— Главком приказал. Куда денешься? Я вам книжку подарю о ядовитых животных моря и прибрежных районов суши. Готовили её специалисты из Военно-медицинской академии, я — один из редакторов. Книжка — практической направленности. Как отличить опасное животное? Как оказать первую помощь?
— Спасибо, это ценно. А то черт его знает, что матросы в руки берут. А здесь этих тварей… Коли нужно, действуйте. Я команду Стрешинскому дам.
— Кто это?
— Капитан-лейтенант, командир группы подводных диверсантов, мастер спорта по подводному плаванию. И парни у него лихие. Только осторожней. Мне за вашу безопасность перед Москвой отвечать.
Рядом с виллой, где жили подводные диверсанты, стоял американский танк, целехонький — заливай топливо, и вперёд. Я забрался на него, отдраил люк — изнутри пахнуло соляром, смазкой и чем-то кислым. Башня была развернута влево, градусов на двадцать, казалось, башенный стрелок выцеливает кого-то, укрывшегося в тропических зарослях.
Капитан-лейтенант Борис Стрешинский оказался худощавым, среднего роста загорелым парнем. В шортах, пестрой майке, кроссовках, он совсем не походил на командира диверсионной группы. Два матроса загружали в открытый джип снаряжение для подводного плавания. Стрешинский представился, окинул меня изучающим взглядом, сказал:
— Работаем в первом комплекте: гидрокостюм, ласты, маска. Там глубина максимум четыре-пять метров. Вам нырять приходилось, товарищ полковник?
— Почти четверть века занимаюсь подводной охотой. Белое, Черное, Красное, Каспийское, Японское моря, Индийский, Тихий океан. И все только в первом комплекте. Не люблю акваланг.
Борис улыбнулся:
— Тогда годится. У меня тоже кое-какой опыт есть. Правда, морские змеи…
— Вряд ли. Змеи мигрируют через Южно-Китайское море ранней весной.
— Но я их сам видел две недели назад. Почему и пляж закрыли.
— Что-то другое. Но всё равно меры предосторожности принять нужно. У вас шест есть?
— Есть. Метра два с половиной, бамбуковый шест, с рогатиной на конце. Американцы в Камрани дельфинов дрессировали. От них осталось. Сидорчук, тащи шест, он у меня в каюте.
Усатый мичман кивнул:
— Добре, я мигом.
Ехали впятером: Стрешинский, я, мичман и два матроса. Подводные диверсанты вооружены короткими карабинами со сменными гарпунами. Я такого оружия ещё не видел. Море напоминало розовый студень. Несмотря на раннее утро, было уже душно. Мы облачились в гидрокостюмы, снаряжение и вошли в воду. Пляж роскошный, такой белый и тонкий песок я видел разве что на островах архипелага Дохлак. Подводный пейзаж здесь скуднее, чем в Красном море, живности меньше, гряда коралловых рифов пролегла южнее, там мир особый, а здесь, в лагуне, чистая вода, золотой песочек, на дне морские звезды.
Борис Стрешинский условным знаком показал, чтобы я плыл за ним. Боевые пловцы расположились веером. Целая операция. Особенно грозно выглядел мичман с бамбуковой рогатиной наперевес, карабин на шее. Как мне пояснили, гарпун выстреливается пороховым зарядом. Перезарядить — секундное дело. Гарпуны в специальном колчане, прикрепленном к поясу. На правой голени — нож.
Если в лагуне и в самом деле притаились морские змеи, всё это вооружение — пустой номер. Судя по литературе, морские змеи нападают стремительно и запросто прокусывают плотную ткань гидрокостюма.
Ко мне пристроилась стайка рыбёшек, они крутились вокруг, тыкались рыльцами в стекло маски, ограничивая видимость. Борис внезапно замер, завис на поверхности, широко расставив ноги, сделал предупреждающий знак. Я поднял голову и услышал его голос:
— Юрий Николаевич, вот они, целый клубок. Я же говорил. Может, не будем их трогать?
Я глянул вниз: на приглубом месте, в синеватой мути и в самом деле ворочался клубок змей. Отчетливо были видны полоски на продолговатых телах гадов. Но что-то здесь было не так. Змеи были небольшого размера и едва колебались от подводного течения. Я взял у мичмана рогатину, приказал пловцам для страховки зависнуть надо мной, а сам нырнул. По мере того как я приближался к пёстрому клубку, сомнения нарастали. Змеи так себя не ведут, они не позволили бы к себя приблизиться, к тому же вместо голов у этих тварей были обрубки, вокруг которых шевелились щупальца… Ну конечно, это одна из разновидностей кишечнополостных организмов, возможно церитария, напоминающая морскую змею. Мимикрия.
Я подцепил рогатиной одну из церитарий, ухватил её у самого основания головы так, чтобы меня не коснулись щупальца, и стал медленно всплывать. По мере того как я приближался к поверхности и падало давление, церитария удлинялась, всё больше напоминая женский чулок. Стрешинский передернул затвор карабина. Я выплюнул загубник и крикнул ему:
— Отбой, Боря, это безобидная тварь
Стрешинский осторожно приблизился, глянул:
— Ну и ну! Как вы можете эту гадость в руки брать?
— Тебе это как-то не к лицу, Борис. Ты же боевой пловец.
— Я больше по людям, Андрей Сергеевич. Значит, купаться можно?
— Без проблем.
Стрешинский поднял руку и крикнул:
— Отбой! Всем на берег, можно купаться. Мы с полковником часок поохотимся у рифов. Не возражаете, Юрий Николаевич? Там лангусты величиной с моё предплечье. Сидят в расщелинах, лишь глаза голубыми огоньками светятся в темноте. Стрелять между глаз. Тут я вам сто очков вперёд дам.
Так и вышло. Борис застрелил двенадцать крупных лангустов, я — ни одного.
За иллюминатором лежала густая тьма, никакого проблеска жизни, словно иллюминатор открывался в потусторонний мир. Равномерно шелестел кондиционер, казалось, кто-то перелистывает страницы книги. В дверь каюты постучали, послышался голос Агапова.
— Доктор, зайдите ко мне.
Я глянул на часы: двадцать два пятьдесят. Поздновато для визита. Может, что-нибудь случилось?
В адмиральской каюте был накрыт стол, в центре, среди фруктов, красовались лангусты. На сервировочном столике напитки: джин, виски, какой-то диковинный ликер.
Агапов жестом пригласил к столу:
— Надо же отметить ваш героический поступок.
— Уже доложили?
— Система отлажена. Стрешинский признался, что струхнул, когда вы эту гидру за башку тащили.
— Какой там героизм. Безобидное кишечнополостное, вроде морского огурца.
— Не страшно, когда знаешь. Я тут полистал вашу книжку о ядовитых животных. Кошмар! Оказывается, я делал то, что нельзя делать. А как же матросы? Теперь проведу с офицерами семинар по этой проблеме. А они уж пусть с подчиненным личным составом занимаются. У американцев, французов, англичан опыт освоения тропиков солидный, а мы с чистого листа начинаем. Хорошо, хоть литература появилась, а то черт его знает, что делать. Пляж, ясное дело, откроем.
Засиделись за столом до тех пор, пока тьма за иллюминатором стала рассеиваться, редеть…
Незабываемое время!
