Каждому акту мусульманского террора американская дипломатия пытается отыскать причину-объяснение. Вот израильтяне не идут на уступки палестинцам, продолжают строить поселения на Западном береге Иордана – и получают в ответ вспышки интифады. А ракеты, которыми хамасовцы засыпают израильские города, – это ответ на блокаду их маленького государства. На самом же деле израильтянин, как и любой другой представитель Западного мира, ненавистен верующему мусульманину не тем, что он делает или не делает, а тем, что он есть, что представляет собой и символизирует: живое свидетельство того, что можно нарушать все заветы Пророка и при этом процветать и побеждать «истинно верующих».
Сокровище, которое лелеет в душе мусульманин: непогрешимость системы суждений, цельность картины мира. Вот уже почти тринадцать веков сунниты и шииты убивают друг друга, но и убивая, и умирая, каждый остаётся надёжно защищенным от сомнений в своей правоте. Автор нашумевшего эссе «Схватка цивилизаций» гарвардский политолог Самуэль Хантингтон пишет: «Попытки Запада распространять демократию и либерализм как универсальные ценности, одновременно усиливая своё военное и экономическое доминирование, вызывают отпор других цивилизаций»[301].
Миротворческие усилия американской дипломатии могут быть вполне искренними и даже бескорыстными. Но ей трудно осознать и оценить силу взаимной ненависти, бушующей на Ближнем Востоке. Вот президент Картер уговорил в 1979 году израильского премьер-министра Бегина заключить мир с египетским Садатом – и через два года Садата убивают собственные офицеры. Вот президент Клинтон уговорил Ицхака Рабина подписать соглашение с палестинским лидером Ясиром Арафатом (сентябрь 1995) – и через два месяца Рабина убивает израильский экстремист. Когда несколько лет спустя тот же Клинтон требовал у того же Арафата подписать соглашение с израильтянами, предложившими невероятно выгодные условия мира, тот сказал ему без обиняков: «Вы хотите ускорить мои похороны»[302].
В своих попытках навязать правление большинства незрелым народам, привыкшим подчиняться не закону, а силе, американская дипломатия разрушает одну за другой государственные постройки, худо-бедно удерживавшие первобытного зверя в душах людей. Образовавшийся вакуум власти заполняют не вежливые парламентарии в чалмах и бурнусах, а «Аль-Каида», талибы, «Боко Харам», йеменские хуситы, ИГИЛ. Эти не станут вежливо принимать Джона Керри и Викторию Нуланд и накладывать им курятину на тарелки, а поставят их посреди пустыни и обезглавят под объективом телекамеры.
Тщетны надежды благонамеренных идеалистов на то, что всё это какие-то отдельные экстремисты, фундаменталисты, нетипичные фанатики. Под чёрные знамёна Нового Халифата слетаются тысячи энтузиастов со всего мира. Любой человек, лелеющий комок ненависти в распалённом сердце, может откликнуться на их призыв, принять мусульманство, отрастить бороду и обрести в их рядах бесценное сознание правоты и непогрешимости. Точно так же наступающие армии Аттилы, Чингисхана, Батыя, Тамерлана почти не таяли в боях, потому что по мере продвижения пополнялись воинами из покорённых народов, для которых утолять сладострастие убийства было главным наслаждением в жизни.
Опыт последних пятидесяти лет ясно показывает, что относительную стабильность в мусульманском мире удаётся сохранять только диктаторским или монархическим режимам: в Иордании, Марокко, Саудовской Аравии. Если идолопоклонники демократии в своей борьбе «за права человека» начнут расшатывать социальную структуру и этих стран, последствия будут такими же печальными, как в Ливане, Алжире, Ираке, Ливии, Йемене.
Даже тем народам, которые готовы учиться премудростям демократического устройства, нелегко бывает усвоить хотя бы азбучные правила этой науки. Вот если президент избран большинством голосов, что позволено меньшинству, недовольному результатом? Неужели оно должно терпеливо ждать окончания срока народного избранника? А нельзя ли ему собраться на площади столицы и скинуть его силой? Нет, это не по правилам? А что же тогда делали американские дипломаты на Майдане в Киеве зимой 2014 года? Разве не подзуживали толпу сбросить власть законно избранного президента?
