Фанни Каплан ненавидела Ленина, особенно после Брестского мира, считая, что он «изменил социализму». И даже нашла группку единомышленников, которые задумывали убить Ильича. При этом взгляды у них были совершенно дилетантские. Он считали возможным отравить Ленина, подсыпав что-нибудь ему в еду или подослать к нему врача, который привьет ему опасную болезнь. И уж совсем диким оказалось предложение некой проститутки Маруси: пристукнуть Ленина кирпичом из-за угла! Как с такими представлениями идти на теракт – уму непостижимо! При этом Каплан на протяжении полугода рассказывала всем знакомым, что хочет убить Ленина! «Чем дольше он живет, тем больше удаляет идею социализма на десятки лет».
И все же Фанни Каплан была 30 августа 1918 года у завода Михельсона. Помощник военного комиссара Батулин, выскочивший из ворот завода, побежал по Серпуховской улице и возле трамвайной остановки увидел женщину, прятавшуюся за дерево. В руках у нее был портфель и зонтик. Вид у неизвестной был испуганный и затравленный. На вопрос, что она здесь делает, незнакомка ответила: «А зачем вам это нужно?» Поскольку женщина вела себя явно неадекватно, Батулин, обыскав ее карманы, задержал и отвел ее в здание военного комиссариата Замоскворецкого района. Там она назвала себя и призналась в покушении на Ленина «по собственному убеждению». «Из какого револьвера стреляла, не скажу… Кто дал мне револьвер, не скажу…» – твердила она (она даже не знала, что стреляли из пистолета, а не из револьвера; их спутать невозможно! Ее обыскали, причем обыскивали исключительно женщины, среди которых находилась и некая сотрудница ЧК Зинаида Легонькая (запомним это имя). Обыскивали тщательно, раздели донага и проверяли даже все швы на одежде и расчесывали волосы. Ничего предосудительного при задержанной обнаружено не было, только записная книжка с вырванными листами, железнодорожный билет, папиросы, шпильки для волос и разные женские мелочи. Проверяли даже обувь; при этом оказалось, что подошвы ее ботинок прохудились, из них повылезали гвозди, очевидно, причинявшие ей при ходьбе невероятную боль. Результаты обыска тщательно запротоколировали и дали подписать каждой женщине. Затем в сопровождении охраны Каплан отвезли в здание ЧК на Лубянку. Было уже 31 августа.
Так могла ли прицельно стрелять в Ленина Фанни Каплан, полуслепая и полоумная революционерка? И где она научилась владеть браунингом? Не на каторге же? К тому же покушение состоялось около 10–11 часов вечера, в полумраке, а слабовидящие люди, как известно, в это время суток страдают куриной слепотой. Зачем тогда Фанни созналась в инкриминируемом ей преступлении? Уже в наши дни это пояснил кандидат медицинских наук В. Тополянский. «Переходящая внезапная слепота на фоне или сразу после значительного эмоционального напряжения обусловлена, скорее всего, истерическими расстройствами. В таком случае необходима судебно-психиатрическая экспертиза, поскольку подобные больные отличаются патологической лживостью, склонностью к необычайному фантазированию и позерству и способностью приписывать себе чужое преступление». Таким образом, Фанни Каплан, все время мечтающая убить Ленина, узнав, что на него было совершено покушение, мигом приписала его себе, выдав свою больную фантазию за действительность.
Вывод Тополянского подтверждается свидетельскими показаниями эсерки Б. Бабич. В 1922 году она встретила в Бутырках Д. Донского, члена ЦК ПСР, и задала ему вопрос: «Как могло случиться, что эсерка Фанни Каплан по заданию ЦК пошла убивать Ленина?» Донской ответил, что Каплан, прежде всего, не была эсеркой; она только приставала к нему с маниакальной идеей покушения на Ленина. «Женщина довольно красивая, но, несомненно, ненормальная, да еще с разными дефектами: глухая, полуслепая, экзальтированная вся какая-то. Словно юродивая. Меньше всего мне приходило в голову отнестись к ее словам серьезно… Уверен был – блажь на бабенку напала… Помню, похлопал ее по плечу и сказал ей: “Пойди-ка проспись, милая! Он не Марат, а ты не Шарлотта Корде. А главное, наш ЦК никогда на это не пойдет. Ты попала не по адресу. Добрый тебе совет: выкинь все это из головы и никому больше не рассказывай!” Выходит, что эсеры не только не принимали ее всерьез, но и не поручали ей убить Ленина. Кто бы ей доверил это! Как известно, у эсеров были боевики покруче ненормальной Фанни Каплан. Сколько они людей перебили в 1905–1907 годах – уму непостижимо!
