Нравственно-этический конфликт
Конечно, история знает не мало примеров межнациональных конфликтов, и вместе с тем мы вправе считать антисемитизм явлением качественно совершенно иным, чем просто национальный конфликт или этническая ксенофобия. Только абстрагировав антисемитизм от двух последних, мы можем прийти к более-менее адекватной его оценки. Также, если мы хотим оставаться на объективно-научных принципах исследования, мы должны отмежеваться и от каких-либо попыток мистического иррационального объяснения этого явления, такими «причинами» как Божественная избранность или, наоборот, Божественное проклятие, оставим подобные аргументы попам и раввинам. Наша принципиальная, если хотите, религиозная позиция состоит в том, что никаким Божественным Провидением, никакой Кармой нельзя оправдать нашей личной несправедливости, нечестности, жестокости, проявляемых по отношению к кому бы то ни было. Не Бог заставляет ненавидеть евреев антисемитскую чернь, не Бог внушает еврейским националистам жить за счет других, презирать всех «гоев». Поэтому давайте попробуем разобраться в наших человеческих вопросах самостоятельно, не перекладывая вину ни на Бога, ни на черта.
Однако здесь следует оговориться. Бог никого никогда не проклинает, тем не менее люди могут сами себя проклясть «Божественным проклятием». Они могут добровольно опутать себя цепями всевозможных табу и предрассудков и настолько крепко в них верить, что всякое случайное или преднамеренное нарушение того или иного обычая, порой приводит к тяжелым несчастьям или даже внешне необъяснимой прямой физической смерти нарушителя. Так, ортодоксальные евреи в определенном смысле сами прокляли себя, утвердившись в совершенно идиотском и бессмысленном предрассудке — фобии всего христианского, и тем самым сами стали заложниками своего мракобесия. Упрямо осуждая Праведника, они ставят себя и свой народ в конфликт с правдой. Так и идут как быки против рожна два тысячелетия, а это, поверьте, не просто. Не просто доказать, что черное есть белое, а белое есть черное, что Иисус есть жалкий неудачник, а Его Нагорная проповедь — глупость, Иуда — национальный герой, а его предательство — правильный патриотический поступок.
Возненавидев христиан, они также сделали себя ярыми врагами всех тех нравственных норм, которые оно проповедовало. Из страха быть завербованными еретиками они сделали себя глухими разумом и поэтому стали своего рода зомби своего суеверия, умело используемого «крестными отцами» их мафиозных структур. Это способствовало также и вековой чистке еврейства от всех мыслящих, честных и справедливых умов, ибо всякого раввина или рядового еврея, заподозренного в симпатии той или иной христианской добродетели объявляли мином (еретиком) и подвергали херему (анафеме). Можно ли удивляться, что человек, с детства воспитываемый в атмосфере ненависти к общечеловеческим ценностям, в мире, где гнуснейшие пороки расцениваются как добродетели, столкнувшись с нормальным обществом, будет ощущать себя проклятым изгоем?
В книге Дугласа Рида «Спор о Сионе» приводится интересное расследование еврейского вопроса Наполеоном:
«Наполеон вызвал и Париж 112 ведущих представителей иудаизма из Франции, Германии и Италии, предложив им дать ответ на ряд вопросов… Вопросы Наполеона, как стрелы по цели, били по самому существу Торы-Талмуда, построивших стены между евреями и остальным человечеством. Главными вопросами были: разрешает ли еврейский закон смешанные браки; считают ли евреи французов «чужими» (чужеземцами) или братьями; считают ли они Францию своей родиной, законы которой обязательны для них; делает ли иудейский закон различие между еврейскими и христианскими должниками? Все эти вопросы неизбежно обращались против дискриминирующих расовых и религиозных законов, которые (как было показано в предыдущих главах) левиты нагромоздили на древние нравственные заповеди, фактически уничтожив их. В полном свете гласности и по всей форме. Наполеон поставил перед еврейскими представителями именно те вопросы, которые в течение многих столетий все человечество всегда задавало евреям.
В ослепляющем свете этого расследования у еврейских депутатов оставались только две возможности: либо честно отвергнуть навсегда собственный расовый закон, либо же, отказываясь от него только притворно, в действительности сохранить ему верность (маневр, официально разрешенный, как известно, Талмудом).
Как пишет Кастейн, «еврейские ученые, призванные опровергнуть выдвинутые против них обвинения, оказались в крайне трудном положении, поскольку для них каждое слово Талмуда было священно, даже его легенды и сказки». Этим еврейский историк сам признает, что евреи могли уклониться от вопросов только ложью, так как их собрали вовсе не для «опровержения обвинений»; от них всего лишь ожидали правдивых ответов.
