Даже выполняя эти «жандармские» функции по спасению европейских монархий от революции, русские напрасно рассчитывали на какую-то признательность со стороны этих престолов. Более того, к примеру, испанцы, составлявшие тогда в Калифорнии большинство, неоднократно пытались ликвидировать Форт-Росс — то демонстрацией силы, то засыпая официальный Петербург гневными дипломатическими нотами за «вторжение на их территорию», хотя юридические права их самих на нее были весьма условными и довольно зыбкими. Напротив, местные индейцы поддерживали Форт-Росс, надеясь, что русские своим авторитетом и экстерриториальным статусом «третьей силы» спасут их от полного цивилизационного уничтожения в жерновах между янки и испанцами. И неоднократно с оружием в руках обороняли русскую крепость от тех и других!
Российское правительство тем временем вело себя более чем странно. В ответ на испанские ноты оно не вставало на защиту русского поселения, но… отводило роль ответчика самой Российско-Американской Компании. Однако реальных международных прав у Компании почти не было — и по давней российской традиции она была обязана согласовывать все свои решения со столичными чиновниками. Представители Компании просто уставали объяснять им очевидности — какие колоссальные исторические преимущества сулит существование и развитие русского поселения в Калифорнии. Но наталкивались на глухую стену, а то и вовсе удары в спину — наподобие заявления министра иностранных дел Нессельроде о том, что он сам выступает за закрытие Форт-Росса, так как это поселение вызывает «боязнь и зависть гишпанцев». Этот апофеоз «старосветской» ограниченности и настоящего национального предательства, пожалуй, не с чем даже сравнить! Обратную, «зеркальную» ситуацию — чтобы испанские конкистадоры убеждали Мадрид в продуктивности своих американских освоений, а их за это бы порицали и требовали свернуть свою деятельность под предлогом «боязни и зависти» других наций — просто невозможно себе представить…
Впрочем, и это еще не предел глупости российского централизма — в 20-е годы XIX века правительство попыталось запретить поселенцам Русской Америки (к которым причисляли и индейцев) вести прямую торговлю с американцами. Это фактически означало экономическую блокаду и действительно, настоящее «тлетворное влияние Запада» — учитывая, что по отношению к Старому Свету Аляска является «Сверхдальним Востоком».
Правление Российско-Американской Компании на Аляске по мере сил и дипломатического умения, как могло, снижало эти противоречия между свободным развитием Русской Америки и бредовыми требованиями далекой метрополии. Виднейшая роль в этом примирительном процессе, несомненно, принадлежала первому «правителю Аляски» (официальный титул) Александру Баранову. За годы своего правления этот великий, но увы, почти неизвестный в России деятель фактически превратил всю северную часть Тихого океана в «русское озеро», построив на американском берегу новую цивилизацию, равную половине Европейской России и развитую гораздо выше тогдашней Сибири. Аляскинский Ново-Архангельск (город явно назван поморами) как центр самой важной в то время меховой торговли, при нем был первым портом (!) на севере Тихого океана, оставив далеко позади себя испанский Сан-Франциско. Причем это был не только экономический и военный, но и культурный центр: в его библиотеке хранилось несколько тысяч книг — количество, весьма внушительное по тем временам и по сравнению с более южными колониями «Дикого Запада».
Однако чиновничья зависть и ее верное оружие — клевета свалили этого гиганта. Приносивший ежегодно в российскую казну миллионы, но сам довольствовавшийся грошовым жалованьем, Баранов был смещен без объяснения причин и отозван в Россию. Куда он так и не доплыл — тяжело заболел и умер в дороге. Странным повторением этого маршрута оказалась судьба другого командора Русской Америки — Николая Резанова, который также закончил свои дни на обратном пути в Россию, так больше никогда и не увидев свой Новый Свет вместе со влюбленной в него дочерью калифорнийского губернатора. Это не просто печальная романтика — утопический Мыс Провидения действительно не отпускает своих открывателей на «обычную землю».
Действительно, над всеми русскими первопроходцами этого «края света», с точки зрения его «середины», довлеет какой-то злой рок. Начиная с исчезнувших новгородцев и умершего в своей экспедиции Беринга вплоть до волны необъяснимых смертей в самой России практически всех потомков и последователей Баранова… Впрочем, если воспринимать эту ситуацию менее мистически, за ней можно разглядеть и вполне «земные» мотивы — жесткий антиутопизм российской власти, которая чрезвычайно ревниво и негативно относится к «фантазерам», мечтающим создать новую цивилизацию. Ведь это создание с неизбежностью означает крушение старой.
