Летом 1968 года капитан Юрий Крестовский ждал вызова из Академии связи имени С. М. Буденного. Он собирался поступать в очную адъюнктуру. Как и положено, представил научный реферат, получил отличную оценку и по всем срокам уже должен был укладывать чемоданы и брать билет на поезд в Ленинград.
Однако вызов где-то задерживался. Он маялся, ждал, ходил в секретную часть. Секретчик, глядя на его мучения, сжалился над капитаном и шепнул: мол, есть вызов, но командир приказал молчать.
Возмущенный Крестовский пошел к командиру. Тот, видя, что дело принимает неприятный оборот, признался: «Да, письмо из академии есть, но поступила команда из Управления никуда тебя не отпускать».
Командир даже по секрету сказал, мол, слышал, что это личный приказ заместителя начальника Управления генерала Шмырева.
«Странно, – подумал Крестовский, – с чего это сам генерал Шмырев занялся моей капитанской персоной». И поехал в Москву в 6-е родное управление.
Шмырева, как назло, на месте не оказалось, вместо него оказался полковник Гудков, начальник первого направления. Однако он ничего вразумительного сказать не мог, поскольку был не в теме.
На счастье или на беду, пока Крестовский беседовал с Гудковым, в кабинет вошел генерал Шмырев. Поздоровался с обоими и, обращаясь к Гудкову, спросил:
– А что это у нас тут Крестовский делает?
Гудков отвечает:
– Да вот говорит, что его в адъюнктуру не пускают.
– И правильно не пускают, нечего тебе в адъюнктуре делать. – сказал, как отрезал, Шмырев. – Хочешь защищать диссертацию, пиши, защищайся в нашем институте. А то будешь там учить, как кси на пси умножать.
Юрий Вениаминович на всю жизнь запомнил эти шмыревские «кси на пси». В тот момент вроде обидно и досадно стало, мол, не пустили в науку. И только с годами он понял – генерал Шмырев ничего просто так не делал.
Судя по всему, он уже тогда подбирал кандидатуру офицера, кому мог бы доверить новое, неизведанное дело. Да еще какое дело! Без лишнего пафоса можно сказать – дело государственной важности – создание кораблей радиоэлектронной разведки.
Крестовского Шмырев знал хорошо. И пусть между ними была дистанция огромного размера, как по возрасту, по жизненному и профессиональному опыту, так и по воинскому званию, по служебному положению, но Петр Спиридонович давно приметил этого пытливого, любознательного и упорного офицера.
Помнится, во время итоговой проверки на объекте в Климовске он побывал в отделении исследования радиопередач. Начальником отделения и был инженер-капитан Крестовский.
Ничего особенного от этого отделения генерал не ждал. По докладам командира части специалисты собрались здесь грамотные, свои обязанности выполняют добросовестно. И тем не менее Шмырев поинтересовался, чем отделение занимается в настоящее время. Доклад Крестовского приятно удивил и обрадовал Петра Спиридоновича. Оказывается, они проводили технический анализ только что обнаруженной многоканальной передачи, все каналы которой были заняты не понятной пока для нас системой под названием «Stelma». Сама станция по данным пеленгации дислоцировалась где-то на юге Африки, в районе Йоханнесбурга. Она работала круглосуточно и только в 3 часа ночи в течение двух минут открытым текстом передавала служебное сообщение и наименование самой системы «Stelma».
Шмырев заинтересовался работой системы, просмотрел немалый накопленный материал и сразу все понял: ребята неспроста вцепились зубами в эту систему, у них есть профессиональный нюх, ибо вскрытие открывало большие перспективы. Но сделать это было непросто, ведь в ту пору не существовало персональных ЭВМ, и Крестовский со своими подчиненными обрабатывал материал вручную. Сидел на работе, засиживался по ночам дома. Жена, порою с тревогой заглядывая через плечо в его бесконечные расчеты, говорила: «Юра, ты только с ума не сойди от этих плюсов и минусов».
– Нет, ребята, – сказал им тогда Шмырев, – вручную вы это не поднимете. Я договорюсь с институтом, и мы поручим им обработать этот массив информации с помощью стационарной ЭВМ.
Институт в течение трех месяцев проводил технический анализ накопленных отделением Крестовского материалов, но так и не смог добраться до смысловой составляющей.
Потом, с годами станет понятно, что это были первые испытания одной из систем цифровых передач, получивших впоследствии название «digital program».
И пусть тогда эксперимент Крестовского не удался, генерал Шмырев заметил этого офицера.
