Ознакомительная версия.
ГАСПАРЯН: По большому счету получается три главных военных преступника.
ЗЕМСКОВ: Да, три главных военных преступника — Гитлер, Кейтель и Йодль.
ГАСПАРЯН: И Гиммлер, наверно?
ЗЕМСКОВ: Естественно, Гиммлер.
ГАСПАРЯН: Опять же еще один миф, который, как мне кажется, важно затронуть в свете советских военнопленных, и в том числе, конечно же, масштабов их смертности. В последние годы, вы знаете, огромный вал идет публикаций самой разнообразной литературы, в том числе кардинально пересматривающей определенные моменты и ситуации Второй мировой войны. И уже некоторые исследователи, назовем их громким словом исследователи, договорились до того, что на самом деле были хорошие лагеря для военнопленных, где было чуть ли там не усиленное питание. И были плохие лагеря для военнопленных. Там людей просто убивали, расстреливали, вешали, какими-то прочими мерами умерщвляли. У меня в этой связи вопрос, а если и существовали эти хорошие лагеря для военнопленных, то не путают ли они их с Центрами подготовки диверсионных групп абвера и вермахта? Нет ли подмены просто понятий на самом деле?
ЗЕМСКОВ: Возможно, частично путают. Были специальные лагеря для перебежчиков. Это я знаю. Но они составляли по численности примерно полтора процента.
ГАСПАРЯН: От общей численности всех военнопленных.
ЗЕМСКОВ: Потому что подавляющее большинство военнопленных не было перебежчиками. Это они при других обстоятельствах попадали, в плен чаще всего в безнадежных ситуациях, находясь в окружении без патронов и снарядов. А если патронов и снарядов нет, то эти пушки, которые есть, если нет снарядов, то это уже не оружие, это уже…
ГАСПАРЯН: Это балласт.
ЗЕМСКОВ: Да, ненужный, люди совершенно безоружные перед вооруженным врагом, который окружил их со всех сторон. Отсюда большое количество и пленных. Слишком много немцам окружений таких удавалось, слишком много.
ГАСПАРЯН: Первые два года, их же не зря кто-то из маршалов Советского Союза назвал чуть ли не учебными. Особенно 1942 год.
ЗЕМСКОВ: Я должен сказать, что по моим подсчетам в плену побывало 6,3 миллиона военнослужащих. А всего в статусе военнослужащих побывало за время войны 34,5 миллиона человек. Значит, 6,3 миллиона от 34,5 миллиона — это получается 18,3 процента. Ну, как это, много или мало?
ГАСПАРЯН: Вообще-то цифра ужасная, потому что получается почти каждый пятый.
ЗЕМСКОВ: Почти каждый пятый. Из этих 6,3 миллиона 3,9 миллиона умерло и погибло в плену. Притом их уничтожали не только голодом, активно использовались расстрел и виселица.
ГАСПАРЯН: Что, это за подрывную деятельность против великого германского рейха? За что пленных-то расстреливать?
ЗЕМСКОВ: Находили причины.
ГАСПАРЯН: Нежелание идти на работу в лагерях?
ЗЕМСКОВ: Я назвал 3,9 миллиона погибших советских военнопленных. Большинство их умерло от голода, от истощения. Их специально морили голодом, чтобы их побольше умерло. Но доля расстрелянных и повешенных составляет почти один миллион сто тысяч, включая убитых при попытке к бегству. 1,1 миллиона расстрелянных и повешенных, включая убитых при попытке к бегству. Насчет плохих и хороших лагерей — это все очень сомнительно. А вообще-то делить отношение германского руководства к советским военнопленным надо по историческим этапам — до января-февраля 1942 года и после января-февраля 1942 года.
ГАСПАРЯН: А что изменилось, почему дифференциация началась?
ЗЕМСКОВ: Дело в том, что они их истребляли, целенаправленно истребляли. Истребили много. Уже к новому 1942 году уже в живых не было более 2 миллионов военнопленных, уже масштабы истребления. И потом вдруг опомнились в связи с битвой под Москвой, блицкриг провалился. И тут стали задумываться об источниках рабочей силы, они стали сожалеть, говорить, ведь столько рабочей силы у нас в руках, а мы ее так растранжирили. Стали считать, сколько осталось, а осталось на 10 января 1942 года в живых у них в плену 1,1 миллиона, а 2,8 миллиона уже нет. Хотя там примерно 400 тысяч — это освобожденные и бежавшие. Но 2,4 миллиона к 10 января 1942 года уже не было в живых. А в наличие у них в плену находились 1,1 миллиона из 3,9 миллиона, взятых в плен к тому времени.