Третье. А где же главная улика в любом уголовном деле – орудие преступления? Шофер Ленина С. Гиль показал, что когда неизвестная швырнула ему под ноги пистолет, он пнул его ногой под днище машины. Потом Гиль увез Ленина в Кремль, а пистолет остался лежать на земле; затем он исчез. А дальше начинается «кино». Чтобы найти этот пистолет, следствие дало объявление в газету, и через несколько дней в ЧК пришел рабочий Кузнецов, принес бельгийский браунинг и заявил, что нашел его на месте покушения. Тот ли это был пистолет – неизвестно. В магазине пистолета недоставало трех патронов. Как раз три выстрела и были сделаны: две пули попали в Ленина, одна – в кастеляншу Попову. Никакой баллистической экспертизы тогда не проводилось. Пуля, попавшая в Попову, прошла навылет: пройдя левую грудь, она раздробила левую ключицу и вышла наружу; ее так и не нашли. Пули же, попавшие в Ленина, так и остались в его теле; первую вырезали только в 1922 году, а вторую – при бальзамировании в 1924-м. Была еще и третья пуля: она прошла навылет под мышкой Ильича. Но какая же пуля попала в Попову? Значит, был еще и четвертый выстрел?
Оказалось, что пули, попавшие в Ленина, были разного калибра! Это были пули от браунинга М-1900 калибра 7,65 мм и браунинга М-1906 калибра 6,35 мм. Получается, что в Ленина стреляли из двух разных видов оружия? И было два разных стрелка?
Тем не менее браунинг М-1900 за № 150489 попал в музей Ленина, где и пылился до 1992 года, пока его не проверил («отстрелял») прокурор-криминалист Соловьев. Первая пуля оказалась пригодной для идентификации – она была выпущена «вероятно» из этого оружия, а вторая просто разрушилась. Однако фальсификатор Соловьев безапелляционно заявил, что Каплан стреляла именно из этого пистолета. Можно только представить, как он «идентифицировал» царские останки! Ну, да Бог ему судья…
И еще: на процессе правых эсеров 1922 года Семенов заявил, что пули были отравлены ядом кураре и что он лично делал на них крестообразные надрезы, чтобы наполнить их ядом. Однако на пулях, извлеченных из тела вождя, никаких надрезов не было, а значит, и яда не было; в противном случае Ильич умер бы мгновенно. Более того, когда 2 сентября 1918 года следователь по особо важным делам Верховного трибунала Виктор Кингисепп проводил следственный эксперимент покушения, он подобрал 4 стрелянных гильзы! Это еще раз доказывает, что выстрелов было больше и оружие было не одно! Откуда же тогда взялась четвертая гильза? Кстати, этот следственный эксперимент был сфотографирован, и знаете, кто был фотографом? Яков Юровский, непосредственный палач царской семьи, друг Свердлова, а в августе 1918 года – заведующий московской районной ЧК!
…Почему-то все предыдущие исследователи не задаются вопросом о том, с какого расстояния были сделаны выстрелы. Следственный эксперимент, проведенный Кингисеппом, показал, что они были произведены с расстояния 2–3 метров (это подтверждает Гиль). Однако прицельная дальность браунинга М-1900 – 50 метров, а браунинга М-1906 (карманного) – 25 метров. Это только прицельная дальность, а убойная сила еще больше! А значит, пули, попавшие в Ленина (одна из них даже прощупывалась рукой), были уже на излете! Выходит, что стреляли во Владимира Ильича издалека, раз пули не прошли навылет! Чего бы стоило стрелять ему в голову? С такого расстояния промахнуться никак нельзя! Для примера: именно из браунинга М-1900 стрелял в Столыпина в 1911 году с расстояния 4–4,5 метра террорист Дмитрий Богров, и выстрелы оказались смертельными! Выходит, пока Ленина с Гилем отвлекали какими-то хлопками (очевидцы показывали, что эти звуки были похожи на звуки работающего мотора автомобиля), настоящие террористы стреляли издалека, с безопасного расстояния. Получается, что их была целая группа!
Пистолеты в этой истории размножаются, как кролики. В сентябре 1919 года в ВЧК поступило сообщение чекиста Горячева, работающего под прикрытием. Он сказал, что слышал разговоры о том, будто в покушении на Ленина чекистка-разведчица Зинаида Легонькая (вот она и всплыла!) не только принимала участие, но и сама стреляла в него! У Легонькой немедленно произвели обыск, нашли браунинг и потащили ее на Лубянку. Двадцать четвертого сентября она была допрошена начальником Особого отдела ВЧК. Зинаида показала, что нашла этот браунинг при обыске в портфеле у Каплан и оставила его себе на память, а в Ленина, естественно, не стреляла. Значит, она врала, когда подписывала протокол обыска, или, вернее всего, врала начальнику Особого отдела. Но с какой целью? Удивительно, что Легонькую даже не арестовали, а только взяли подписку о явке ее в Особый отдел по первому требованию. Больше о ней ни в каких документах ЧК не упоминалось (разве что спецслужбы в очередной раз поинтересовались ею только 1934 году). О ней что, забыли? Загадка…
