«Изучая влияние природы страны на человека, мы иногда пытаемся в заключение уяснить себе, как она должна была настраивать древнее население, и при этом нередко сравниваем нашу страну по ее народно-психологическому действию с Западной Европой. Этот предмет очень любопытен, но не свободен от серьезных научных опасностей. Стараясь проникнуть в таинственный процесс, каким древний человек воспринимал впечатления окружавшей его природы, мы вообще расположены переносить на него наши собственные ощущения. Припоминая, как мы с высоты нижегородского кремля любовались видом двигавшегося перед нашими глазами могучего потока и перспективой равнинной заволжской дали, мы готовы думать, что и древние основатели Нижнего, русские люди XIII в., выбирая опорный пункт для борьбы с мордвой и другими поволжскими инородцами, тоже давали себе досуг постоять перед этим ландшафтом и, между прочим, под его обаянием решили основать укрепленный город при слиянии Оки с Волгой. Но очень может статься, что древнему человеку было не до эстетики, не до перспективы.
Теперь путник с Восточноевропейской равнины, впервые проезжая по Западной Европе, поражается разнообразием видов, резкостью очертаний, к чему он не привык дома. Из Ломбардии, так напоминающей ему родину своим рельефом, он через несколько часов попадает в Швейцарию, где уже другая поверхность, совсем ему не привычная. Все, что он видит вокруг себя на Западе, настойчиво навязывает ему впечатление границы, предела, точной определенности, строгой отчетливости и ежеминутного, повсеместного присутствия человека с внушительными признаками его упорного и продолжительного труда. Внимание путника непрерывно занято, крайне возбуждено. Он припоминает однообразие родного тульского или орловского вида ранней весной: он видит ровные пустынные поля, которые как будто горбятся на горизонте, подобно морю, с редкими перелесками и черной дорогой по окраине – и эта картина провожает его с севера на юг из губернии в губернию, точно одно и то же место движется вместе с ним сотни верст. Все отличается мягкостью, неуловимостью очертаний, нечувствительностью переходов, скромностью, даже робостью тонов и красок, все оставляет неопределенное, спокойно-неясное впечатление. Жилья не видно на обширных пространствах, никакого звука не слышно кругом – и наблюдателем овладевает жуткое чувство невозмутимого покоя, беспробудного сна и пустынности, одиночества, располагающего к беспредметному унылому раздумью без ясной, отчетливой мысли. Но разве это чувство – историческое наблюдение над древним человеком, над его отношением к окружающей природе? Это – одно из двух: или впечатление общего культурного состояния народа, насколько оно отражается в наружности его страны, или же привычка современного наблюдателя перелагать географические наблюдения на свои душевные настроения, а эти последние ретроспективно превращать в нравственные состояния, возбуждавшие или расслаблявшие энергию давно минувших поколений.
Другое дело – вид людских жилищ: здесь меньше субъективного и больше исторически уловимого, чем во впечатлениях, воспринимаемых от внешней природы. Жилища строятся не только по средствам, но и по вкусам строителей, по их господствующему настроению. Но формы, раз установившиеся по условиям времени, обыкновенно переживают их в силу косности, свойственной вкусам не меньше, чем прочим расположениям человеческой души. Крестьянские поселки по Волге и во многих других местах Европейской России доселе своей примитивностью, отсутствием простейших житейских удобств производят, особенно на путешественника с Запада, впечатление временных, случайных стоянок кочевников, не нынче-завтра собирающихся бросить свои едва насиженные места, чтобы передвинуться на новые. В этом сказались продолжительная переселенческая бродячесть прежних времен и хронические пожары – обстоятельства, которые из поколения в поколение воспитывали пренебрежительное равнодушие к домашнему благоустройству, к удобствам в житейской обстановки».
Но нельзя обойти молчанием и то, что, понимая влияние географии и климата на историю страны, В.О. Ключевский не смог сделать следующие из этого выводы при сравнении нас и «Запада». И это естественно. Вспомните, когда вы ищите ключ или очки, то находитесь в полной растерянности. Но вот вы их нашли, и вам сразу стало ясно, как они здесь очутились. И вам даже кажется странным, чего это вы их столько времени искали не там, где надо. В науке это стандартная ситуация. Когда результат получен, становится удивительно, каким «кривым» путем вы к нему пришли. Поэтому очень часто историки науки, зная итоговый результат, позволяют себе смеяться над исследователем прошлого: чего это он не додумался, ведь вывод лежал «на поверхности».