Форт-Росс был самым наглядным свидетельством того, что русская жизнь может быть иной. Однажды его правителем оказался энергичный 22-летний «русский швед» Карл Шмидт. И в масштабе маленького гарнизона началась настоящая «молодежная революция» в петровском стиле — с новым дизайном самой крепости, строительством своего флота, открытием новых школ и даже театра! «Смутьяна» вскоре сместили…
Декабристы, многие из которых сотрудничали с Российско-Американской Компанией, пострадали куда серьезнее. Константин Рылеев, разрабатывавший проект независимости Русской Америки, был повешен. Другой декабрист, Дмитрий Завалишин, сепаратистом не был. Наоборот, он развивал идеи массового и интенсивного русского проникновения в Калифорнию и подбивал местных испанцев принимать российское гражданство. Свою миссию он именовал «Орденом Восстановления» и пытался убедить царя в грандиозных перспективах «обрусения Америки». Однако российская власть справедливо посчитала, что это будут уже «не те русские», которыми можно легко управлять. А Завалишин со своими челобитными оставался еще «тем», и был отправлен на сибирскую каторгу.
Таким образом, проект Русской Америки фактически оказался уничтоженным не какими-то внешними врагами или обстоятельствами, но изнутри — властями самой Российской империи, посчитавшей его «чрезмерно дорогим». Но Провидение иронично — вскоре после того, как Форт-Росс в 1841 году был продан буквально за копейки, именно с мельницы его нового владельца, Джона Суттера, и началась знаменитая американская «золотая лихорадка». Так российская власть, не дождавшись золотого яичка, зарезала свою курочку-рябу. А в этой реке, которая изначально называлась Славянка, а потом — Russian river, терпеливые американцы моют золото до сих пор…
* * *
После продажи Форт-Росса вся Русская Америка сжалась до границ Аляски — хотя все еще грандиозных, но уже отодвинутых далеко к Северу — и уже без регулярного и практически бесплатного продовольственного снабжения из Калифорнии. Фактически это был последний бастион перед окончательным отступлением в Старый Свет.
Однако в истории сохранились и знаменательные примеры куда более южного, чем даже Калифорния, освоения русскими этой загадочной линии перемены дат, «края света». Сохранились в разных значениях — как память о «потерянном рае» и о бездарности «старосветского» правительства. А также, быть может, и как намек на будущее — утопия исторических границ не знает…
Иван Окунцов приводит факты, не менее поразительные, чем высадка новгородцев на Аляске. Жюль Верн и Стивенсон отдыхают:
При дальних плаваниях в Тихом океане течением и ветрами русских мореплавателей заносило даже на экватор. Однажды они попали в Новую Зеландию, на востоке от Австралии. В то время на русском судне находился один монах, потерявший надежду на благополучный исход плавания. Монах ночью сбежал с судна на остров, где взял в свои руки власть и объявил себя королем Новой Зеландии. На острове был поднят русский флаг. Затем монах-король обратился к Петру Великому с просьбой о помощи и о принятии всех маорийцев — жителей Новой Зеландии — в русское подданство. Но помощь из Петербурга почему-то не была оказана, а монах умер и «по-королевски» был сожжен на «священном костре».
А вот обширное свидетельство из камчатского журнала «Северная Пацифика»,[68] мало кому известное в плоском мире «евразийско-атлантистских» разборок:
Однажды промысловый корабль «Беринг» штормом отнесло далеко на юг. Потеряв счисление, моряки и не заметили, как сквозь клокочущую пену выросли шипы островных кораллов. Судно разнесло в щепки, а людей вынесло к благодатным берегам. Обсушившись и перекусив бананами, они вскоре обнаружили, что попали на необитаемый остров. Около месяца русские моряки скитались по тропическим лесам, питаясь экзотическими фруктами. Изрядно обносились, но духом не пали и молились о спасении. Один из мореходов с Аляски, проходя на судне мимо острова, заметил шестерых загорелых мужчин, которые носились по берегу и выражались «крепко по-русски». Конечно, робинзонов подобрали. Вскоре их доставили в столицу Русской Америки — Ново-Архангельск, где они подробно поведали Баранову об острове с «молочными реками и кисельными берегами».