Так же нелегко усвоить правила самоопределения народов. Отделение косоваров от Сербии и палестинцев от Израиля нужно всячески поддерживать. Возможное отделение басков и каталонцев от Испании, шотландцев от Англии, словаков от Чехии придётся, видимо, стерпеть. Но вот курдам обрести самостоятельность от Турции и Ирака помогать ни в коем случае не следует. И уж конечно, русским жителям Крыма и Донбасса отделиться от разваливающейся Украины ни в коем случае не позволено.
Это мы объявим таким попранием международных норм, за которое полагаются самые страшные кары под названием «санкции».
Конечно, усилия американской дипломатии, противодействующие распространению термоядерного оружия, важны и заслуживают поддержки. Но крестовые походы за демократию и права человека только взвинчивают у развивающихся стран стремление заполучить это оружие. Они видят, что, например, Северная Корея сумела укрыться за ядерным щитом от «ракетной демократизации», а Сербия, Афганистан, Ирак, Ливия «не успели». Что же касается народов Африки, в их глазах на сегодняшний день оружием массового поражения является обычное мачете – именно им бандиты всех мастей убивают и калечат миллионы людей.
Политолог Самуэль Хантингтон считает, что главные концепции западной ментальности чужды людям Азии и Африки. «Идеи либерализма, индивидуализма, прав человека, конституции, равенства, свободы, свободного рынка, отделения церкви от государства не находят положительного отклика в таких культурах, как ислам, конфуцианство, японский синтоизм, индуизм, буддизм или православие. Попытки Запада насаждать эти идеи вызывают отталкивание и протест против "империализма под знаменем прав человека". Молодые люди этих цивилизаций начинают тянуться к национальным корням и религиозному фундаментализму»[303].
Ещё одна трудность для американской дипломатии – слишком мало образованных и энергичных американцев соглашаются служить в странах Третьего мира. Это отразилось в печально-ироничном объявлении, которое повесил на дверях своего кабинета чиновник, вербующий сотрудников для ЦРУ: «Требуются офицеры для опасного путешествия. Зарплата маленькая. Злющий холод. Долгие месяцы в темноте. Постоянная опасность. Благополучное возвращение не гарантируется». Оказалось, он просто скопировал листовку, которую в своё время отпечатал знаменитый британский исследователь Антарктики Эрнст Шакельтон, набирая участников для своей экспедиции 1914 года[304].
При всём вышесказанном мы не должны забывать, что дипломат лишь проводит в жизнь взгляды и намерения своего правительства. Вглядимся же в череду политиков, осуществлявших верховную исполнительную власть в США в течение последних пятидесяти пяти лет.
Возглавляя партии и классы,
лидеры вовек не брали в толк,
что идея, брошенная в массы, -
это девка, брошенная в полк.
Игорь Губерман
По мере роста американской военной и экономической мощи, во второй половине XX века фигура президента США начинала приобретать легендарные очертания. Он выглядел самым могущественным человеком на планете, и миллионы людей ждали от него решения всех насущных проблем или, наоборот, обвиняли в волнах кровавых злодеяний, продолжавших полыхать на всех континентах. Мало у кого хватало знаний и проницательности, чтобы увидеть, как ограничены возможности главы Белого дома, как много препон выстроено для него Конституцией, как эффективно противодействуют ему три другие ветви власти – законодательная, юридическая и газетно-журнальная.
В предвыборной кампании кандидат на высшую должность осыпает избирателей обещаниями, красноречиво описывает свою программу в сфере внутренней и внешней политики, обрушивает убедительную критику на своих противников. Но, победив, он оказывается в ситуации, когда ему нужно для каждого начинания заручиться поддержкой Конгресса, федеральных судей, прессы, общественного мнения. А в индустриальную эру события развиваются стремительно, благоприятные ситуации возникают и исчезают. И все последние десять президентов оказывались перед соблазном совершать необходимые, с их точки зрения, действия – тайно.
«Американский президент как конспиратор поневоле» – интересная тема для солидного исследования. Структура этой книги требует от меня держаться в более узких рамках, и я попробую лишь проиллюстрировать эту тактику исполнительной власти на нескольких исторических эпизодах.
Джон Кеннеди (1960–1963)
