44
«Не-люди» с острова Диего-Гарсия
После введения странами ОПЕК нефтяного эмбарго в начале 1970-х годов и военного фиаско США в Юго-Восточной Азии контроль над ресурсами Африки приобрел особую актуальность, став настоятельной необходимостью. В Вашингтон устремились руководители корпораций и те, кто лоббировал их интересы.
Для давления на власть момент был выбран на редкость удобный: еще не забылись крупные политические провалы администраций Никсона и Форда, а нынешняя, президента Картера, только и заботилась о том, как сохранить лицо в конфликте с Ираном. Все это позволяло рассчитывать на сговорчивость Вашингтона.
Посланцы корпораций стали требовать введения международных законов, гарантирующих им право на неограниченную эксплуатацию природных ресурсов Африки, в особенности нефтяных. Они также настаивали на усилении военного присутствия США в Африке, что гарантировало бы гегемонию США на континенте, защиту транспортных путей и поддержку африканских режимов, сотрудничающих с корпоратократией вопреки воле своих народов.
Аргумент, касающийся необходимости усилить военное присутствие, подкреплялся несомненными успехами в этом регионе Советского Союза и Китая. В прессе появилось множество статей, в которых описывались пагубные последствия внедрения коммунистов в африканские страны. Делались и весьма прозрачные намеки, что Москва и Пекин втайне перебрасывают в Африку военные контингенты, готовя интервенцию в страны, поддержавшие Вашингтон.
По телевидению то и дело мелькали кадры, на которых кубинские партизаны в тренировочных лагерях обучали африканских «террористов». Ходили упорные слухи, будто кубинский лидер Кастро лично направил в Африку пресловутого Че Гевару, специалиста по партизанской борьбе, для организации атак на принадлежащие американским корпорациям горнодобывающие предприятия.
Давление на Вашингтон достигло беспрецедентной мощи.
Ситуация еще больше обострилась после закрытия судоходства через Суэцкий канал. А поскольку к тому моменту уже появились гигантские супертанкеры, США как никогда ранее стали нуждаться в укрепленном форпосте. Он должен был обеспечить охрану морских путей, которыми после закрытия Суэца нефть поступала с Ближнего Востока в страну: через Красное море и Персидский залив, затем через Аравийское море в Индийский океан, а оттуда вокруг южной оконечности Африки, мимо мыса Доброй Надежды в Атлантику. Вашингтонские политиканы быстро поняли, куда ветер дует, и немедленно урезали финансирование социальных программ, направляя высвободившиеся средства Пентагону. К тому моменту на островах Альдабра, с восточной стороны африканского континента и чуть севернее острова Мадагаскар уже было решено построить гигантскую авиабазу для бомбардировщиков, способных нести ядерное оружие.
По словам Джека, «она стала бы удачным дополнением к военноморской базе в южноафриканском порту Саймонстаун, рядом с мысом Доброй Надежды. Там, вдали от любопытных глаз, американские атомные субмарины пополняют запасы, чтобы вновь отправиться на патрулирование Южной Атлантики и Индийского океана. Так что авиабаза к северу от Мадагаскара стала бы для нас хорошим подспорьем».
Однако когда проект создания авиабазы принимал конкретные очертания, неожиданно выяснилось, что острова Альдабра являются местом размножения уникального вида гигантских черепах. Не желая распалять гнев партии зеленых, превращавшейся во все более влиятельную общественную силу, Вашингтон решил перенести строительство авиабазы на Диего-Гарсия, самый крупный атолл в архипелаге Чагос, который раньше входил в состав островного государства Маврикий, а теперь принадлежал Великобритании.
Хотя на Диего-Гарсии не водились редкие виды черепах, благополучие которых могло бы нарушить строительство авиабазы, там проживали 1800 человек, в основном потомки беглых рабов-африканцев.
«Было совершенно недопустимо, — говорил мне Джек, — чтобы по соседству с американской военной базой, напичканной самой современной техникой, жили какие-то посторонние люди».
Вашингтону снова пришлось обратиться к помощи экономических убийц. В 1970 году они провернули сделку, в которой участвовали и агенты разведывательных служб США и Великобритании. Результатом стало давление Лондона на коренных жителей Диего-Гарсии с целью принудить их покинуть родные места. Вся сделка держалась в строжайшем секрете от мировой общественности. Вот что сообщала ВВС.