В конце 1960-х – начале 1970-х годов у нас был популярен фильм «Щит и меч». В нем был эпизод, на который мало кто обратил внимание. Главный герой Иоганн Вайс (артист Любшин) рассуждает с немкой-ефрейтором о том, что она должна будет получить после войны земли для хозяйствования на новых территориях. В результате разговора выясняется, что сама немка хотела бы получить эти земли в Польше, но ей, скорее всего, дадут на Украине. А там для ее птичника, который она хотела бы построить, ситуация хуже, требуется больше затрат. И Любшин меланхолично поддакивает ей, что да, действительно, на Украине холоднее, и потребуется больше затрат на утепление.
Что интересно, практически никто не обратил внимания на смысл этого разговора. На те выводы, которые из него следуют. Да и вообще мало уделялось внимания изучению географических условий страны.
И лишь в начале 2000 года вышла книга А. П. Паршева «Почему Россия не Америка», в которой не только было обращено внимание на географию России, но и показано ее влияние на нашу экономику. Эта работа заслуживает пристального внимания.
1.2. Книга «Почему Россия не Америка»
Сразу скажем, что книга Андрея Петровича Паршева нам нравится. Очень хорошая книга. Но, к сожалению, у нас есть претензии к изложению материала. Конечно же, что и как излагать – целиком дело автора, но навязчивое повторение тезиса о неконкурентоспособности товаров России по сравнению с другими странами затеняет многие другие мысли, в ней содержащиеся. Известно, что когда мы узнаем что-то новое, то это информация. Если же это нам начинают беспрерывно повторять, то сообщение превращается в шум. А когда его становится много, то возникает задача выделения сигнала (информации) из шума. Вот эту процедуру мы и постарались провести, получив в итоге небольшой конспект книги А. П. Паршева, который и предлагаем вам. Он послужит нам основой для дальнейших рассуждений. А если кто из вас хорошо знаком с этой книгой, то он может перелистнуть четыре десятка страниц и сразу перейти к главе 1.3. Почему не воспринимается книга Паршева?
Несмотря на кажущуюся простоту изложения, его книга очень сложна, так как насыщена большим количеством идей. Попытаемся сформулировать основную идею, поскольку большинство остальных так или иначе связаны с нею, крутятся вокруг нее, уточняют и показывают возможные следствия.
Чтобы эта идея стала более понятной, рассмотрим следующую ситуацию. Жизнь нынче тяжелая, и нет ничего удивительно, что кто-то из вас в поисках дополнительного приработка решит покупать, например, помидоры у оптовых торговцев и продавать их в розницу на рынке. Предположим, что розничная цена помидоров 15 рублей за килограмм. А в том месте, где идет оптовая торговля, все продавцы предлагают одинаковые по качеству и по сорту товары. Но только у гостей с юга килограмм помидоров стоит от 5 до 8 рублей, а земляки предлагают по 10—12 рублей.
У кого бы вы ни взяли помидоры, вы получите доход. Но если брать у южных гостей, то он будет в два раза выше, чем при сотрудничестве с земляками. Вы пришли на рынок заработать, поэтому ваш выбор очевиден. А дальше будет так. У южных гостей выстроится очередь за товаром. Они позвонят своим друзьям и расскажут, что помидоры просто сметают и надо скорее ехать сюда. В итоге ваши земляки, предлагающие товар по вполне приемлемым ценам, останутся один на один со своими помидорами.
Иными словами, если ваши издержки выше некоторого среднего уровня, то, хотя ваше производство и рентабельно, капитал потечет туда, где издержки меньше средних. Вот в этом и состоит основная идея книги А. П. Паршева.
А почему же у наших земляков помидоры дорогие? Да по разным причинам, – может, пьют много, может, ленивые или жадные, да мало ли что. Но есть среди всех этих причин одна, от них не зависящая, а поэтому и главная: климат, удорожающий производство помидоров. Вот А. П. Паршев на этой причине и остановился, в силу ее объективности и неустранимости. Но это не значит, что других причин нету. Есть. Но они только ухудшают положение, а не улучшают.
В книге «Почему Россия не Америка» шесть частей, но ее конспект (который займет почти всю первую часть нашей книги), мы уместили в четыре главы. Практически весь конспект – это прямая речь А. П. Паршева, с небольшими нашими пояснениями.
