– Нужен ли сборной иностранный тренер?
Арканов:
– К этой идее отношусь нормально, но есть проблема. Трудности для иностранного тренера в России заключаются не только в языке. Россия – кусок материка с совсем не похожей на Европу жизнью. Тренеру-иностранцу в нее трудно вникнуть. Может, только с помощью "проводника", который донесет до игроков не только точный перевод, но и идею. Слышал, как раз такой "проводник" был у Рехагеля в Греции.
Боярский:
– Не знаю, хорошо это или плохо, но, чтобы понять, имеет смысл попробовать. И чем скорее, тем лучше.
Танич:
– К идее отношусь отрицательно. Тренер должен влезть в душу. К каждому по-своему. Через переводчика невозможно сказать "Я тебя люблю" так, чтобы проняло. Надо самому признаться в любви – иначе не поверят.
Шендерович:
– Не понимаю, почему англичан не оскорбляет то, что у них тренер – швед, а мы такие непостижимые, что нас устроит только русский. Ерунда! При этом я очень симпатизирую Семину.
Это не конъюнктурный человек, и посты он занимает не потому, что умеет дружить с начальством. Но все же считаю, что по-настоящему двинуть вперед наш футбол может серьезный зарубежный тренер. А не пускают его потому, что не желают посвящать чужого в особенности нашего гадюшника. Российские тренеры связаны обязательствами, а какой-нибудь Эрикссон потом очень многое мог бы рассказать.
– Не слишком ли раздуты зарплаты футболистов? Арканов:
– Таких чисел я не видел даже во сне. Но это не мое дело. Человеку можно платить сколько угодно – главное, получать адекватный ответ. Помню, Лобановский говорил мне, что если игроку сделать необдуманно высокую зарплату, то чем больше он будет получать, тем хуже будет играть. Для блага команды уровень игрока должен точно соответствовать деньгам, которые зарабатывает. Боярский:
– Эти суммы не укладываются ни в голове, ни в сумке, ни в чемодане. Это слишком большие деньги, чтобы я мог понимать, что это такое. К спорту они не имеют никакого отношения. Когда игрок столько зарабатывает, у него пропадают стимулы. Зидан на эту тему высказывался так: "Не представляю, почему я должен стоить столько денег".
Гафт:
– Меня они не интересуют. Пусть эти ребята получают сколько угодно – только бы красиво играли! В основе разговоров о деньгах обычно лежит зависть. А я никому не завидую. Просто больше людей любят спорт, чем театр. И это закономерно – посмотрите, на каких стадионах играют футболисты. И суммы, которые, скажем, Абрамович тратит на "Челси", подогревают у обывателя интерес: почему такие деньги тратятся на этих парней в трусах и футболках? Да потому, что от переживаний за этих парней люди на трибунах умирают. У-ми-ра-ют. От боли за команду разрываются сердца. Потому и зарабатывают футболисты невероятные деньги. Они играют всего по нескольку лет, а дальше что?
Танич:
– Пусть зарабатывают, сколько хотят, – мне не жалко. И не считаю, что надо "потолок" устанавливать. На Западе снижать ничего не будут, и мы добьемся только того, что все будут уезжать, как в начале 90-х. Всего за десять лет тяжелого труда игроки должны заработать столько, чтобы и себе, и детям хватило. Чтобы не идти потом копать могилы, как, кажется, Численко.
– Как относиться к кадровым изменениям в РФС?
Арканов:
– С Мутко незнаком. Сего предшественником у меня были милые отношения, но футбол должен меняться в соответствии с изменениями в жизни. Колосков резко выделялся на фоне своего окружения за счет знания иностранных языков, авторитета в ФИФА. Он в своем мире стал богом, которому не решались перечить. Но с момента его ухода серьезных изменений пока не наблюдаю. Боярский:
– Я-за эту замену двумя руками. Мутко – опытный, толковый, прогрессивный человек. Колосков, по-моему, отбывал номер, а Мутко хочет и будет работать.
Гафт:
– Наверное, пришло время что-то менять. Нельзя, чтобы человек находился на такой должности столь долго и, мне кажется, не очень успешно. Даже президент страны больше восьми лет не работает, что же говорить о президенте РФС? Пока я вижу активное желание нового президента что-то улучшить. Другое дело, надолго ли этого желания хватит?
Танич:
– К перемене отношусь положительно. Нельзя 20 лет сидеть в одном кресле. О Колоскове не скажу ничего плохого, он не завалил наш футбол – но время уйти настало. Видно, что Мутко старается, а время для оценки его работы придет через два-три года.
