Российские наукограды иногда сравнивают с технополисами на Западе, в Гонконге и Японии. Вряд ли это сравнение правомерно. Наукоград советского образца чаще всего живет только наукой и лишен промышленной базы. Технополисы же строились вокруг компактно размещеных заводов и фабрик с наукоемким производством и конструкторских бюро, работающих на эти заводы. Технополисы возникали спонтанно по мере развития промышленности, к обычным рабочим поселкам пристраивались здания НИИ и кварталы, где селились сотрудники этих институтов, КБ и лабораторий. Технополисы вырастали постепенно и эволюционно. Наши наукограды рождались, можно сказать, революционным путем, волевым решением государственного руководства. Чаще всего, по мере возникновения необходимости в разработке новой научной отрасли, из уже существующих в Москве научных центров выделяли часть специалистов и вывозили в пригород. Строили там закрытый город, изначально рассчитанный для нового научного центра. Говорят, Москва — мать городов русских. В отношении наукоградов это утверждение особенно верно. Именно из Москвы и ее научных центров десантировались в разные районы страны семена лабораторий и бюро, которые прорастали потом в наукограды. Из Москвы как из центра советского мироздания выходило созвездие наукоградов, освещало своими путеводными огнями магистраль технологического движения страны в будущее.
ГОРЕ ОТ УМА
Увы, уникальность и высокий уровень интеллекта наукоградов России сыграли с ними злую шутку. Когда российская цивилизация под пинками Ельцина покатилась в прошлое, наукограды, уже закрепившиеся в будущем, оказались одни. Так, наверное, чувствовали себя последние атланты, выжившие в горах, когда вся Атлантида ушла на дно Мирового океана. Так чувствовали себя уцелевшие монахи русских монастырей посреди сгоревшей после батыева нашествия Руси. В средневековой ельцинской России спросом пользовались водка и героин, кастеты и заточки, живой товар, тряпки. Дремучим феодалам и ростовщикам оказались не нужны высокие технологии. Вся страна спешно перестраивалась. Заводы выпускали тазики и ночные вазы вместо танков и самолетов, офицеры спецназа покидали боевые рубежы и работали в новоявленных ВОХРах, учителя и врачи становились к базарным прилавкам, торговали луком и репой. Почти все обычные города смогли, выполняя черную волю Горбачева, перестроиться из промышленных зон индустриальной эпохи в торгово-ремесленные средневековые поселения. Там нашли чем торговать, послали дочерей на панель, сыновей в банды, стариков на огороды, кое-как перебиваются продажей укропа и нефти. Профессора на панель не поставишь, воровать не пошлешь. Наукограды оказались в новой России в положении юродивых и неприкаянных, как несчастные братья-Симеоны, умевшие делать то, чего не было никому надо.
Наукограды, производящие сверхновые технологии, оказались отрезаны от промышленности, а значит и от потребителя. Новые физические принципы, открываемые мудрецами в НИИ, новые материалы, новые электронные системы оказались не к месту в цивилизации, отказавшейся от ядерной энергетики и флота, от космических программ и от авиации, возвращающейся к топорам и лопатам, перевооружающей армию на полицейские дубинки, отключающей свет на северах и Дальнем Востоке, чтобы хватало электричества для вечных огней рекламных щитов в столице. Трагедия прошедшего десятилетия для наукоградов лежит в неприменимости их продукции к новому хозяйству. В Дубне, соревнуясь с богами, синтезируют новые химические элементы, создают, по сути, новую материю. В Химках умеют делать сложнейшие двигатели для ракет, в Краснознаменске вообще делают такое, чего нельзя ни пощупать, ни увидеть — систему управления космическими аппаратами. Все это не находит потребителя в технологически упрощенной и однобокой экономической системе, основанной на продаже всех видов сырья. Другой работы в наукоградах нет, переориентироваться на вязание веников или добычу нефти институты и конструкторские бюро не могут. Поэтому и нищают теперь наукограды, поэтому и оказались эти уникальные городки на грани гибели. Сегодня наукоградам приходится искать свою стратегию выживания. Приходится ломать голову, как самим выбраться из тупика и решить свои проблемы, которые в каждом случае беспрецедентны и не похожи на проблемы всех остальных городов.