ГАСПАРЯН: Цифры, конечно, ужасные. Одно дело, когда ты просто прочитываешь их в какой-то работе. А другой момент, когда ты понимаешь, что это не просто цифры, это человеческие жизни бесценные. Еще один момент, который мне бы хотелось с вами обсудить. Все крутимся вокруг военнопленных. Вы сами сегодня неоднократно говорили, что многие мифологемы, которые пользуются достаточно большой популярностью в обществе, они не столько исторические, сколько политические — сложить ответственность за катастрофу, ведь это объективно, то, что случилось в первые годы войны, это катастрофа — непосредственно на Сталина. В том числе, уже договорились до того, что в смертности советских военнопленных, и без того достаточно высокой, надо добавить еще процент тех, кто умер в ГУЛАГах. То есть, тех, кого освободили из концлагеря. Якобы всех, кого освободили из немецких лагерей смерти, их тут же вагонами перегнали в ГУЛАГи, поскольку у нас нет военнопленных, есть предатели. Там, соответственно, тоже какой-то процент погиб, и все это записано на немцев. Что из этого правда, что из этого ложь?
ЗЕМСКОВ: То, что те военнопленные, которые остались в живых, потом поступили в руки советских властей, ничего не списывалось, в данном случае, на немцев. На немцев списывались только их преступления. А их преступления были очень масштабные. И при том, очень преувеличены тут, собственно, репрессии в отношении бывших военнопленных. Все время я натыкаюсь на то, что если применялись к кому-то репрессии, то это, как правило, бывший полицай, бывший власовец. Я не находил случаев, чтобы по-настоящему невинный человек, я имею в виду солдат, с офицерами другой разговор, чтобы так полностью на все сто % невинно пострадал. Я таких фактов не знаю.
ГАСПАРЯН: Но вы же знаете, что общество любит мифологемы, мы с вами сегодня, в том числе, об этом говорили. Я думаю, что вы видели, или, по крайней мере, слышали о нашумевшем телесериале «Штрафбат», где показано, попал в плен, тут тебя чуть ли не к стенке поставили здесь же, Особый отдел. Это же все расходится дальше и получается такая картина.
ЗЕМСКОВ: В отношении «Штрафбата» я должен сейчас опровергнуть одну вещь. Там есть сцена, где бегущих красноармейцев расстреливают из пулемета. Я должен сказать, командиры заградотрядов имели строжайший приказ на поражение по своим не стрелять. Только в самом крайнем случае стрелять поверх голов. А иначе, если своих перестреляешь, кто же воевать будет. Задача заградотрядов состояла в том, чтобы остановить бегущих и вернуть их на покинутые ими позиции.
ГАСПАРЯН: То есть, грубо говоря, не было цели «бей своих, чтобы чужие боялись»?
ЗЕМСКОВ: Не было. И было запрещено по своим стрелять, даже по бегущим, только поверх голов.
ГАСПАРЯН: Хорошо, откуда тогда берется этот миф, что заградотряды перебили чуть ли не миллион граждан Советского Союза?
ЗЕМСКОВ: Ничего подобного. Мы, сколько ни искали, чтобы занести в статистику потерь погибших в результате обстрела заградотрядами, и получается, что вообще нет таких потерь. Мы таких потерь не нашли. Но мы нашли приказы, что командирам заградотрядов было запрещено стрелять по своим. Только поверх голов.
ГАСПАРЯН: Если я вас правильно понял, что, на самом деле, заградотряды не убили ни одного военнослужащего Советской армии?
ЗЕМСКОВ: Может быть. Случайно убили немного, совсем немного, считанные единицы.
ГАСПАРЯН: И к вопросу о власовцах. Просто никуда от этого не уйти. Я думаю, что вы и сами наблюдаете, что тема эта почему-то в последние годы стала вообще сверхпопулярной в обществе. То есть, постоянно обсуждают, появляются какие-то книги, снимаются какие-то фильмы. В обществе идет полемика. Я поймал себя в какой-то момент на мысли, что сейчас, если выйти на улицу и спросить, что такое Вторая мировая война, то, наверное, наряду с Жуковым, следующая фамилия, которая будет названа, не Василевский, не Рокоссовский, а Власов. Ведь Русская освободительная армия, как назывались власовские формирования, она же создавалась из пленных. Потом дальнейшая судьба этих пленных, что с ними делали после окончания Второй мировой войны. Понятно, что какую-то часть союзники выдали сюда, это интернированные так называемые. В дальнейшем что с ними происходило?
ЗЕМСКОВ: Часть выдали союзники, и часть оказалась в зоне советских оккупационных войск, этих сами взяли. Их в советские руки попало довольно много, союзники обязаны их были выдавать, власовцев. Казаков атамана Краснова они не обязаны были выдавать, но почему-то выдали. Было специально оговорено, только советские граждане выдаются. Все другие белогвардейцы и прочие выдаче не подлежат. Англичане что-то тогда запаниковали и выдали. Причина непонятна, просто, наверное, испугались, что из-за невыдачи красновских казаков Советский Союз может развязать Третью мировую войну. Но это они слишком преувеличивали. Потом они, правда, опомнились. Уже когда в августе 1945 года советские представители потребовали у тех же англичан выдать западноукраинскую дивизию СС «Галичина», то уже англичане наотрез отказались, осмелели уже, перестали бояться.
Ознакомительная версия.
