Это уже и листья опадают. И «на почве местами заморозки».
Помню год то ли 1984, то ли 1985. Сижу дома. Случайно поднимаю глаза в окно. И вижу, как по нашей улице, 25-го Сентября, толпой в форме почти четырехугольника человек триста-четыреста подростков куда-то идут. На следующий день весь город только о том и говорит, что молодежь где-то на Поповке или на Киселевке массово дралась. Еле милиция разняла.
О происходивших побоищах где-то в Набережных Челнах, в Казани вообще ходили жуткие легенды.
Да при чем здесь аборты? Скажет иной человек.
А притом, что нельзя строить счастье одних людей на крови других. Вот этого сыночка или доченьку мы родим, вырастим и джинсики купим, и в музыкальной школе выучим. А этих – тюк и в ведро. Тюк и в ведро. Все стерильно под надзором Минздрава.
Но из сердца, из подсознания не выкинешь!
Вот и идет после аборта человек на завод. Вроде точит гайку как вчера, но все мысли не о гайке, – получается криво. Брак, полубрак.
Пришла пора сеять. Да вроде почва еще до конца не прогрелась. Может, денек повременим? Да какая почва, по сравнению с убитым сыном или дочерью? Сеем! – Урожай плохой.
И так все и везде. И в КГБ, и в армии, и в милиции, и в науке, и в искусстве. В городах и селах. Во всем обществе. Накапливаясь из года в год.
А вот и тот, ради благополучия кого убивали, пришел домой полупьяным с панковским гребешком на голове и сразу к магнитофону. Балдеть. Надо бы ремень снять и всыпать. Но как всыпать, если единственный? Если тот, ради благополучия которого даже убивали! Его сестер и братиков.
Немного статистики из Википедии. С 1955 года начинается взрывной рост числа абортов, и к 1964 году в РСФСР был по их числу побит рекорд – 5,46 миллиона. К 1980 году их ежегодное число медленно снижается до 4,5 миллиона. В 1990 году – 4103,4 тысячи.
С 1956 по 1991 год – это 35 лет. Примерно по 5 миллионов в год. Это получается, что 175 миллионов человек убито! Потери в Великую Отечественную войну на этом фоне кажутся несерьезными! А если считать тех, кто мог бы от них родиться, то потери еще больше. И это только в РСФСР.
Где ты, плачущий от счастья, Адольф Гитлер?..
Контраст даже в архитектуре. Вместо триумфального сталинского ампира – примитивизм и серость хрущевок. Да и разве достоин человек, убивший своих детей, жить в ампирном доме с арками и колоннами, эркерами и лепниной?
Как станция «Комсомольская» – кольцевая (1952 год) отличается от станции, скажем, «Новые Черемушки» (1962 год) московского метрополитена. Так отличается и советский социализм без абортов, от социализма с абортами.
Конечно, это образ, но разве он лжив?
И еще. Советскому Союзу страшно повезло, что после 23 ноября 1955 года не было большой войны, подобной второй мировой. Почему «страшно» повезло? Так ведь мизерной афганской войны хватило, чтобы рухнул СССР.
Все объяснимо тут и логично.
Человек, особенно русский и советский, достаточно был терпелив. Ну, дефицит в магазинах. Мяса, масла нет. Ну ладно. Очередь на жилье большая, лет на десять. Ну, ничего. Подождем. Кругом серость и однообразие жизни.
И не такое видали. Если уж совсем тоска загложет, то можно и водочки дерябнуть. В общем, все терпимо.
Но, когда единственного (!!!) сына забрали в армию и убили в каком-то Афганистане, который и на карте не сразу найдешь. Во имя какого-то интернационализма. Не всякий и ругательство-то такое сразу выговорит.
Тут уж терпению приходит конец.
Почему сын единственный и где другие дети этого человека мы с вами уже знаем. Но это не уменьшает горя. Все, итог жизни – ноль!
И толку, что ты передовик производства, что заслуженный, что есть и квартира, и дача, и машина.
Все. Как в Библии: «Кому достанется то, что ты уготовал?»
Какая уж тут любовь к «родному» государству, к «родной» коммунистической партии? Ну, куда тут денешься? Разве на дно стакана.
Иное дело в старые доабортные времена. В Великую Отечественную войну из десятерых детей моего прадеда, Максима, погибло четыре сына. Конечно, родителям страшное горе, но есть и утешение. Шестеро-то, слава Богу, живы!
Совсем другая ситуация. Жизнь продолжается.
Но вернемся в 80-е. Уже заметно холодает. Белые мухи полетели. Метелица. Националистические выступления в Средней Азии. Нагорно-карабахский, приднестровский, грузино-южноосетинский, грузино-абхазский конфликты. Ведь если поглубже вдуматься, они не косвенное, а даже прямое следствие самотюкания русского народа.
