От Саши и Минни получили мы подарки — Влад<имир> и Михен тоже нас не забыли, все это нас очень тронуло.
Около 7 ч., перед купанием Дмитрия, — поднялись мы наверх и устроили елку Гюнст[629] с разными безделушками. К обедне собрались все наши и Жуковский — им были даны подарки, как всегда около наших елок — были еще Маша В<асильчикова> и Адольфовна[630] — все нами обласканы; тихо провели вечер. Боже мой, как я думал о тебе — как я все чувствовал и переживал.
25-го в ¾ 10 ч. мы в парадной карете четверкой поехали в Храм Спасителя — и выстояли 2-х с ½ часов обедню с молебном — порядочно-таки устали; тут же принимали поздравления в виде поклонов после креста — on у tient ici!!!! (ужасно долго!!!! — фр.). Сегодня была обедня в 10 ч. — дети были очень принаряжены — Дмитрий обновил английское платье. Я подносил baby к причастию, и, увы! она себя очень дурно вела, что меня привело просто в отчаяние! она орала и плакала на всю церковь! Ужасно было обидно — надо будет ее непременно приучить не бояться — ведь ты в детстве тоже приводил Мама в отчаяние от твоего крика в церкви. Дмитрий был тих, мил. Он весит теперь 13 фунтов. Рост его 61 сайт., голова 39 сайт., а грудь 38,5–39 сайт, при вдыхании. Он так мило смеется теперь — просто прелесть…
(ГА РФ. Ф. 644. Он. ГД. 193. Л. 98–101.)
Дневник цесаревича Николая Александровича
21 декабря… Вечером у Мама втроем с Апрак рассуждали о семейной жизни теперешней молодежи из общества; невольно этот разговор затронул самую живую струну моей души, затронул ту мечту и ту надежду которыми я живу изо дня в день. Уже полтора года прошло с тех пор, как я говорил об этом с Папа в Петергофе, а с тех пор ничего не изменилось, ни в дурном, ни в хорошем смысле! Моя мечта — когда-нибудь жениться на Аликс Г<ессенской>. Я давно ее люблю, но еще глубже и сильнее с 1889 г., когда она зимой провела шесть недель в Петербурге! Я долго противился моему чувству, стараясь обмануть себя невозможностью осуществления моей заветной мечты! Но когда Эдди[631] оставил или был отказан, единственное препятствие или пропасть между нею и мною — это вопрос религии! Кроме этой преграды нет другой; я почти убежден, что наши чувства взаимны! Все в воле Божией. Уповая на Его милосердие, я спокойно и покорно смотрю на будущее!
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 227. Л. 107–109.)
1892 год
Первый зимний сезон великокняжеской четы в Москве в качестве ее «хозяев»: многочисленные приемы, общественные мероприятия, балы. Обустраивается и генерал-губернаторский дом на Тверской улице, куда Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна переедут в феврале. В апреле они проведут здесь первое торжественное заседание Елисаветинского Общества, председателем которого стала великая княгиня. В мае в Ильинском Сергей Александрович закладывает родильный приют имени вел. кн. Александры Георгиевны. Из его письма к Павлу Александровичу от 31 мая: «Я так рад, что положено начало этому симпатичному дому».
И снова горе: 1 марта умер отец Елисаветы Феодоровны великий герцог Гессенский Людвиг IV. Великокняжеская чета в эти скорбные дни находится в Дармштадте. Вскоре Сергей Александрович уехал в Россию (он должен был вернуться к своим обязанностям), а Елисавета Феодоровна осталась поддержать своих младших брата и сестру Эрнста и Аликс. Особенно глубоко боль утраты отца переживает Аликс — отпечаток скорби навсегда останется на ее лице.
Летом Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна совершают путешествие по Волге: Романовск-Борисоглебск — Рыбинск — Углич — Ростов. Для великой княгини это, по сути, знакомство с православной Россией — сколько церквей и монастырей они посетили в эти дни. Восхищение, радость от увиденного ярко переданы в письмах Сергея Александровича к Павлу Александровичу.
