.
И обманом спич о налогах не был… поскольку был правдой.
И на следующий день 30 декабря деньги отправили обратно, а с институтским руководством был подписан акт о выполнении инвестиционной программы, который в марте следующего года утвердил Российский фонд имущества.
Впрочем, вопрос с налогами спорный. Недаром появился Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О налоге на прибыль предприятий и организаций»», на который ссылается суд. Там действительно сказано, что инвестиции вообще налогом не облагаются.
Вся незадача в том, что закон этот датирован 31.12.1995 года. То есть был принят на следующий день после возвращения денег.
Интересно, почему это суд на него ссылается?
Его же еще не было. И о нем не могли знать.
Суд опять перепутал Ходорковского с Нострадамусом.
Надо заметить, что в этой истории есть один неприятный для моего героя момент. Дело в том, что гендиректор «Уоллтона» Усачев заявил, что никакого участия в приватизации НИУИФ не принимал и подписи на документах не его. И подчерковедческая экспертиза подтвердила, что подписи не его. А директор НИУИФ Петр Классен его не опознал, он вел переговоры с другим человеком.
Суд тут же схватился за этот вопиющий факт и счел его явным признаком мошенничества.
А если подумать…
Зачем руководству «МЕНАТЕПа» покрывать мелкого клерка и при этом ставить свои подписи? Гарантия банка (по крайней мере, так утверждается в приговоре) подписана Лебедевым. А договор об инвестировании со стороны «МЕНАТЕПа» — начальником инвестиционного управления, членом совета директоров Алексеем Голубовичем.
У меня несколько версий.
Версия первая.
В девяностые, особенно в маленьких фирмочках, царил изрядный бардак. И сотрудники, бывало, расписывались друг за друга, если время поджимало, а нужного человека не было на месте. По крайней мере, я с этим сталкивалась.
Правда, это очень непохоже на компанию, возглавляемую Ходорковским. По свидетельству всех сотрудников «ЮКОСа», с которыми я общалась, порядок там был идеальный.
Поэтому более реалистичной мне кажется вторая версия.
Усачев в истории с НИУИФ играл точно такую же роль, как Крайнов — генеральный директор АОЗТ «Волна» — в деле «Апатита». А Крайнов был на скамье подсудимых [162]. Единственный способ туда не попасть — отречься от своих подписей. Что Усачев и сделал. У него было время подумать. Дело НИУИФ начали раскручивать позже «Апатита».
Петр Классен, доброжелательно относившийся к менатеповцам, либо не опознал его, не желая подставлять, либо за десять лет честно забыл, как он выглядел.
А следствие радостно схватилось за «признак мошенничества» и получило тот результат экспертизы, который его устраивал.
Кому он нужен, этот Усачев!
Гендиректор НИУИФ Классен, выступая в суде, заметил, что от возвращения денег институт ничего не потерял, поскольку пока средства были на счету института, на них были начислены проценты, которые НИУИФ получил в полном объеме. [163]
Сроки инвестирования передвинули на 1996-й — 1997-й и заключили об этом дополнительное соглашение.
О том, что средства возвращены, РФФИ стало известно в 1997-м году. И, как и в случае «Апатита», началась долгая судебная тяжба. Впрочем, о мошенничестве речь не шла, дело рассматривал арбитраж.
Решением арбитражного суда 24.11.1997 г. договор купли-продажи пакета акций АО «НИУИФ» был расторгнут.
Но у «Уоллтона» акций уже не было. Еще в феврале 1996 года их продали трем другим менатеповским структурам: «Химинвест», «Альтон» и «Метакса». А Классен расписался в том, что инвестиционная программа выполнена и никакими долгами эти акции не обременены. В общем-то, был прав: формальная программа была формально выполнена. Но арбитражный суд расторг договоры по перепродаже акций, поскольку на приобретателей не были переведены обязанности по выполнению инвестиционной программы.
Но пока шло кассационное разбирательство, в 1998-м, акции успели перепродать еще раз: ООО «Даная», ЗАО «Фермет», АОЗТ «Галмет». Последних арбитражный суд признал добросовестными покупателями, в возврате акций в госсобственность отказал и дело прекратил.
Дальнейшие приключения этих акций связаны с кипрскими офшорами и «Group MENATEP Limited», которой принадлежит 50 % акций «Минеральной группы», а ей через сложную цепочку дочерних компаний — ОАО «Фосагро», которое и владеет контрольным пакетом НИУИФ.
Суд, разумеется, счел, что Ходорковский и Лебедев таким образом очень хитро спрятали похищенное: из «МЕНАТЕПа» передав в «MENATEP». [164]