Экономический рост СССР в 1989 году сменился падением. Возник хронический товарный дефицит. Произошло частичное возвращение к карточной системе.
Введение карточек для меня в то время явилось психологическим шоком. Как? У нас развитой социализм, а тут такое! Из моей записной книжки.
1989 год. Июнь. В городе Ленинграде существует карточная (талонная) система. Нормы на одного человека на 2 (два) месяца:
1. Сахарного песку (сахара) – 4 кг.
2. Чай – 200 г (две пачки).
3. Мыло: 1 кусок хозяйственного; 200 г туалетного.
4. Стиральный порошок – 1 кг.
С сентября 1989 года в городе Смоленске появились карточки на мясо: 1 килограмм в месяц на человека.
Кстати, тут настоящий анекдот. Все семидесятые, восьмидесятые в нашем гастрономе, как я уже писал, не было мяса. А как стало по карточкам, так появилось. Положен килограмм – пожалуйста!
За внутренними проблемами и холодная война отошла на второй, третий планы.
Кстати сказать, вы никогда не задумывались, почему после окончания Великой Отечественной войны и примерно до 1955 года СССР и Запад прямо стояли на пороге ракетно-ядерной войны, а потом пошло смягчение?
Первый американский план на случай войны с Советским Союзом был разработан еще в конце 1945 года. План ядерной бомбардировки городов СССР «Флитвуд» – 1 сентября 1948 года. В чем-то аналогичный план – «Дропшот» – декабрь 1949 года. С 1945 по начало шестидесятых годов в США разработали порядка 10 программ нападения на СССР. Потом отношения между США и СССР начали теплеть. И даже случившийся Карибский кризис, не привел к войне. А с семидесятых годов вообще начинается процесс разрядки международной напряженности.
Подписаны договоры об ограничении стратегических вооружений, ОСВ-1 (1972 год), ОСВ-2 (1979 год).
Ах, эти милые американцы. Как же они переменились. И вместо построения планов ядерной бомбардировки городов СССР вдруг нам стали помогать! Зерном, продуктами, джинсами, жвачкой. Мы их вместе с вьетнамцами размутузили в войне. А они в ответ лишь улыбаются и хихикают. Кукурузу – пожалуйста! Зерно – пожалуйста!
Хрущев им ботинком стучит и «кузькину мать» обещает. А они его кока-колой поят. Улыбаются.
«Пейте, дорогой Никита Сергеевич, пейте. На здоровье!» А про себя:
«На здоровье! Только аборты снова не запрещайте!»
Западные аналитики – не дураки, а умные. Они сразу поняли, что после 23 ноября 1955 года надо только время тянуть. Ну, то есть не совсем, конечно, на лавры возлечь и почить. Но воевать уже НЕ нужно!
Зачем воевать? Если механизм самоуничтожения Советского Союза запущен и тюкает.
Тюк-тюк. Тюк-тюк. Каждый день, каждый час. А если число убиваемых равномерно распределить по времени суток, то, пожалуй, и каждую минуту, если не секунду!
Тюк-тюк. Тюк-тюк.
«Пейте, дорогой Никита Сергеевич, пейте. На здоровье!»…
Тюк-тюк. Тюк-тюк.
«Пейте, дорогой Михаил Сергеевич, пейте. На здоровье!»
Ах, эти «добрые» американцы.
О конце СССР писать не буду. Он всем известен.
Сейчас новая Россия. Но, несмотря на многие перемены, фюрер смеется!
Что ты смеешься, фюрер? Молчит, а чего говорить?
Тюк-тюк. Тюк-тюк.
Глас вопиющего в пустыне: «Кто остановит этот «тюк-тюк»!?»
Послесловие. Надо что-то делать
Но что!? Ведь стена. Спокойные, стальные взгляды. Впрочем, кто бы ни видел «информационные материалы» с фотографиями убитых малышей, у всех в глазах паника.
А между тем песок в песочных часах сыплется не останавливаясь.
Неужели близко по грехам нашим завершение притчи:
«Тысячелетняя Россия. Третий Рим. Тысячу двести лет с «хвостиком», если считать с года основания города – 753 год до Рождества Христова, стоял первый Рим. Тысячу двести лет с «хвостиком» стоял второй Рим – Константинополь.
А памятник тысячелетию Руси в Новгороде Великом уже более ста лет стоит».
Конечно, все мы супергерои в своих глазах, но разве мы практичнее римлян или мудрее греков?
Мы незаметно, день за днем истребляющие своих Гагариных и Суворовых, Чайковских и Левитанов, Айвазовских и Чеховых.
А между тем неумолимо падающий песок в часах, быть может, отсчитывает уже длину «хвостика»?