НАУКОГРАДЫ В ОСАДЕ
Само собой, основу всех проблем, которые осаждают и берут измором города-крепости российской науки, составляют экономические трудности. Каждый живет тем, что он производит. Если то, что производят наукограды, не находит спроса, то им становится не на что жить. В научные центры не поступают деньги — и наукограды оказываются без кислорода. Население наукоградов оказывается без доходов. Без доходов оказываются и сами города. Не на что ремонтировать и поддерживать в пригодном состоянии инфраструктуру, не на что строить жилье, нечем платить за газ и за свет. Город, не способный ничего продать на рынке, обречен, как отрезанный от своих гарнизон.
Чисто экономические проблемы усложняются из-за наслоения на них специфических "наукоградских" проблем. Одна из них — проблема демографическая. Наукограды строились как города ученых, все жилье и инфраструктура по своим мощностям были рассчитаны на запланированное число жителей, требуемое для деятельности научных центров. Но проходили годы, у ученых и специалистов, которым, конечно, не чуждо ничто человеческое, рождались и росли дети. Закон отрицания непреклонен, большинство детей, выросших в наукоградах, не шли по стопам родителей. Они нашли работу в соседних "гражданских" городах. Громадная часть населения подмосковных наукоградов, особенно молодежь и пенсионеры, ежедневно ездят на работу в Москву. В принципе они только ночуют в своих городках, но совершенно законно занимают всю имеющуюся в наукоградах жил- площадь. В то же время в научных центрах наукоградов работают приезжие молодые специалисты, которых просто негде селить. На строительство нового жилья чаще всего денег нет, получается, что именно действующие сотрудники наукоградов остаются без квартир. Проблема демографического роста в наукоградах вообще обусловлена естественным ходом жизни и не связана с экономикой или политикой. Неизвестно, как бы эту проблему решали бы в Советском Союзе, но в Российской Федерации ее не решают никак, оставляя ее на головную боль наукоградских мэров. Ежедневный поток жителей наукоградов, выезжающих на работу в Москву или другие города, навязчиво требует расширения возможностей общественного транспорта и дорожной инфраструктуры. Функциональные потребности наукоградов не предполагали необходимости в таких транспортных мощностях, а быстро нарастить их наукоградам не под силу — нет денег.
С таким разросшимся населением усложняется и ненавистный обывателю, но столь необходимый государству режим секретности. В наукоградах живут целые поколения, которые уже не связаны с местными секретными объектами никакими присягами или контрактами, но которые, тем не менее, могут видеть и слышать все, связанное с технологическими секретами.
Наукограды не были рассчитаны на возникновение внутри них новой культурной среды. Спланированные как города для ученых, наукограды не могут создать подходящий культурный климат для народившегося в них нового поколения, которому становится скучно, и оно ищет приключений.
Самое главное, что молодежь почти нечем занять, потому что рабочие места в городе рассчитаны на зрелых мужей с высшим образованием и большим опытом, новое поколение в наукоградах зачастую живет без работы, без зарплаты и без будущего. Что характерно, нищие ученые-родители не могут сегодня “проплатить” для своих детей высшее образование, чтобы те могли потом занять их место на работе в своем городе.
Все эти проблемы, обусловленные самой природой наукоградов, помноженные на экономические трудности наступившей эпохи,— душат и топят, не дают наукоградам выполнить свою цивилизационную функцию.
ВРАГИ
Пожалуй, главной проблемой наукоградов, о которой еще не сказано, является наличие у них врагов. Задуманные как авангард развития государства, наукограды постоянно сталкиваются с давлением извечных противников России. Несущие в себе потенциальную возможность технологического рывка России в новое столетие, наукограды попадают под удар могучих сил, которые не хотят в ХХI веке иметь дело с великой и сильной русской Державой.
Сейчас, в наши дни, по всему миру идет жестокая и бескомпромиссная схватка за место под солнцем нового века. Супердержавы заранее стремятся застолбить для себя ниши в экономике, культуре и науке будущего. В этой драке, где правят удары исподтишка, насылание порчи и сглаза, вековые противники России хотят под корень уничтожить ее могущество, хотят разорить ее гнезда, уже свитые в технологиях будущего. Поэтому они ведут сегодня жестокую борьбу против российских наукоградов.
