Сибири разрешили указывать «сибиряк», а не «русский» как национальность в своих внутренних паспортах. Во-вторых, в мае 2014 года Путин назначил генерала Николая Рогожкина своим полномочным представителем в Сибири. К сожалению, Рогожкин, каким бы лояльным и талантливым он ни был, специализируется в области внутренней безопасности, а не экономического развития, и не имеет ни опыта, ни финансовых ресурсов, чтобы заниматься экономическим развитием. И так как Путин был озабочен негативными последствиями Украинского/Крымского кризиса, это новое назначение вряд ли решит проблемы России в Азии. Три месяца спустя, митинги граждан, которых посчитали сибирскими сепаратистами, были запрещены, даже при том, что их требования были довольно умеренными.
Анатолий Антонов, националистический ученый-демограф из Московского государственного университета, опубликовал несколько прогнозов в тот самый месяц, в который Путин назначил своего нового представителя по сибирским делам. По мнению Антонова, население России в течение ближайших пятидесяти лет сократится наполовину. Относительно Сибири и российского Дальнего Востока это означало бы снижение с приблизительно сорока миллионов до двадцати миллионов. Учитывая такое предсказание, сможет ли Россия удержать обширные территории между Уралом и Сахалином? Мигранты из Средней Азии после 1990 года прибывали в Россию в большом количестве. Но местное население отнюдь не принимало их тепло, и после 2010 года многие из них возвратились туда, откуда они приехали.
Может развиться парадоксальная и с российской точки зрения неожиданная ситуация. После ухода американцев из Афганистана и в большой степени из ближневосточных стран, Россия столкнется с конкуренцией со стороны Китая. Кремль хотел бы избежать ситуации такого рода, но трудно увидеть, как это могло бы быть достигнуто. Подозрительность к Америке и враждебное отношение к Западу были неотъемлемой частью не только российских служб безопасности, но и населения в целом. После затишья в антизападной пропаганде в 1990-х, она стала довольно сильной в последующем десятилетии. Возвращение Америки и других западных стран в Среднюю Азию или на Дальний Восток представляется очень маловероятным. Это означает, что повсюду в Азии, где Россия попытается усилить свои позиции, она обязательно будет противостоять Китаю, а не Западу. При этих обстоятельствах любая попытка проводить сильную антизападную линию рассматривалась бы как акт отчаяния. И чтобы не отказываться от своих евразийских фантазий, Россия может быть вынуждена принять свой урезанный статус «младшего брата», заняв подчиненное положение по отношению к Пекину.
Если Россия готова вести себя так, как ожидает от нее Пекин, являясь надежным поставщиком нефти, газа и другого сырья по разумным ценам, Китай вполне может воздержаться от более прямого вмешательства в то, что сегодня является Россией в Азии. Демографический баланс очень в пользу Китая, но на самом деле никто не хочет поселяться в Сибири.
Что могло бы сделать российское правительство, чтобы полностью переломить тенденцию такого рода?
Если этнические русские, в настоящее время живущие вне России, должны будут вернуться туда, что многие считают своей родиной, это, конечно, замедлило бы процесс, но и это не повлияет на ситуацию в Азии. Политика Путина по приему нерусских мигрантов, главным образом, из среднеазиатских республик и их интеграции могла бы стать другим шагом в этом направлении. Но это основывается на условии, что со стороны самих этих мигрантов будет готовность интегрироваться. Антонов полагает, что еще через десять — пятнадцать лет правительство, находящееся у власти, понимая, что судьба государства зависит от демографии, станет стимулировать более многочисленные семьи. Это включало бы увеличение зарплат мужчин до такого уровня, который позволит им содержать такие семьи в комфортабельных домах. Это также подразумевало бы десятикратное увеличение финансирования здравоохранения и рост других семейных стимулов до европейского уровня. Никоим образом нельзя быть уверенным, что финансирование такой политики будет доступно. Наконец, исторический опыт не показал, что рост уровня жизни приводит к увеличению коэффициента рождаемости.
Обсуждение демографических проблем, как может показаться, не относится к анализу внешней политики. Но представляется вероятным, что соображения такого рода окажут прямое и решающее влияние на российскую политику относительно ближнего зарубежья.
Энергетический сектор — ключ к российской внутренней и внешней политике. Это также самый известный, наиболее полно проанализированный и задокументированный аспект российских дел, и по этой причине нам здесь не нужно обсуждать его во всех деталях. Доля экспорта нефти и газа за последние сто лет возросла с приблизительно 7 до приблизительно 50 процентов. Термин «нефтегосударство» был применен к современной России не без причины, потому что попытки диверсифицировать российскую экономику до сих пор были безуспешны, и маловероятно, что они будут успешны в ближайшем будущем. Нефть и газ — единственное главное оружие России во внешней политике. Народная поддержка правительства, стабильность страны, благосостояние населения, расходы на оборону и многие другие вопросы зависят от экспорта (и цены) нефти и газа.
Если это так, тогда как объяснить, что нефтяной и газовый экспорт не предотвратил распад Советского Союза? В значительной степени тем, что глобальный спрос был в то время меньше, и цена на нефть намного ниже. Если российская экономика увеличилась в два раза между 2000 и 2008 годами, это было вследствие экспорта нефти и цены нефти и газа. Если в 2008 году было падение, то причиной было снижение спроса на нефть и газ. Одновременно экспорт нефти и газа был важным политическим оружием. Если Белоруссия должна была платить только малую часть от той цены, которую платила Украина, то причина этого не была экономической. В 1970-х годах сателлиты России в Восточной Европе должны были платить намного меньше, чем страны, которые не входили в Совет экономической взаимопомощи (СЭВ). Советский Союз был в удачном положении, имея возможность добывать относительно дешевую нефть, но со временем ее добыча стала более дорогой, и цены для иностранных потребителей, даже для политических союзников, повысились, что вызвало негодование за границей. Центральной политической проблемой была зависимость Европы от российской нефти и газа: Россия поставляла приблизительно треть от потребностей Европы.
В данном контексте мы не будем заниматься историей «Газпрома», одной из самых влиятельных международных компаний, или конкурентной войной за различные трубопроводы, или многими другими захватывающими событиями в этой области, которые имели место в последние десятилетия. Наш интерес ограничен вероятными политическими последствиями нефтяного и газового экспорта из России. К сожалению, события в энергетическом секторе в значительной степени непредсказуемы, хотя они в течение длительного времени будут в равной мере очень важны как для производителей, так и для потребителей.
Европейский союз оказался неспособен договориться об общей энергетической политике. С усилением центробежных сил в ЕС маловероятно, что это скоро изменится. Конечно, есть предел давлению,