Шендерович:
– Колосков был знаменем деградации, и пора было это знамя снимать. Что будет означать по истечении времени слово "Мутко", пока неясно. Но когда выходит на пресс-конференцию Колосков и, говоря об отсутствии у игроков патриотизма, употребляет через слово матерные присказки – я вообще перестаю болеть за эту команду. Не хочу, чтобы она доставляла радость руководителю этого футбола.
– Должен ли Семин остаться во главе сборной? Арканов:
– Хочу, чтобы Юрий Павлович, с которым мы много лет находимся в приятельских отношениях, остался в сборной. Но есть ощущение, что и он окажется в ней фигурой временной.
Боярский:
– Семин способен объединить команду. Неудача не будет его личным поражением, потому что он принял сборную в исключительных обстоятельствах. Но думаю, что ионе сборной – временное явление. Полагаю, через небольшой отрезок времени у нее будет именитый тренер из-за рубежа. Гафт:
– Семин – талантливый и интересный человек. Его любят, уважают, ценят. Он умеет организовать людей и воздействовать на них. У него есть воля, темперамент, нужная резкость. Он вырос в хорошего тренера. В общем, дай ему Бог!
Танич:
– Яза то, чтобы Семин остался в любом случае, он – оптимальная кандидатура для сборной. Но у меня есть чувство, что вне зависимости от исхода отборочного турнира он вернется в "Локомотив". Уходил-то Юра в сборную не очень легко. И клуб, чтобы его вернуть, по моему мнению, не пожалеет любых денег.
Шендерович:
– Очень хочу, чтобы он остался, попадем мы на чемпионат мира или нет. Семин доказал, что он – тренер. Тренер на долгую перспективу, педагог, который может строить команду. Он с нуля сделал "Локомотив" командой номер один, пока другие деградировали или разворовывались. Его можно менять только на условного Эрикссона, а своих, лучше чем Семин, уже не найти.
@@@
Под полустертой надписью "Slovan Bratislava Tehelne Рагк" на дедовском стадионном козырьке, в окружении деревянных рекламных щитов, взятых взаймы, наверное, из антикварных коллекций словацких дачников, при зияющих пустотами трибунах наша сборная 12 октября 2005 года осталась без чемпионата мира.
Подвиги, один из которых требовался в тот день от нашей команды, – это не про нас. Лиссабонские 1:7, которые до сих пор вспоминаются с содроганием, не были, конечно, точным отражением уровня российского футбола, но нашу способность сражаться через не могу, умирать на поле, преодолевать себя они предъявили миру воочию. Когда в матче, где решалось все, по-настоящему сыграли только двое – Акинфеев и Измайлов, -ни о каком чемпионате мира не стоило и заикаться.
Все, чем мог к концу 2005 года похвастать наш футбол, -это поколение отмороженных, невменяемых фанатов, от которых уже начала шарахаться вся Европа: даже во вполне мирной и неагрессивной стране Словакии они умудрились "отметиться" драками и файерами. То, что на зарубежных аренах теперь хорошо слышно слово "Россия", на фоне этого жлобства ничуть не радовало. Потому что именно по этому фону создается представление о стране.
А еще наш футбол середины 2000-х мог похвастать броуновским движением во всем, что касалось национальной команды. У нас ни один тренер не проработал полного четырехлетнего цикла. У нас массовый призыв ветеранов через год с небольшим сменялся столь же массовым омоложением. Мы заставляли заслуженного и уважаемого тренера-строителя Семина на ходу осваивать незнакомую профессию пожарного – и, не получив участника финальной части мирового чемпионата, лишились еще и участника Лиги чемпионов. У нас, как в калейдоскопе, мелькали все – от президентов федерации до игроков, – но не существовало никакой программы, по которой жила бы и развивалась сборная. В некогда далеких от футбола США нашлись умные люди, которые такую программу разработали, – и вот эта команда в 2002-м вышла в четвертьфинал первенства мира и по всем рейтингам состояла в десятке сильнейших сборных мира. А где были мы?
Мы остались без Германии, куда и не имели никаких оснований попасть. Смутное время в нашем футболе не могло привести ни к чему другому. Гонка финансовых вооружений в клубах, уже к тому времени давно зашкалившая за рамки здравого смысла, помноженная на липовый – к тому моменту -лимит на легионеров, привела к тому, что россиян в составах большинства команд давно уже можно было пересчитать по пальцам одной руки. А значит, сборная существовала по остаточному принципу.
12 октября нам надо было побеждать, а голевые моменты создавали – и чудом их не реализовывали – словаки. Легенда о том, что наш человек в ситуации "все или ничего" способен на чудо, рассыпалась. Мы такие же, как все: когда работаем и живем на совесть, получаем отдачу, когда годами мечемся из стороны в сторону – имеем то, что имеем.