Осенью они едут за границу: необходимо было навестить королеву Викторию, которая «требует видеть» внучку, проведать Дармштадт, но прежде заехать в Италию, ведь великая княгиня «не видела Рима». Цесаревич Николай также собирается путешествовать. В переписке этих дней Елисавета Феодоровна обсуждает с ним возможность его свидания со своей сестрой, если он сможет приехать в Англию. Однако поездка Николая не состоялась — он должен был ехать на Кавказ навестить своего брата Георгия, с Аликс он увидится лишь в следующем году.
Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Александровичу
2 января. Александрия
… мы вчера были у обедни в Николаевском дв<орце> со всеми нашими и чиновниками состоящими при мне — все завтракали, а в 1 час — начался прием с митрополитом[632] и духовенства — жене целовали руку и проходили — мы в час времени все кончили, а было около тысячи человек. Ездил засим с визитами.
Сегодня в Никол<аевском> дворце был у жены прием дам — без конца, но так же, как вчера. Бедные Валлийские, которые потеряли сына[633]! А он еще был жених! ужас сколько умирают…
(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 194. Л. 5–5 об.)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне
10 января. Москва
Моя драгоценная Минни,
Как ужасна смерть бедного Эдди, как она, должно быть, расстроила тебя. Это случилось так внезапно и, и право же, так ужасно — за месяц до свадьбы, когда будущее его представлялось таким радостным, и такое счастье ждало впереди. Бедные тетя Аликс[634] и дядя[635]! Надеюсь, здоровье твое не пошатнулось, и ты наконец избавилась от несносной слабости после инфлуенции.
Позволь нам еще раз поблагодарить тебя за твои восхитительные подарки и крепко расцеловать за них — грустно не провести этот день всем вместе, но понятно, что все были опечалены.
Дети Павла, слава Богу, здоровы, маленькая Мария стала такой забавной, а Дмитрий смеется и откликается, когда видит незнакомое лицо. Он чудный малыш — здоровый вид, румяные щечки и толстые складочки на крепком тельце.
Мне думается, в конце месяца мы сможем переехать в свой дом, здесь поистине очаровательно, дом устроен с безупречной роскошью, к тому же сад придает ему много очарования.
Я чувствую себя намного лучше, ревматизм мой почти прошел, и если мы встретимся в феврале, ты найдешь меня не такой бледной, хотя едва ли пополневшей.
Наш благотворительный базар имел громадный успех, особенное внимание привлекали Сашины вазы. Довольна ли ты вещами, которые я выбрала для тебя?
Сегодня первый по-настоящему холодный день — минус 25 градусов после очень мягкой погоды, но солнце светит ярко, и понемногу теплеет.
Мы с Сергеем обнимаем вас всех сердечно.
Остаюсь, любящая тебя
сестра Элла.
(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1582. Л. 5–6об. — на англ. яз.)
Встречи Сергея Александровича и Елисаветы Феодоровны с Николаем Александровичем с этого времени будут редкими — только несколько раз в год. Их поездки в Петербург будут совершаться либо по делам, либо по семейным событиям, не только радостным, но и печальным.
Дневник цесаревича Николая Александровича
15 января. У Мама пили чай д. Сергей и т. Элла, приехавшие из Москвы на похороны д. Кости[636]…
(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 227. Л. 135)
Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне
19 января. Москва — Петербург
В четверг дворянство дает большой бал — впервые, как мы здесь. Поскольку траур не позволяет мне танцевать, могу ли я явиться в черном, сделать круг и полонез, оставив личные чувства ради долга и политеса? Пожалуйста, ответь мне быстро и определенно — что ты думаешь? Я в большом затруднении, не знаю, как быть — меня там не ждут, но хочется быть любезной. Бал будут давать два вечера. Нежно целую.