Знал бы генерал, чего стоил Юрию Вениаминовичу этот эксперимент. Жил капитан с женой и детьми в сельском доме в пяти километрах от места службы. Вечером возвращался со службы, таскал из колодца воду, носил дрова, топил печь и ложился спать. В час ночи поднимался, чтобы добираться пешком до объекта и услышать сигналы неразгаданной «Stelma» из далекого Йоханнесбурга.
Словом, генерал Шмырев выбрал Крестовского. Примерно через неделю после того, как он отказал Юрию Вениаминовичу в поступлении в адъюнктуру, капитана вызвали в Управление.
Принял его сам начальник генерал-лейтенант Строилов. Здесь же в кабинете находился и Шмырев. Спросили, знает ли он об инциденте с «Пуэбло». Разумеется, Крестовский слышал об этом инциденте. А вот о том, что у нас будут строиться корабли радиоэлектронной разведки, он не знал. Начальники коротко ввели его в курс дела: принято решение ЦК и Совмина построить четыре корабля.
После этого была небольшая пауза, и генералы вопросительно посмотрели на него.
– Поскольку вы все время занимались специальной техникой, отлично знаете ее, – сказал Шмырев, – именно вам поручается подготовить проект технического задания на спецтехнику для будущего корабля. В общем, надо хорошо продумать, сколько постов разместить, что за посты, какую технику поставить. В помощь вам мы приготовили кое-какие документы, материалы, отчеты.
Шмырев кивал на соседний стол, где лежала пирамида из книг, альбомов, папок с бумагами.
– Старшим будет офицер нашего управления полковник Смирнов Александр Арсентьевич.
– Когда приступать? – спросил Крестовский.
– Сегодня и приступайте, время не терпит, – ответил начальник Управления.
Юрий Вениаминович вышел из кабинета и, не чуя под собою пола, шагнул в коридор. Вот так задачка! Ему, человеку сухопутному до мозга костей, предстояло оснастить электроникой первый корабль ГРУ. А впрочем? Жизнь порою делает такие замысловатые зигзаги. Ведь он, Юрка Крестовский, с тех пор как осознал себя, хотел стать моряком. Ходил в морскую школу ДОСААФ, учил семафорную грамоту, греб на шлюпке. Был даже старшиной шлюпки. И поступать, конечно, подался в знаменитую «Дзержинку» в Ленинграде.
Больше всего боялся медкомиссии, врача-окулиста. Заранее достал и выучил всю таблицу, по которой проверяют зрение. Но врачи оказались не лыком шиты, раскололи кандидата в моряки и дали полный отказ.
Тогда Юрка подался в Ульяновск, в училище связи. Поступил. Окончил училище уже в Череповце, куда их перевели на последнем курсе.
После этого служил в полку радиотехнической разведки в Прибалтике, учился в Академии связи, вновь служил – теперь уже на объекте в Климовске. Подумать только, судьба, сделав круг, вывела его опять к морю, к кораблям. Вот уж воистину мистика какая-то...
Впрочем, долго рассуждать о мистике и о кругах судьбы времени не было. Обложившись документами, Крестовский засел за составление техзадания. Вот тогда впервые он изучил словно под микроскопом снимки аппаратуры с «Пуэбло», прочел их описание, характеристики.
По мере освоения материала возникали десятки вопросов. Юрий Вениаминович понимал: ответы на них придется искать ему, и только ему, ибо никто в Советском Союзе не размещал средства радиоэлектронной разведки на корабле. Все будет впервые.
Он уложился в десять отведенных дней и принес техзадание Шмыреву. Тот, внимательно прочитав его, сказал: «По сути, тут все верно, но по форме нет. Поезжай в наш институт, посмотри, как оформляется техзадание. И воплоти в нужную форму».
Крестовский так и сделал. Кстати говоря, тогда он впервые оказался в институте, в котором потом будет работать.
Далее события развивались следующим образом. Проектирование аппаратуры для корабля было поручено «Связьморпроекту», который располагался в Ленинграде. Исходили, видимо, из того, что именно эта организация проектировала корабельные средства связи. Но связь это одно, а разведка – другое. И вот тут возникли первые сложности. «Связьморпроект» никогда не занимался разведывательной проблематикой, да и вообще наша промышленность прежде не устанавливала средства радиоэлектронной разведки на судне. А теперь вот предстояло это сделать.
Главным конструктором проекта назначили Николая Мячева. Человек с трудной судьбой, после гибели Кирова оказался в лагерях и вышел оттуда только после смерти Сталина. Трудился он над этим проектом самозабвенно, жаль, что не увидел дело рук своих – умер накануне сдачи проекта.