Еврейские делегаты, как и следовало ожидать, авторитетно заявили, что еврейской нации больше не существует, что они не желают больше жить в закрытых, самоуправляемых общинах, и что они во всех отношениях считают себя французами и никем иным. Их единственная оговорка относилась к смешанным бракам; таковые, по их словам, были возможны только по «гражданским законам».
Почему бы современным раввинам не внести ясность, и ответить на вопросы: Ставит ли иудаизм целью достижение евреями мирового господства? В чем состоит особое «достоинство» еврея перед гоем? Императив «Возлюби ближнего своего как самого себя» относится только к евреям, или ко всем людям? Почему на Пурим евреи проклинают Амана, вместо того, чтобы попросить Господа простить его грешную душу, ибо не ведал, что творил? Если раввины находят учение Христа безнравственным, то почему они не убедят в этом христиан и все человечество, нравственно ли равнодушно взирать, как их братья по разуму верят в «нагромождение глупостей и несуразностей, в чем нет никаких высоких идей»? В противном случае, почему никто еще из еврейских ортодоксов не признал своей ошибки в оценках Иисуса Христа и Его учения? Почему за всю историю ортодоксального иудаизма, в отличие от тех же Римских пап, неоднократно официально извинявшихся от имени Церкви за преступления инквизиции, антисемитизм и пр. (см. http://www.krotov.org/library/d/dcmnt01.html), ни от одного еврейского духовного лица не было произнесено ни слова покаяния?
Как бы там ни было, сию патологическую ненависть ко всему нееврейскому унаследовали современные израильтяне, даже и не придерживающиеся религиозных традиций. Как рецидив застарелой болезни проявилась она и у некоторых новых репатриантов, в прошлом примерных пионеров, комсомольцев и интернационалистов. Сейчас для них такие понятия, как «общечеловеческие ценности», «цивилизованный мир», «демократия», «либерализм», «прогрессивное свободолюбивое человечество» и т. п. (я цитирую с протоколов форумов) являются самыми бранными словами, однако, в своих издевательствах, даже не столько над этими идеями, сколько над оппонентами, которые не постеснялись обнаружить себя перед этой публикой их приверженцами, ни разу не показали отличия их, иудейской морали от гойской, кроме того, что она «гойская». Это не противопоставление моралей, а просто неосознанная злоба на весь мир из-за своего комплекса неполноценности.
Впрочем, еврейский вопрос в наше время, в отличие от наполеоновского, не сводится к вопросам взаимоотношений общечеловеческих ценностей с доктринами ортодоксального иудаизма и лично с теми или иными раввинами. Более того, если и есть противоречия этических принципов между евреями и остальным миром, то о них можно говорить касательно лишь небольшой и отнюдь не самой лучшей части еврейства с остальным цивилизованным миром, к коему относятся и большинство современных евреев.
Казалось бы, на этом можно было бы и поставить точку, сказать, что среди евреев есть, как и среди любого другого народа, свои маразматики, свои фашисты, но погоды в общественном мнении они не делают, когда-то, может быть, в тех или иных местечках к ним и прислушивались, но это было давно и неправда. — Отчасти, да, вряд ли сейчас большинство евреев будут прислушиваться к мнению каких-то раввинов, однако, в Израиле рецидивы еврейского расизма, порой создают весьма нездоровую атмосферу в обществе, что может быть чревато самыми серьезными последствиями для государства.
Национально-этнический конфликт. Расизм
В своей статье-интервью «А существуют ли евреи?» видная российская еврейская публицистка Фаина Гримберг, известная как разоблачитель исторических мифов и ходячих идеологических стереотипов, сказала: «Мы привыкли к неким мистическим понятиям… Народ? Понимаете, беда еще в терминологии. Мне кажется, что нейтральный термин «общность» более удобен. Как только мы начинаем пользоваться термином «народ», мы как бы впадаем в некое мистическое состояние. Тут же начинаем говорить то о народе, то о нации». Да во многих исследованиях национальных проблем есть какой-то фетишизм слов и терминов, все ссылаются на словари и учебники, как будто авторы словарей истинные творцы мирозданья в последней инстанции — как постановили — так и будет. Сказали, что есть нация — значит должон существовать сей объект в природе и баста. А вот природа существует сама по себе, словарей с учебниками не читает и постоянно являет нам «неправильные» реалии. Мы не собираемся опровергать сложившиеся представления о народах и нациях, но тем не менее понять и определить для себя, что это такое, мы должны, уже хотя бы потому, что от той или иной идентификации зависит, кому жить в цивилизованной и богатой стране, кому в дикой и отсталой, кому кушать вкусную колбасу, кому не очень, кому господствовать, а кому подчиняться. Действительно, определить национальность, как неотъемлемый атрибут человеческой природы (как, например пол, группа крови или Y-хромосом), с научной точки зрения полнейший идиотизм, чтобы там ни писали словари и ученые корифеи.