Британские политики, дипломаты и государственные чиновники развернули кампанию, которая, по их собственному выражению, была призвана «закрепить ложное мнение, что на атолле не было постоянно проживающего населения». Подобная подтасовка фактов имела жизненно важное значение, поскольку по международному законодательству резиденты должны быть признаны как «люди, чьи демократические права должны быть гарантированы»… Таким образом, жители Диего-Гарсии превратились в «не-людей»[42].
Многие жители атолла перебрались на соседние Сейшельские острова, а Великобритания между тем сдала «ненаселенный» остров Диего-Гарсия в аренду Соединенным Штатам. В качестве ответного жеста Вашингтон предложил Лондону 11-миллионную субсидию на разработку технологий, связанных с ракетным комплексом «Поларис». Что же касается жителей острова Диего-Гарсия, то они получили менее 600 долларов на человека, причем в эту сумму была включена и стоимость их жилищ.
Пентагон приступил к форсированному строительству авиабазы на атолле Диего-Гарсия. Она была рассчитана на базирование бомбардировщиков В-52, а позже — и на новые, невидимые для радаров противника тяжелые бомбардировщики В-2 «стелс». Авиабаза, которая могла бы служить плацдармом для рейдов не только на Ближний Восток, в Индию, Афганистан, Ирак, но и в Африку, должна была стать одним из ключевых элементов построения американской империи.
Однако несмотря на все свое стратегическое значение, авиабаза Диего-Гарсия оставалась засекреченной и о факте военного присутствия США у берегов Африки было мало кому известно. Лишь немногие знали, что защита интересов США в этом регионе стала оправданием для одной из самых наглых попыток политического убийства из всех когда-либо совершавшихся «шакалами», состоящими на жалованье у ЦРУ.
Речь пойдет о Сейшельских островах. Первым президентом этой республики, объявившей о своей независимости 29 июня 1976 года, стал Джеймс Менкам. С Вашингтоном и Лондоном он поддерживал контакты с помощью ЮАР, давнего преданного союзника корпоратократии, через которого довел до сведения Вашингтона, что одобряет сделку по Диего-Гарсии. Менкам предложил принять у себя в стране бывших жителей атолла, впрочем, особо не афишируя этот факт. Президент и его ближайшее окружение понимали, какие выгоды сулит лично им соседство американской военной базы. Правда, этот тайный сговор с США вызвал негодование его сограждан.
Среди сейшельцев, которые только что обрели независимость, были очень сильны националистические настроения, именно поэтому островитян возмутили действия президента Менкама. Мало того что он открыто демонстрировал уважение к Соединенным Штатам и Великобритании, так его правительство еще и поддержало незаконное выселение из родных мест их соседей, жителей острова Диего-Гарсия.
Кроме того, сейшельцы опасались, что вновь прибывшие могут занять и без того дефицитные рабочие места и тем самым нарушить сложившееся в стране социальное равновесие. И вот в то время, когда президент Менкам наносил визит лондонским политикам, премьер-министр Франс-Альберт Рене решил действовать.
В ходе бескровного государственного переворота, организованного в 1977 году, Менкам был смещен с поста президента. Взяв власть в свои руки, Рене объявил о реализации программы, которая, по определению ВВС, «была направлена на то, чтобы дать беднейшим слоям населения большую долю национальных богатств»[43].
Рене также объявил, что жителям Диего-Гарсии разрешается вернуться к себе на родину, и выразил протест против нахождения военной базы США на заднем дворе Африки. От этих заявлений Вашингтон впал в ярость, правда, хорошо замаскированную от американской общественности. Как раз в то время, когда Джек Корбин оттачивал навыки наемника в рядах родезийских коммандос, корпоратократия составила заговор против Франса-Альберта Рене.
В этих планах отводилось место и мне: если Джек Корбин должен был выступить в роли «шакала», то я — в роли его эквивалента на поприще экономического убийцы. Нам оставалось только ждать, какому варианту воздействия на Рене отдаст предпочтение Вашингтон — уловкам и манипуляциям или физическому устранению.
И хотя меня, в отличие от Джека, так и не привлекли к работе против Рене, я был допущен на секретные совещания по этому поводу, которые показали мне, до какой глубины падения готово дойти правительство США во имя укрепления своей власти.
