Войну ждали. Зарево ее пожаров уже полыхало на большей части Европы. В светлую воскресную ночь с 21 на 22 июня 1941 года улицы Москвы были полны гуляющих. Школьники и студенты отмечали окончание школы и института. Утром люди уточняли планы выходного дня, а война уже разгоралась по всей западной и юго-западной границе нашей страны. Предупреждения об опасности поступали давно, но руководство страны им не вняло!
Во втором часу ночи 22 июня военные советы округов получили секретную шифровку:
«1. В течение 22–23 июня возможно нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибВО, ЗапВО, КоВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий. 2. Задача наших войск — не поддаваться на провокации, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности и встретить возможный удар немцев или их союзников. ПРИКАЗЫВАЮ: а) В течение ночи на 22.06.41 года скрытно занять огневые точки укрепрайонов на гос. границе, б) перед рассветом рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе войсковую, тщательно ее замаскировать, в) все части привести в боевую готовность, рассредоточить и замаскировать, г) ПВО привести в боевую готовность без призыва приписного состава. Подготовить мероприятия по затемнению городов и объектов, д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить. Нарком обороны Тимошенко Начальник Генштаба Жуков».
Вот такое распоряжение и подписи наших кумиров… А тем временем немцы уже нанесли мощный удар по 26 аэродромам от Прибалтики до Черного моря. Было уничтожено около 1200 наших боевых самолетов, практически половина того, что мы имели. Немцы уже бомбили Киев, Вильнюс и другие города.
Только в 12 часов дня правительство объявило о войне и мобилизации. В 4 часа 20 минут 22 июня командир 1-го корпуса ПВО генерал-майор артиллерии Д.А. Журавлев отдал приказ всем подчиненным частям прибыть из лагерей и встать на боевые позиции, принять приписной состав (мобилизованных) и объявить боевую готовность к уничтожению вражеских самолетов в воздухе.
На московском направлении вермахт сосредоточил группировку войск под кодовым названием «Центр» в составе 50 наземных дивизий, действовавших под прикрытием 2-го воздушного флота люфтваффе, имевшего 1680 боевых самолетов.
Бесноватый фюрер, как мы тогда называли Гитлера, требовал не только захвата Москвы. В его приказе от 8 июля 1941 года предписывалось: «Массированными налетами разрушить Москву. Сравнять ее с землей, уничтожить. Нанести удар по центру большевизма и воспрепятствовать эвакуации населения, правительства и промышленности».
В первые же дни войны началось развертывание обоих полков АЗ. Нужно было рассредоточить посты по городу, развести туда лебедки, свернутые аэростаты и другую технику, отрыть землянки для личного состава, оборудовать аэростатные биваки, места стоянок лебедок, подъемные площадки, раздать оружие (винтовки) прибывшему из запаса пополнению, проложить полевую телефонную кабельную линию связи от каждого поста до непосредственного командира, и самое главное — наполнить водородом аэростаты и обеспечить их подъем в воздух по приказу. Однако зачастую в части прибывали не приписанные к ним и совершенно необученные офицеры и рядовые. Пришлось срочно учить их обращению с водородом, аэростатом и лебедкой прямо на боевых позициях.
Через несколько суток в ночное небо Москвы поднималось лишь 40 аэростатов с 68 постов АЗ. Через месяц в ночное небо уходили аэростаты уже со 124 постов. К концу 1941 года в боевой готовности было более 300 постов, а в 1943 году — более 440.
Ровно через месяц после нападения на СССР немецкие бомбардировщики совершили первый налет на нашу столицу. Самолеты были обнаружены еще в воздухе на удалении 200 км. Войска были приведены в готовность № 1, аэростаты заграждения были подняты. На подступах к городу вели бои истребители и зенитчики.
Около 220 фашистских бомбардировщиков шли волнами на разных высотах с интервалом 20 минут. В боях было сбито 20 самолетов, к городу прорвались лишь одиночные экипажи, да и тем прицельно отбомбиться помешали АЗ.
Днем 22 июля 1941 года был объявлен приказ № 241 Наркома обороны Сталина И.В.: «За проявленное мужество и умение в отражении налета вражеской авиации объявляю благодарность:
1) Ночным летчикам-истребителям Московской зоны ПВО;
2) артиллеристам-зенитчикам, прожектористам, аэростатчикам и всему личному составу воздушного наблюдения (ВНОС)».
В следующую ночь на 23 июля враг снова предпринял налет, но уже на высоте 6–7 км. Ночная атака на Москву в составе 150 самолетов так же была успешно отбита средствами ПВО, хотя единичным экипажам снова удалось прорваться к столице и сбросить бомбы.
«Во время второго налета два вражеских бомбардировщика наткнулись на тросы АЗ и рухнули на землю — случай довольно редкий в практике войск ПВО», — пишет в своих воспоминаниях «Огневой щит Москвы» командир корпуса генерал-майор Д.А. Журавлев. Он продолжает: «Аэростатчики открыли свой боевой счет, в дальнейшем он возрос не намного, но и этот вклад в общую победу был для нас дорог. Впоследствии неприятельские летчики стремились летать выше страшной для них сети стальных тросов. А это значит, что аэростаты выполняли свое предназначение — лишить противника возможности вести прицельное бомбометание, атаковать небольшие по размеру объекты с малых высот».
Сбитые пленные летчики уныло признавали на допросах: «Уберите из Москвы аэростаты, и вы узнаете тогда силу немецкой авиации».
До конца 1941 года налеты продолжались почти ежедневно. С 22 июля до середины августа гитлеровцы совершили 17 массированных налетов, и хотя к городу прорывались одиночные группы, но и их хаотическое бомбометание принесло москвичам немало горя: было убито 736 человек, тяжело ранено 1444, ранено 2069 человек.
Личный состав частей АЗ проявлял героизм, стойкость, самопожертвование. В журнале «Воздухоплаватель» рассказывалось о том, как был сбит летевший к центру столицы бомбардировщик «Хе-III». Он налетел на трос АЗ поста, которым командовал И. Губа, вместе с мотористом А. Гусевым. Последний был награжден медалью «За отвагу». Сержант Велигура спас случайно сорванный в воздух аэростат, улетев вместе с ним. Весь обмороженный он сумел приземлиться вместе с ним, за что был награжден орденом «Красного Знамени».
Такой же подвиг совершили 10 сентября 1942 года командир поста сержант К.Г. Беляков и рядовой В.П. Козорез. До последней возможности держали они аэростат в штормовую погоду, но не отпустили и улетели с ним, вися на такелаже. Беляков не выдержал и, сорвавшись с высоты 2 км, погиб. А Козорез пролетел до Ногинска и удачно приземлил аэростат. Оба воина были также награждены.
Во время обороны Москвы каждый вечер над крышами домов всплывали огромные серебристые баллоны и всю ночь плавали на высоте до 4–5 км, препятствуя снижению вражеских самолетов над городом для прицельного бомбометания. Во взаимодействии с другими средствами ПВО аэростаты заграждения свою задачу выполнили, несколько самолетов врага потерпели аварию на месте, столкнувшись с тросом, или получили такие повреждения, что были вынуждены прекратить полет к цели.
Генерал-майор Журавлев вспоминает: «Подняв аэростат на высоту, аэростатчики непрерывно следили за отклонением троса. В штормовую погоду это было особенно трудно. Немалую опасность для лебедочников представляло статическое электричество, накапливаемое с очень большим зарядом на аэростате. Нередко аэростаты находились в воздухе по 14 часов в сутки».
Как уже говорилось, бомбометание противником с меньших высот повышает его точность. А зенитной артиллерии ПВО трудно было бороться с внезапно появляющимися скоростными низко летящими целями, потому что ни одно орудие не обеспечивало тогда необходимую угловую скорость слежения за целью. На высоте 200 м самолет летит со скоростью около 140 м/с, в таком случае необходима угловая скорость слежения орудий за ним около 40 град/сек. По этим причинам в нашей ПВО получалась «мертвая зона». Именно ее и прикрывали АЗ.
Известно, что столкновение в полете с птицей часто приводит к аварии. Так какой же летчик полетит намеренно на верную смерть через пространство, где подняты стальные тросы, причем с минами?
Аэростаты заграждения применяли во Второй мировой войне все воюющие страны без исключения. Принципы и тактика их использования были в основном близки. И наши летчики авиации дальнего действия, бомбившие цели в крупных немецких городах, тоже выполняли задания с высоты 5–6 км, то есть выше АЗ обороняющейся стороны. Речь идет о том, что противник, заранее зная, что бомбить ему придется с больших высот, вынужден взлетать с меньшей бомбовой нагрузкой.
В мае 1943 года 1-й корпус ПВО был укреплен, расширен и преобразован в Особую московскую армию войск ПВО. Вместо 1-го,9-го и 13-го полков АЗ были сформированы три дивизии АЗ. Генерал-майор П. И. Иванов командовал 1-й дивизией в составе 2-го и 16-го полков АЗ.2-ю дивизию в составе 7-го и 8-го полков АЗ возглавил полковник Э.К. Бирнбаум, а 3-ю дивизию в составе 10-го и 12-го полков АЗ принял полковник С.К. Леандров. Суммарно они имели уже 440 постов. Начальник штаба 1-го полка АЗ полковник К.И. Зилле был направлен на службу АЗ Восточного фронта ПВО.
